ный палец ей ко лбу. Она вздрогнула, когда он нарисовал кровью знак у нее на лбу.
– А теперь ты сделай метку ему, – сказала Пима. – Кровь за кровь, Везучая Девочка. Так мы здесь живем. Кровь за кровь.
Везучая Девочка сделала то, что ей сказали, с окаменевшим лицом погрузив палец в его рану и приложив его ему ко лбу.
– Хорошо, – сказала Пима, наклоняясь. – А теперь я.
Когда все было сделано, они спустились к чернеющей воде, смыли кровь с рук и полезли обратно в заросли. Вокруг шумело море, здесь не было никого, кроме них троих, в темноте взбирающихся к костру, как к маяку. Плечо Гвоздаря обмякло и горело от усилий так, что лезть ему было трудно. Везучая Девочка карабкалась впереди них, треща подлеском, непривычная к таким занятиям. Она тяжело дышала, а ее одежда была порвана. Гвоздарь глядел ей вслед, на ее стройные ноги и приятные округлости под юбкой.
Пима шлепнула его.
– Что? Думаешь, сможешь с ней закрутить, после того как ножом ей руку резанул?
Гвоздарь ухмыльнулся и смущенно пожал плечами.
– Она чертовски красивая.
– Наверняка хорошенько следит за собой, – согласилась Пима. – Что думаешь? – спросила она тише. – Она действительно будет в команде с нами?
Гвоздарь остановился, осторожно повертев плечом и чувствуя, как боль отдается по спине.
– Быть в команде для Ленивки оказалось не дороже куска ржавого железа. Команда для нас значит только то, что мы вместе потеем на одном корабле.
Он пожал плечами и вздрогнул от боли.
– Все равно стоило попытаться, так ведь?
– Ты серьезно насчет того, чтобы выбраться отсюда?
Гвоздарь кивнул:
– Ага. Это же так по-умному, правда? По-настоящему умно. Здесь нечего терять. Надо убираться отсюда, иначе мы здесь сдохнем, как и все остальные. Даже Лаки Страйк кое-что потерял в ураган. Бапи был боссом команд по легким грузам, но ему это не помогло. Помогло лишь сдохнуть.
– Лаки Страйк живет куда лучше нас.
– Точно.
Гвоздарь сплюнул.
– Свинья так говорит, когда ее брата родного из хлева тащат под нож, к ужину.
Пожал плечами:
– Все равно мы в хлеву. Все равно нам здесь помирать.
Гвоздарь проснулся от заливших его лучей солнца, с удовольствием осознавая, что у них еще пара часов до того, как прилив поднимется слишком высоко, так, что они не смогут добраться до берега. В любой другой день он уже бы работал с командой по легким грузам, уже забрался бы в глубины тоннелей, со светящей пастой на лбу, будто меткой на удачу, дыша пылью и мышиным пометом, обливаясь потом во мраке.
Солнце светило сквозь шуршащие листья папоротников и низкорослых кипарисов, играя светом и тенью. Его мысли прервали голоса.
– Нет, не клади сразу все это чертово дерево. Клади понемногу.
Голос Пимы. Везучая Девочка что-то ответила, но Гвоздарь не разобрал, что. Понял лишь, что ее явно не интересуют наставления Пимы.
Он сел и охнул от боли. Плечо все горело и болело, будто обожженное кислотой. Вчера он слишком нагрузил его. Слишком напрягся, вытаскивая добычу и Везучую Девочку. Опять облажался. Он осторожно пошевелил рукой, пытаясь ее расслабить. Боль не утихала.
– Проснулся?
Он глянул вверх. Везучая Девочка глядела на него сквозь листья папоротника. При свете дня она такая же хорошенькая. Смуглая, с оливковой кожей, гладкой и чистой. Явно каждый день ее моет. Она забрала свои длинные черные волосы в узел на затылке, и теперь тонкие черты ее лица стали видны особенно отчетливо. Ухмыльнулась.
– Пима послала узнать, проснулся ли ты.
– Да, проснулся.
– Хватит прекрасных снов, Гвоздарь, – окликнула его Пима. – Пора завтракать.
– Да ну? – спросил Гвоздарь, вскочив. Полез сквозь папоротники туда, где девочки сидели у костра, который развели по новой. Внизу, у берега, корабль все так же качало волнами, но он так крепко наделся на скалы, что волны и прилив не могли снять его. Удачно, подумал Гвоздарь, особенно если им надо, чтобы Везучую Девочку нашли поскорее.
Он огляделся в поисках еды, но не увидел ничего готового.
– А что на завтрак? – удивленно спросил он.
– Все, что найдешь, – ответила Пима. И рассмеялась вместе с Везучей Девочкой.
– Ха-ха, – скорчив рожу, ответил Гвоздарь. – Серьезно, что-нибудь сготовила?
– Не ко мне, – ответила Пима, растянувшись на песке. – Я костер разводила.
Гвоздарь снова недовольно поглядел на нее.
– Мы тут не на работе. Не командуй.
– Тогда тебе придется поголодать, – со смехом ответила Пима.
Покачав головой, Гвоздарь принялся рыться в мешках с едой, которые они притащили с корабля вчера вечером.
– Если найдешь в еде слюни, не удивляйся, – сказал он.
Пима резко села.
– Плюнешь в мою еду – плюну тебе в рот.
– Да ну? – спросил Гвоздарь поворачиваясь. – Хочешь попробовать?
Пима снова рассмеялась:
– Ты же знаешь, что я тебе задницу надеру, Везучий Парень. Делай завтрак сам и будь доволен, что мы дали тебе поспать.
– Я помогу, – вмешалась Везучая Девочка.
– Не беспокойся, – покачав головой, ответил Гвоздарь. – Пима не готовит, чтобы все не испортить. Силы много, а ума нету.
Он принялся выкладывать из мешка фрукты и копаться среди прочей еды.
– Погляди-ка, – сказал он, доставая фунтовый пакет крупы.
– Что это? – с интересом спросила Пима.
– Пшеничная крупа.
– Вкусная?
– Очень даже. Жуется легче риса.
Гвоздарь задумался.
– У вас, богачей, небось и сахар есть? – спросил он Везучую Девочку.
– На корабле есть, – ответила она.
– Правда? – спросил Гвоздарь, глядя вниз. Ему очень не хотелось снова слезать туда, а потом карабкаться обратно. – Не принесешь сахара и пресной воды?
Везучая Девочка кивнула с готовностью, что его удивило.
– Конечно.
Он продолжил рыться в мешке, а Везучая Девочка ушла к кораблю.
– Боги, поверить не могу, сколько у них там еды, – сказал он.
– Каждый день едят, – сказала Пима.
– Помнишь голубя, которого мне Девочка-Луна принесла, на удачу?
– Хорошая еда.
Гвоздарь мотнул головой в сторону Везучей Девочки, забирающейся в корабль.
– Наверняка она так не считает.
– Так ты поэтому хочешь уехать отсюда с ней?
Гвоздарь пожал плечами:
– До вчерашнего вечера не задумывался, на самом деле…
Умолк, пытаясь облечь в слова мысли, роившиеся в его голове.
– Видела ведь ее каюту, да? Всю эту добычу? Для нее это – ничто. Посмотри на ее кольца. Один бриллиант из ее носа, и мы богатые. А она и не заметит.
– Да уж, она богатая, очень даже. Но она – не наша команда. Что бы ты там ни говорил. И я ей не верю. Я спросила ее про семью, кто они…
Пима покачала головой:
– Она начала увиливать, уходить от ответа, как Жемчужный, если спросить его, почему он считает себя Кришной. Она многое скрывает. Не попадайся на удочку только оттого, что она такая красивая.
– Ага. Она умная.
– Более чем умная. Скрытная. Видел все это золото у нее на пальцах? Сегодня утром там кое-чего не хватало. Не знаю, куда она его спрятала, но спрятала. Может говорить что угодно по поводу того, что мы теперь команда, но она все равно ведет свою игру.
– Как и мы бы вели на ее месте, а?
– Не сбивай меня с толку, Гвоздарь. Ты понимаешь, о чем я.
Уловив новую интонацию в голосе Пимы, Гвоздарь поглядел на нее.
– Понял тебя, начальница. Будем внимательно за ней следить. А теперь позволь мне заняться готовкой.
Он нашел небольшой мешочек с какими-то сушеными фруктами, красными. Попробовал. Терпкие и сладкие одновременно. И очень вкусные. Кинул кусочек Пиме.
– Не знаешь, что это такое?
Та попробовала.
– Никогда не ела. Дай еще, – сказала она, протянув руку.
Гвоздарь ухмыльнулся:
– Ни за что. В готовку пойдут. Придется подождать.
Поставил мешочек рядом с пакетом с пшеничной крупой. Поглядел на всю эту еду, которая хранилась на корабле. Все так просто.
– Никогда не задумывался, как же здесь скверно, – начал он. – До вчерашнего дня. Пока не увидел ее.
Помолчал.
– Начинаешь думать, что если она такая, то есть и другие, не менее богатые. Там много денег. А здесь их нет и не будет. Даже Лаки Страйк просто посмешище по сравнению с ней.
– Так ты думаешь, что запросто сможешь жить у нее или еще где-то там? Вот так вот просто, долго и счастливо?
– Нечего надо мной смеяться. Даже люди, которые ей подчиняются, богаче Лаки Страйка.
– Если она не врет.
– Ты знаешь, что нет. И знаешь, что, если мы здесь останемся, у нас не будет ничего.
Пима задумалась.
– Думаешь, маму мою сможем забрать? – спросила она.
– Тебя это беспокоит? – с улыбкой спросил в ответ Гвоздарь. – Мы спасли жизнь этой богачке. Она перед нами в большом долгу, кровном. Конечно, сможем взять и ее.
– А что насчет Девочки-Луны? Жемчужного? Остальных из нашей команды?
Гвоздарь помолчал.
– Лаки Страйк ни с кем не делился, – наконец сказал он. – Занимается своим делом.
– Ага… – неуверенно сказала Пима. Хотела сказать что-то еще, но ее прервало появление Везучей Девочки из зарослей.
– Принесла! – сказала она, тяжело дыша и улыбаясь.
– Отлично, – сказал Гвоздарь и ухмыльнулся, глядя на Пиму. – Когда начнется работа, она хорошо справится в нашей команде, а?
Пима не улыбнулась в ответ.
– У гулящих она тоже неплохо справится, – сказала она и отвернулась.
– Что с ней такое? – нахмурившись, спросила Везучая Девочка.
– Ничего, – ответил Гвоздарь. – У нее всегда плохое настроение, когда она не поела.
Взяв бутыль с водой, которую принесла Везучая Девочка, Гвоздарь судорожно вдохнул. Плечо горело от боли. Он едва не уронил бутыль.
– Что там с тобой? – спросила Пима, подняв взгляд.
– Спина, – сквозь зубы ответил Гвоздарь. – Болит, будто змея укусила.
– Значит, заражение, – сказала Пима, поспешно вставая.