– Нет. Мы же все прочистили, – покачав головой, сказал Гвоздарь.
– Дай-ка глянуть.
Сняв повязку, Пима резко вдохнула. Везучая Девочка тоже посмотрела и ахнула.
– Какого черта ты натворил?
Гвоздарь повернул голову, но не смог разглядеть рану.
– Совсем плохо?
– Заражение, точно, – ответила Везучая Девочка. – Все гноится.
Подвинулась ближе, с серьезным выражением лица.
– Дай поглядеть получше. Меня учили первой помощи. В школе.
– Какая роскошь, – пробормотал Гвоздарь, но Везучая Девочка не ответила. Ощупала пальцами рану, нажала. Гвоздарь вздрогнул от жгучей боли.
– Тебе нужны антибиотики, – сказала она. – Запах ужасный.
– У нас здесь такого нет, – покачав головой, сказала Пима.
– Что же вы делаете, когда болеете?
– Оставляем все на волю Норн, – слабо улыбнувшись, ответил Гвоздарь.
– Безумцы.
Везучая Девочка снова поглядела на рану.
– Должно быть что-нибудь на «Перекати-поле», – сказала она. – Там был целый шкаф с лекарствами. Наверняка есть какой-нибудь «циллин».
– Давай сначала поедим, – отмахнулся Гвоздарь.
– С ума сошел? – сказала Везучая Девочка, переводя взгляд с него на Пиму и обратно. – С такими штуками медлить нельзя. Надо заняться раной сейчас же.
– Сейчас или попозже, какая разница? – пожав плечами, спросил Гвоздарь.
– Чем позже, тем хуже, – ответила она, и ее лицо стало жестким. – А потом ты от нее умрешь. Похоже, у тебя суперинфекция. Надо что-то делать, очень быстро, иначе ты не выживешь.
Безо всякого предупреждения Везучая Девочка сунула большой палец в самую середину раны. Гвоздарь вскрикнул от боли и попытался отодвинуться. Схватился за плечо, судорожно дыша. Боль была такая, что он едва не вырубился.
– На кой черт ты это сделала?! – закричал он, когда немного пришел в себя.
– Мы команда, Гвоздарь, – скорчив мину, ответила Везучая Девочка. – Ты не сможешь получить награду за мое спасение, если умрешь. Тащи свой зад на мой корабль, будем приводить тебя в порядок.
– Команда, – со смехом повторила Пима, с силой хлопнув Везучую Девочку по плечу. – Богачка начала говорить на нашем языке.
Ухмыльнулась, а потом поглядела на Гвоздаря совершенно серьезно.
– Она права. Твоя мама очень порадовалась бы, будь у нее деньги на какой-нибудь «циллин». Хочешь умереть, как она?
Обливаясь потом, плача. С кожей, горящей огнем. С опухшей от заражения шеей. С красными глазами, в уголках которых был гной.
Гвоздарь вздрогнул.
– О’кей, хочешь поиграть в доктора – валяй, – сказал он. Достал из мешка апельсин и начал спускаться к берегу. – Я не собираюсь умирать так, как она. Такого не будет.
Но храбрые слова не помогли ему спускаться по склону. Это его тревожило. Плечо, рука и спина горели огнем. Везучая Девочка и Пима вели его за руки, медленно, как старушку, готовую рассыпаться.
Продолжая спускаться, он думал над словами Везучей Девочки. Неприятно, но факт. Если он умрет, что ему толку с вознаграждения? Гвоздарь постарался сдержать охватывающий его страх, но тот остался где-то в укромном уголке его головы.
Он не раз видел, как гноились и гнили раны у других. Как начиналась гангрена. Как в обрубках, оставшихся после ампутации, копошились опарыши. Под показной бравадой прочно угнездился страх. Мама молилась Кали-Марии Всемилостивой, но умерла в бреду, окруженная тучей мух. Гвоздарь отчасти верил в сверхъестественное, и задумался, не уравновесил ли Бог-Мусорщик на своих весах удачу болезнью, которая убьет его прежде, чем он получит награду. Садна была права. Надо было сделать хорошее подношение Богу-Мусорщику и Норнам после того, как он выбрался из нефти. А он вместо этого чихнул на свалившуюся удачу.
Они спустились к океану. За ночь корабль подняло приливом, он стоял почти ровно, так что забраться будет труднее. Пима с нескольких попыток втащила Гвоздаря наверх, со стоном. Мышцы играли на ее теле, когда она тащила его, как свиную тушу. Положила на углепластиковую палубу корабля, а затем вместе с Везучей Девочкой отправилась в трюм.
Когда они наконец вернулись, то лишь покачали головами.
– Шкаф разбит оказался, – сказала Везучая Девочка. – Все унесло в океан.
Она оглядела разбитый корабль.
– В воде нигде не видно.
Снова покачала головой.
– Все пропало.
Гвоздарь пожал плечами с деланым безразличием.
– Когда твои люди сюда прибудут, то дадут мне лекарство, – сказал он. Но про себя подумал, сколько у него времени на самом деле. Он уже немного дрожал, и его знобило, несмотря на то что солнце уже хорошо согревало их.
– Со всеми вашими спутниками это не займет много времени, так?
– Ага. Точно, – ответила Везучая Девочка, но без особой уверенности.
Пима кивнула на украшения.
– Имея твое золото, мы можем купить лекарство у Лаки Страйка, без проблем, – сказала она.
Везучая Девочка оторвала взгляд от раны Гвоздаря.
– У этого Лаки Страйка есть лекарства?
– Конечно, – ответила Пима. – Он водится с большими боссами. Заказывает у них всякие штуки, которые они привозят на поезде.
– Нет, – сказал Гвоздарь, качая головой. – Нам нельзя, чтобы кто-то узнал про корабль. Они заберут всю добычу.
Он вздрогнул.
– Надо не высовываться, пока не прибудут ее люди. А тогда сможем делать все, что захотим. Как только люди узнают, они прибегут за нашей добычей и заберут все.
– Это не ваша добыча, – возмущенно сказала Везучая Девочка. – Это «Перекати-поле», мой корабль.
– Это разбившийся корабль, – покачав головой, ответила Пима. – А ты осталась в живых только потому, что Гвоздарь лучше большинства живущих здесь людей. Видимо, у него случился какой-то религиозный опыт. Может, у тебя «больной глаз».
– Нет у меня никакого «больного глаза», – мотнув головой, ответил Гвоздарь.
Пима глянула на него.
– Не думаешь, что расплачиваешься за удачу?
– Что такое «больной глаз»? – спросила Везучая Девочка.
– Ты не знаешь, что такое «больной глаз»? – уставившись на нее, спросила в ответ Пима.
– Никогда не слышала, – покачав головой, ответила та.
– Не знаешь, как умирающие предвидят будущее? Перед тем как Норны заберут их?
– Нет у меня «больного глаза», – устало сказал Гвоздарь. Сел на залитую солнечным светом палубу. – Может, если промою, получше станет.
– Не говори глупостей, – буркнула Пима. – Тебе ни от чего лучше не станет, только от лекарства.
Гвоздарь закрыл лицо ладонями.
– И сколько ждать? Когда твои люди приедут?
Везучая Девочка пожала плечами:
– GPS должен был дать им сигнал. Думаю, скоро.
– Ты такая важная персона?
– Весьма, – смущенно ответила она.
– А откуда ты родом? – спросил он. – Ты это от нас скрыла.
Везучая Девочка задумалась.
– Мы команда, – напомнила ей Пима.
– Меня зовут Чоудхури. Нита Чоудхури.
– Никогда не слышали о таких, – пожав плечами, ответили они.
– У меня фамилия матери, пока я не вступлю в права наследства, – сказала она и снова задумалась. – А фамилия отца – Патель.
И выжидательно замолчала.
Повисло молчание.
– Патель? – переспросила Пима. – «Патель Глобал Транзит»?
Они ошеломленно переглянулись.
– Так ты дочка босса? – спросил Гвоздарь. Пима с яростным лицом бросилась на Ниту и встряхнула ее.
– Так ты одна из этих проклятых богачей, которые деньги на крови делают?! – вскричала она.
– Нет!
– «Патель Глобал» скупают здесь все, – сказала Пима. – Мы их эмблему постоянно видим. Их, «Дженерал Электрик», «Флюид Дизайн» и «Ку-ок LG». Все только и говорят, что надо выполнять норму, чтобы эти чертовы скупщики не стали искать других поставщиков. В Ирландии или Бангладеш. «Лоусон энд Карлсон» даже респираторов нам не дают, чтобы цену сбить.
– Я не знала, – пристыженно ответила Нита. – Это дела корпорации… выбирать поставщиков вторичного сырья.
Она задумалась.
– Слом старых кораблей, наверное, единственный источник сырья.
Она отвела взгляд.
– Я никогда не вдавалась в подробности этого сегмента компании.
– Чертова богачка, – гневно сказала Пима. – Тебе повезло, что мы не знали, кто ты такая, когда ты валялась в своей спальне, заваленная мебелью.
– Оставь ее в покое, Пима, – сказал Гвоздарь. Его подташнивало, он чувствовал себя все хуже. – У нас появилась проблема посерьезнее. Гляди.
Он показал на горизонт.
Пима и Нита обернулись. Все трое глядели на полоску песка, ведущую к берегу. Прилив отступал. И со стороны берега, где ломали корабли, к ним двигалась группа людей, человек восемь-десять.
– Это твои люди за тобой пришли? – спросила Пима. – Твои чертовы торговцы?
Нита не обратила внимания на колкость и вытянула шею, вглядываясь.
– Не вижу.
Бегом бросилась в трюм и вернулась с подзорной трубой. Навела ее на группу людей.
– В шрамах и татуировках. Ваши люди?
Пима взяла у нее трубу и посмотрела.
– Ну? – настойчиво спросила Нита. – Одна из ваших команд, собирающих добычу?
– Еще хуже, – ответила Пима, качая головой и отдавая трубу Гвоздарю. – Гляди.
– Что значит «еще хуже»? – спросила Нита.
Взяв подзорную трубу здоровой рукой, Гвоздарь навел ее на берег вдали. Сначала увидел песок, лужи с морской водой, а затем и спешно идущих людей. Нашел среди них главного, увидел его лицо.
– Кровь и ржавь, – тихо выругался он.
– Что такое? – снова спросила Нита. – Кто там?
– Его отец, – со вздохом ответила Пима.
Ричард Лопес быстро шел по песку, благо вода отступила на время. С ним было много людей, вся его костоломная команда. Они поддерживали на берегу порядок, пока это им было выгодно, и ничего не делали, если выгоды с этого не было. На них сверкали найденные на кораблях камни, стальные цепочки и куски медной проволоки, обмотанные вокруг бицепсов. Мужчины и женщины, поработавшие в командах по тяжелым грузам, но сменившие эту работу на теневой бизнес в притонах, где играли, торговали наркотиками и гуляли с девочками.