Сокрушение тьмы, от этого комбо в принципе невозможно уйти, но Ганк отражает почти все удары. Все же пара из них достигает цели, и он получает восемь процентов урона. Дальше тело действует само: я буквально размазываюсь по пространству Маятником хаоса, чтоб противник потерял меня из вида, сжимаю кулаки, на дистанции обеими руками бью Ганка по ушам, не дав ему опомниться, втягиваю энергию обратно и выстреливаю ее повторно в виде Плети паука.
Внимание! Ты создал уникальную комбинированную кату: Оглушающий бумеранг.
Модификация приема Удар паука…
Отмахиваюсь от извещения об увеличении характеристик. Ганк шатается, опускает щит, глаза его закатились. Окрыленный успехом, собираюсь добить его Ударом паука… И алый меч будто выстреливает из руки Ганка, на лету становясь пикой с тонким наконечником.
Запоздало понимаю, что зря проигнорил уведомление, там говорилось, что он получил всего 20% урона, и уровень его жизни — 80%, противник восстановился, пока нас телепортировали. Скорее всего, ему незаметно помог Рольф, а сейчас Ганк просто симулировал смертельное ранение, чтобы я раскрылся.
Силовой доспех принимает удар, но ощущение такое, словно ребра смяло и все органы в кашу. В глазах темнеет. Падаю, не в силах вздохнуть.
Ты получаешь урон: 22%.
Много. На человеческом силуэте в интерфейсе все светящиеся области, обозначающие элементы доспеха имплант-печатей, покрывается сеткой трещин.
Успеваю создать Купол силы, и он отражает два следующих удара. В это время осколки энергетического доспеха осыпаются с меня и гаснут.
— Ник, держись! — кричит Дана.
Этой паузы хватает, чтобы очухаться и перегнать урон в деформу. На меня сыплется град ударов, но мне удается уйти Маятником хаоса и опрокинуть Ганка Обманом кобры. Он падает на спину, прячась под щитом, который мгновенно вырастает до двухметровых размеров. Сверху бью в щит. Второй раз, третий! Напрягаю все силы. Обрушиваю удары прямо в его центр, комбинируя грубую силу с энергетическими импульсами.
Подбадривающие вопли Даны придают сил. Наконец щит не выдерживает, трескается, расщелины в нем вспыхивают сиянием, и он рассыпается. Наверное, Ганк уже выдохся, но и я тоже. Система пишет о снижении физических характеристик на девятнадцать процентов. В интерфейсе на моем силуэте Ядро начинает мигать. Меня хватит на два-три удара, а дальше в ход пойдет деформа, зато ее у меня больше ста единиц.
Ганку, похоже, совсем хреново, он встает на четвереньки, трясет башкой. Вот тебе, сука, Спид-дамаг! Энергетический удар подбрасывает Ганка, как тряпичную куклу, швыряет на камни.
Ты нанес противнику урон: 89%.
Над ним загорается иконка Ядра, треснувшего на две половины. Трещина растет.
— Давай, Ник! Кончай тварь! — неистовствует Дана.
— Все-таки как он это делает? — встревоженно рокочет Фэй.
Ганк падает набок, по нему проходит алая волна, он дергается. Деформу я израсходовал почти всю, потому добить его решаю Ударом паука.
— За Илая! — обрушивая на него всю свою оставшуюся силу.
Но вместо того, чтобы развалиться после удара окончательно, иконка его Ядра вспыхивает красным, и трещина на ней начинает сходиться. Извещение о нанесенном уроне не приходит.
— Сокрушение тьмы! — выкрикиваю я.
Снова нет сообщения про урон, а над Ганком уже почти целая иконка. Я понял! Его Ядро лечится моей энергией! Сейчас он применяет что-то типа вампиризма: впитывает силу атакующего и чинит себя. Чем больше я его буду бить, тем сильнее он станет… Почти как с деформой. Причем умение сработало только в финале поединка, когда я почти прикончил его.
И тут до меня доходит, что значит «яд» в рекомендации системы. Распахиваю хранилище с остатками деформы, мысленно тушу Ядро, представляю бурую муть, хлынувшую из хранилища в руки. Концентрирую ее в ладонях так, что кожу начнет печь, и бросаю в Ганка сперва один бурый сгусток, затем другой. Он вздрагивает всем телом, деформа растекается по нему и начинает впитываться в Ядро.
Собственный вампиризм обернулся против него. Ганк кричит, встав на колени, впивается пальцами в свое лицо, будто пытаясь вырвать себе глаза. Система показывает растущие цифры наносимого урона.
— Добивай его! — вопит Дана. — Жги!
Но я знаю, что этого делать нельзя: Ганк впитает мою энергию и восстановится, а если его не трогать, сдохнет сам, деформа разъест его изнутри. От возбуждения сердце рвется из груди, меня буквально разрывает, я с трудом удерживаю безумную жажду убивать. Сам себя не узнаю, как будто что-то необычное происходит внутри меня…
Необычное? А может, я уже испытывал нечто подобное? Тогда в каменоломнях…
Ганк падает на спину, запрокинув голову, сжимает виски и сучит ногами.
Бросаю взгляд на «трибуны» с болельщиками, чьи силуэты резко выделяются на фоне приближающейся завесы: у Артура вытянулось лицо, Бык прижимает к себе Дели, Вики с Даной обнимают Рио с двух сторон. Легионеры тоже удивлены, я встречаюсь взглядом с Антой и вижу… Неужели это страх?
Срываю с Ганка сумку, размахнувшись, бросаю Дане. Мои сокланы начинают лихорадочно собирать ключ.
Легионеры почему-то бездействуют, смотрят то на завесу, то нас с Ганком, на их лицах непонимание и тревога. Дана вскидывает руку с ключом, он вспыхивает, и печать на воротах разгорается, пульсируя в такт с ним.
В два прыжка она оказывается рядом, сует ключ мне в руки.
Ты собрал эпический артефакт Ключ Соло.
Вскрой силовую печать и войди в Великую Спираль один либо со своей когортой.
Пройди обряд Восхождения и стань частью Небесного Легиона.
По идее, легионеры должны подтвердить, что я победил? Но почему-то они все еще бездействуют. Анта морщится и говорит:
— Мне не нравятся эти вибрации. Что это?
— Не могу понять, — отвечает Рольф.
Фэй, прикрыв глаза и медленно двигая руками перед собой, раздраженно бормочет:
— Да помолчите вы. Не отвлекайте, я пытаюсь разобраться.
Вдруг почти затихший Ганк приподнимается, тянет руку к Рольфу:
— Помоги мне…
Легионер то ли не слышит его, то ли ему наплевать. Мне кажется, что пространство трещит от напряжения. Жужжит и стонет близкая стена завесы, быстро приближаясь к нам.
— Рольф! — снова зовет Ганк, потом встает и как слепой, вытянув перед собой руку, идет на голоса.
— Так мне засчитывается победа? — обращаюсь к Анте, но она смотрит сквозь меня.
Доносится треск, как будто рвется шелковая ткань, все замедляются, легионеры медленно-медленно поворачивают головы на звук. Трясу головой. Что за ерунда, почему всё снова замедляется?
А потом мир срывается в галоп. Ганк выхватывает спрятанный в одежде самый обычный, старый, ржавый нож, с громким выдохом бросает его в Вики. Она вскрикивает, отшатывается, но Рио не дает ей упасть, хватает, с ужасом таращась на рукоять, торчащую между ее ребер, и на красное пятно, расползающееся по куртке.
— Нет! — кричу я, и мной окончательно овладевает что-то чужое.
Я прыгаю на повернувшегося ко мне, оскалившегося Ганка, хватаю за голову и сдавливаю. Что с моими руками? Они другого цвета! Ганк извивается, как червяк. Бьет меня, но что-то будто отталкивает его удары. Собираю гнев там, где недавно сияло мое Ядро, резко подаюсь к Ганку и, ткнувшись лбом в его лоб, смотрю прямо в его глаза.
Из моих глазниц, как из черных ям, вырывается рой бурой мошкары, влетает в череп Ганка. Он сипит, дергается. И будто закипает изнутри. Его глаза выкатываются, он хватается за горло, которое распирает так, словно из него что-то лезет. Изо рта сочится темная жижа, похожая на мазут.
Делаю резкое движение влево-вправо. Хрустят позвонки, и Ганк со сломанной шеей валится к моим ногам.
Капитан Ганк (20 лет) из когорты «Ночные призраки» выбывает.
Когорта «Ночные призраки» расформирована.
Причина: смерть всех членов когорты.
Снова треск пространства, теперь громче. Вижу мир искаженно, только черное, красное и бурое, других красок нет. Ганк лежит неподвижно. Силуэты соклановцев чуть подсвечены, зато легионеры сияют так, что я едва не слепну.
— Он хаосит, — говорит Анта.
Ее сияние усиливается.
— Впервые такое вижу, — набатом отдает в висках голос Рольфа. — Оборотень в стане рекрутов?
— Так вот что ускоряло завесу, — это уже Фэй. — Она ощутила угрозу — ток хаоса возле Спирали.
Враги, убить! Убить всех!
Это моя мысль? Что со мной? Смотрю на свои руки и вижу, что они темно-серые, с черными венами.
— Ворота! — скорее рычу, чем кричу я. — Уходите!
Во мне неимоверное количество силы. Я сам — сила, потому успеваю рвануть в сторону Спирали прежде, чем Рольф наносит удар, и там, где я стоял секунду назад, разрывается световой сгусток.
— Не смей, Рольф! — доносится голос Анты. — Возле ворот опасно!
— Его ничего не берет! — возражает Фэй. — Я пытаюсь, но… Нельзя пропустить это в Спираль!
Втыкаю ключ в центр силовой печати, она вспыхивает ослепительно-белым, от нее разбегается свет, и створки ворот начинают медленно раскрываться. Сокланы топчутся рядом, ждут, когда они разойдутся настолько, чтобы можно было протиснуться. Бык тянет одну из створок, но та движется с прежней скоростью.
Рольф подает голос:
— Анта, ворота открываются. Надо его остановить.
Я словно отупел. Мыслей нет. Чувств тоже нет. Но еще теплится понимание, что я не хочу быть таким. Я хочу вернуть себя настоящего. Неимоверным усилием воли заставляю восстающего монстра затихнуть, впасть в летаргию. Говорю отчетливее, чем раньше:
— Все внутрь. Быстро.
Зрение становится привычным. Створки разошлись уже достаточно широко, и Бык, держащий на руках Вики, шагает внутрь. За ним запрыгивает Дана, потом Рио, на спине которого сидит Делирий, замыкает Артур.