— Я с радостью бы плавал на «Мисс Кринт», а не на крейсере, — заявил Пол после того, как помог могучему полицейскому спустить лодку на воду.
Ингрем разрешил мальчику работать с лебедкой, установленной в старом джипе, пока сам вброд входил в море, чтобы спустить лодку на воду с трейлера и быстро закрепить на рыме в стене причала. Глаза Пола сияли от восторга, потому что плавание на лодке вдруг оказалось более доступным, чем он думал раньше.
— Представляешь, если бы папа купил такую? Каникулы стали бы праздником, будь у нас такая лодка.
— Всегда можете попросить у меня, — ответил Ингрем.
Дэнни никак не мог нацепить длинного извивающегося червяка на кончик крючка с зазубринами, а когда сталь крючка покрылась чем-то напоминающим мятый шелковый чулок, вызывающий полное отвращение, он попросил Ингрема помочь.
— Он еще живой, — шмыгнул носом малец. — Крючок делает ему больно?
— Не так, как мог бы сделать тебе.
— Это беспозвоночное, — сказал брат, перегнувшийся через борт лодки и наблюдающий за многочисленными поплавками на поверхности воды, — поэтому у него нет такой нервной системы, как у нас. В любом случае он почти в самом низу пищевой цепочки и существует только для того, чтобы быть съеденным.
— В самом низу пищевой цепочки только мертвые, — возразил Дэнни. — Как та леди на берегу. Она стала бы пищей, если бы мы не нашли ее.
Ингрем подал Дэнни его удочку с насаженным на крючок червяком.
— Никаких фантазий, когда будете забрасывать удочку, — сказал он, — просто тащите ее в сторону и следите за тем, что произойдет.
Он отошел назад, довольный, что смог устроить рыбалку для мальчиков.
— Расскажите мне о парне, который звонил в службу спасения, — предложил он. — Он вам понравился?
— С ним все в порядке, — отозвался Пол.
— Он сказал, что видел женщину без одежды и что она была похожа на слона, — присоединился Дэнни к брату, перегнувшись через борт.
— Это была шутка, — усмехнулся Пол. — Он старался отвлечь нас, чтобы мы хорошо себя чувствовали.
— О чем еще он говорил с вами?
— Болтал с женщиной, ну, той, что с лошадью, — сказал Дэнни, — но ей он не понравился так, как она понравилась ему.
Ингрем про себя улыбнулся.
— Что заставляет тебя так думать?
— Она очень много хмурилась.
«Так что же нового?» — усмехнулся про себя Ник.
— Почему ты хочешь узнать, понравился ли он нам? — спросил Пол Ингрема. — А тебе он не понравился?
— С ним все в порядке, — ответил Ингрем, эхом повторяя ответ Пола. — Несколько глуповат, потому что отправился в пешую прогулку в такой жаркий день, не взяв с собой лосьон от загара и воду, а в остальном все нормально.
— Я думал, что у него все в рюкзаке, — миролюбиво произнес Пол, который не забыл доброту Хардинга. — Он снял его, когда звонил по телефону, потом оставил там, потому что, как он сказал, рюкзак очень тяжелый, чтобы тащить его в полицейскую машину. Наверное, из-за воды он и был такой тяжелый. — Он доверчиво посмотрел на Ингрема. — А ты так не думаешь?
Ингрем прикрыл глаза.
— Да, — согласился он, размышляя о том, что такое могло лежать в рюкзаке и почему Хардинг не хотел, чтобы полицейский увидел это. Бинокль? Видел ли он женщину, в конце концов?
— Вы описывали ему женщину на берегу? — спросил он Пола.
— Да. Ему очень хотелось узнать, хорошенькая ли она.
Решение послать женщину-полицейского Гриффитс с Уильямом и Ханной к ним домой было обоснованным по двум причинам. Первая причина связана с неблагоприятным психическим состоянием девочки, что отмечено в справке доктора Джанет Муррей, рекомендовавшей обеспечить благополучие девочки. Вторая причина основывалась на многолетних статистических данных, которые свидетельствовали о том, что муж всегда является наиболее вероятным убийцей жены. Однако, учитывая, что расстояние до дома и обратно значительное, а также проблемы юрисдикции (Пул относился к полицейскому управлению Дорсетшира, а Лимингтон к полицейскому управлению Гемпшира), Гриффитс предупредили, что операция займет несколько часов.
— Да, но действительно ли он подозреваемый? — спросила Гриффитс Гелбрайта.
— Мужья всегда подозреваемые.
— Продолжай в том же духе, начальник. Он совершенно точно был в Ливерпуле, я звонила в гостиницу. А оттуда до Дорсета слишком длинный путь. Если он ездил туда и обратно дважды за пять дней, то ему пришлось проехать более тысячи миль. Это слишком много, чтобы успеть туда-сюда на автомобиле.
— Чем и можно объяснить потерю сознания, — сухо заметил Гелбрайт.
— О, замечательно! Всегда мечтала качественно и полезно провести время с насильником.
— Никто не принуждает тебя, Сэнди. Ты не обязана делать то, чего не хочешь. Но второй и единственный вариант — оставить Ханну на попечении приемных родителей до тех пор, пока у нас не появится полная уверенность в том, что ее можно безопасно вернуть отцу. Как насчет того, что ты вернешься сегодня вечером и проверишь, как идут дела? Я послал команду для обыска в доме и дал указание одному из парней остаться и прикрыть тебя. Сможешь в таких условиях справиться?
— Черт возьми! — радостно воскликнула она. — Если повезет, у меня появится шанс исключить общение с детьми из моих обязанностей.
Самнеру представили Сэнди Гриффитс в качестве официального «друга», назначаемого полицией в пострадавшие семьи.
— Возможно, я не смогу справиться своими силами, — продолжал он уверять Гелбрайта, словно полиция была виновата в том, что он стал вдовцом.
— А мы и не ожидали этого от вас.
Цвет лица у него улучшился, как только дали поесть, после того как он сообщил, что у него с утра во рту крошки не было, только выпил чашку чая на завтрак. Подкрепившись, муж убитой снова потребовал объяснений.
— Их похитили? — неожиданно спросил он.
— Мы так не думаем. Полиция Лимингтона обыскала дом внутри и территорию вокруг него, но не нашла следов незаконного проникновения. Сосед впустил полицию, открыв дверь запасным ключом, обыск был тщательным. Но это не значит, что мы исключаем возможность насильственного похищения. Мы продолжаем внимательно следить за ситуацией. В настоящий момент мы проводим второй обыск в доме своими силами, но на основании полученных свидетельских показаний мы, как нам кажется, можем сделать вывод, что Кейт и Ханна покинули дом по собственной воле после доставки почты в воскресенье утром. Письма были вскрыты и лежали на кухонном столе.
— А что с машиной? Могли ее похитить из автомобиля?
Гелбрайт покачал головой:
— Машина стоит в гараже.
— Тогда ничего не понимаю. — Казалось, Самнер искренне смущен. — Что же могло случиться?
— Хорошо. Одним из объяснений может быть то, что Кейт встретила кого-то, когда вышла из дома, возможно, друга семьи, который убедил ее и Ханну покататься на его лодке. — Он тщательно избегал любой мысли о встрече, которая была назначена заранее. — Но ожидала ли Кейт, что путешествие будет дальним и они отправятся в Пул или на остров Пурбек, трудно сказать.
Самнер покачал головой:
— Она бы никогда не согласилась. Я не устану повторять, но Кейт не любила море. И в любом случае мы знали только тех владельцев лодок, которые были супружескими парами. — Он уставился в пол. — Вы ведь не думаете, что супружеская пара могла сотворить подобное, правда?
— Даже не собираюсь делать предположения, — терпеливо произнес Гелбрайт. — Нам необходимо собрать по возможности больше информации, прежде чем делать выводы. — Он выдержал паузу. — Кажется, пропало обручальное кольцо. Мы считаем, что его сняли, потому что оно помогло бы установить ее личность. Оно было каким-то особенным?
Самнер протянул дрожащую руку и показал свое кольцо.
— Оно было такое же, как мое. Внутри на нем выгравированы начальные буквы наших имен: «К», переплетенное с «W».
Интересно, отметил про себя Гелбрайт.
— Когда немного придете в себя, составьте, пожалуйста, список друзей, особенно тех, у кого есть лодки. Но сейчас в этом нет необходимости.
Он наблюдал за тем, как Самнер начал с хрустом щелкать суставами пальцев, и в который раз удивился, что могло привлечь хорошенькую женщину в этом неуклюжем человеке.
Самнер слушал явно невнимательно.
— Когда Ханна осталась без присмотра? — требовательно спросил он.
— Мы не знаем.
— Моя мать сказала, ее нашли вчера в Пуле во время ленча, но вы сказали, что Кейт умерла рано утром в воскресенье. Означает ли это, что Ханна находилась на борту судна, когда насиловали Кейт, и отправлена на берег в Пуле уже после того, как Кейт умерла? Я хочу сказать, не могла же она бродить совершенно одна двадцать четыре часа, пока кто-то не увидел ее, правда?
Он явно не дурак, подумал Гелбрайт.
— Мы так не думаем.
— Это значит, что ее мать убили на глазах у девочки? — повысил голос Самнер. — Боже, Боже, не знаю, смогу ли выдержать это! Ради Бога, она мой единственный ребенок!
— Наиболее вероятно, что она спала.
— Откуда вы знаете?
«Нет, — подумал Гелбрайт, — ничего не знаю. Как и обо всем остальном, я могу лишь догадываться».
— Доктор, осматривавшая девочку, когда ее нашли, пришла к выводу, что ей давали успокоительное. Но да, вы правы. Сейчас мы не можем быть уверены ни в чем. — Он дотронулся до напряженного плеча мужчины. — Но действительно, лучше не мучайте себя предположениями. Нет ничего печальнее тех картин, которые рисует нам наше воображение.
— Разве?
Самнер резко выпрямился, из груди вырвался тихий вздох.
— Мое воображение подсказывает, что вы развиваете теорию, будто у Кейт была любовная связь. Что человек, с которым она ушла, был ее любовником.
Гелбрайт не видел смысла притворяться. Мысль о любовной связи, обернувшейся трагедией, была первой из рассматриваемых ими, учитывая, что Ханна, очевидно, сопровождала мать во всех путешествиях, в которые та отправлялась.
— Мы не можем исключать такую возможность, — честно заявил он. — Безусловно, этим можно было бы объяснить ее согласие подняться на борт чужого судна и взять с собой Ханну.