Обряд — это инсталляция нейросети «Остров». Поздравляем, вы успешно прошли его. Второй Обряд рекруты должны пройти, уже попав в долину, на Базе, — ближе к середине карты загорается красная точка. — Вам нужно достигнуть ее, и это самое сложное. Обряд Инициации включит нейросеть в полном режиме, что превратит вас в полноценных участников проекта. Первый и второй Обряды должно разделять не более семидесяти двух часов. Если пройдет больше времени, прописавшаяся в мозгу нейросеть деградирует, из-за чего нарушатся основные когнитивные функции, и юнит выйдет из игры.
— Что за нафиг? — голос у Бориса хриплый, как у пятидесятилетнего старика, который курит всю жизнь. — Что за ког… конг… тьху, блин! Функции?
На помощь приходит умник Рио:
— А ничего хорошего. Вот же черт! — он чешет лоб, соображая. — Короче, если все так, то мы отупеем и превратимся в животных. Или сойдем с ума. Я на это не подписывался!
— Да ладно! Не понимаю, в чем сложность? — разводит руками Илай.
Искусственный интеллект, или кто там с нами говорит этим синтетическим голосом, в котором вроде бы проскальзывают зачатки эмоций, сообщает:
— Вам предстоит добраться до Базы исключительно при помощи собственных сил.
Борис краснеет, начинает тяжело дышать, глядит на меня:
— Я правильно понял, что из-за этого дебила мы потеряли сутки? Итого у нас осталось два дня. Чего же мы ждем? — он выпрямляется. — Надо действовать!
Рио тоже встает, но возражает:
— Минута ничего не решит. Нам нужно знать, куда мы идем, с какими трудностями предстоит столкнуться. Эй, ты! Голос! Это опасно?
Вдруг я с оторопью замечаю, что и у него, и у близнецов исчез акцент. Как такое может быть?!
— Дальнейшую информацию вы получите на Базе, — вещает голос. — Пойдете сами, без сопровождения. Как будете готовы, сообщите, и меха-коршун укажет путь. Предупреждение: болезненные ощущения могут вернуться. Из-за усиленного метаболизма при перестройке ваших организмов возможны обезвоживание и жажда.
— А все из-за тебя, козел! — обвиняет Борис, тыча в меня пальцем. — Так бы мы уже полдороги прошли до этой Базы!
— Пошел на хрен, — отрезаю я.
— Хватит собачиться, — вмешивается Рио. — Нас ждет серьезное испытание, потому оставьте все разборки на потом, нужно действовать вместе.
Хелен толкает брата в бок:
— Он прав. Ноги в руки и вперед! — она запрокидывает голову и кричит: — Мы готовы. Что за меха-коршун? Эй, что нам делать дальше?..
— Стоп-стоп-стоп! — Рио склоняется над голограммой Острова. — Нужно запомнить карту и в первую очередь — где ручей.
— Типа ты сможешь, — не верит Илай.
— Смогу. У меня хорошая память… Все. Готово.
Тихо жужжа, с потолка к нам слетает небольшой квадрокоптер, похожий на птицу с узкими крыльями.
Перед моими глазами вспыхивают белые буквы и тут же гаснут. Пытаюсь их вернуть, но ничего не получается.
— Это че, они дронов «меха-коршунами» называют? — бормочет Илай. — Механическими, что ли?
Дверь перед летающей машинкой сама собой раскрывается, меха-коршун вылетает наружу, и мы спешим следом.
— Кто помнит, что там точно было в контракте? — спрашивает Борис, шагающий первым. Коршун ускоряется, и мы уже не идем, а бежим. — Я имею в виду эти, как их… риски. По идее, все неприятное типа должно быть прописано мелким шрифтом в конце, а?
— При инсталляции и синхронизации нейросети вероятность угрозы жизни — ноль пять процента, — говорит Рио таким голосом, словно зачитывает текст с бумаги, похоже, у него и правда фотографическая память.
— А дальше? — интересуется Илай.
— А дальше об угрозе жизни ни слова. Мы подписали очень стремный контракт, с нами может случиться что угодно, и никто за это не отвечает.
Борис злобно ругается на сербском, с размаху бьет стену. Пытается пнуть коршуна, но тот взмывает вверх и вдруг стреляет ему под ноги, используя выдвинувшийся из-под носовой части короткий блестящий ствол. Борис отскакивает.
— Сука! Да эта тварь летающая еще и вооружена! Лучше отсидеть десятку лет, но живым остаться!
— Мне трудно бежать, — жалуется его сестра. — Ноги еще не слушаются.
Рио бросает на нее заинтересованный взгляд:
— Надо полагать, у тебя инсталляция прошла быстро.
— Да. А что?
— Думаю, у того, кто долго провалялся в кровати, организм успел перестроиться. Ты как, Ник?
— Шикарно.
Борис злобно косится на меня. По-моему, он меня конкретно невзлюбил. А я и правда чувствую себя превосходно, хотя мы уже побегали, миновали длинный закругленный коридор и спустились на первый этаж.
В конце коридора дрон зависает над вещмешками, расставленными вдоль стены. Сообразив, в чем дело, я хватаю один, заглядываю внутрь: пара кусков хлеба, фляга с чем-то питьевым, спички, нож. Все. При взятии предмета в руки над ним возникает мерцающая туманная область. Списываю на побочный эффект установки нейросети.
Илай, скривившись, высыпает содержимое мешка на пол. Рио ковыряется в своем, шевеля бровями:
— Это означает, что либо нас не ждет ничего опасного, либо нашими жизнями не дорожат.
Хелен протяжно вздыхает:
— Хочется верить в первое. Не вижу смысла в этом походе
— Курам на смех, — бормочет Борис и опять ругается, используя неизвестные слова. — Это ни о чем! Ленка, ты оптимистка.
Для нашего уха странно звучит это обращение: Ленка. Есть в нем что-то очень славянское.
От волнения Рио танцует на месте, вертит в руках нож. Роняет его, поднимает, нажимает на кнопку — выскакивает блестящее лезвие.
Стена перед нами вздрагивает, и две плиты начинают разъезжаться. Мы поднимаемся, завороженно глядя на них. В стерильную чистоту врывается порыв ветра, гонит по полу пожухший лист. Взгляду открываются залитые солнечным светом холмы, пятнистые от теней, которые отбрасывают рыхлые, будто куски ваты, облака, зеленая долина с вкраплениями желтых цветов.
Вдалеке качаются деревья, шелестят листьями. Я не знаю, что это за порода. Не знаю даже, какой тут климат. На тропики не похоже, а значит, ночью, возможно, мы будем мерзнуть.
— Я не пойду, — говорит Рио и пятится к стене. — Я не преступник, никто не имеет права меня тут удерживать! Я честный гражданин, и меня обманули!
Из коммуникатора льется знакомый голос:
— Вы подписали контракт и обязаны соблюдать его условия, а к ним относится выполнение распоряжений руководства. В случае отказа вы будете стерты из проекта «Остров».
Стерты? Звучит зловеще.
— Верните меня домой! Где это ваше руководство?!
Похоже, наш азиатский друг близок к истерике.
— У вас пять секунд, чтобы покинуть помещение и приступить к выполнению задания. Включен обратный отсчет. Пять...
— И что? — Илай вертит головой. — Что будет?
— Четыре… Три…
Борис и Хелен не ощущают себя частью команды, не думая о нас бросаются к выходу. Я хватаю Илая за локоть:
— Валим отсюда! Рио, беги!
— Два... Один…
Зависший под потолком коршун разворачивается к Рио и дает очередь из двух стволов по стене над его головой, покачиваясь из-за отдачи. На волосы китайца сыплется белая крошка, он накрывает голову руками и несется к выходу. Следы от пуль опускаются ниже, и китаец падает. Я тоже бегу, поэтому не вижу, что с ним.
Глава 7. Угроза
В себя приходим уже снаружи. Оборачиваемся к величественному Институту, смотрим, как закрываются ворота. Борис и Хелен остановились дальше нас, они не просто злы — взбешены, как и Илай. Напуганный Рио держится за голову, шевелит губами. Ну хоть живой, и то хорошо.
— Вот и ответ на вопрос, ценны ли наши жизни, — говорю я.
— Ладно вы — маргиналы, уголовники! Но я-то, — Рио задыхается от обиды. — Я законопослушный гражданин! Меня-то за что?
Борис щерится на китайца, будто волк:
— Не раскисать, азиатчина! Ты нам нужен, потому что помнишь карту. Помнишь же? А мы нужны тебе, потому что ты слабак.
Он делает вид, что бьет Рио кулаком в челюсть, и неожиданно тот ставит блок, отбрасывая руку.
— Я тоже могу за себя постоять!
— Ага, ну-ну, посмотрим, — скептически хмыкает Борис.
Может, Рио и посещал секцию какого-нибудь кунг-фу, но на практике вряд ли применит знания — в обморок упадет или убежит.
— Куда хоть идти? — мрачно спрашивает Хелен.
Рио смотрит на долину, кивает:
— Туда. То есть, на запад. Мы сейчас на востоке. Там, — он указал на самые высокие скалы, — север. Напротив — юг. Остров окружен высокими опасными скалами, через них пробраться очень трудно. Если бежать, — он воровато оглядывается, — то скорее на самолете или вертолете.
— А водить его ты умеешь? — хмыкает Илай. Китаец качает головой.
— Харэ сюсюкать, — хлопает в ладони Борис. — У нас осталось два дня, а потом с нами произойдет какая-то хрень. Слышишь, умник, сколько топать до места назначения?
— Если не будет препятствий, к вечеру должны добраться.
— Если, — кривится Хелен, оборачивается к Институту. — Ну, идем?
Мне кажется, что из высящегося на скальной гряде бетонного замка за нами наблюдают. Чудится даже, что само это здание смотрит на нас. Холодно, пристально, недобро так. Ждет, что мы станем делать дальше, готовое выплюнуть из невидимых бойниц смертельно опасных механических коршунов.
Делая первые шаги в неизвестность, я вспоминаю о Ганке. Что с ним сейчас? Его посадили, или отделался условным? При мысли о нем вновь, как и в прошлые разы, просыпается ненависть. Я вернусь и найду его. Нужно протянуть еще примерно полтора месяца, выжить на этом Острове, что бы там впереди ни ждало, вернуться и отомстить. Где бы он ни был, я его достану!
Мы движемся по старой дороге, и чем больше удаляемся от Института, тем хуже она становится. Впереди высоко в небе мигают едва различимые тусклые вспышки, будто где-то там началась гроза.
— Ого, это что? — волнуется Рио. — Вы видели?
— Молния, — пожимает плечами Илай.
— А грома нет… почему? Звук позже добивает, чем свет, но тут вообще тишина. Да и вспышка какая-то большая слишком, целый кусок небо накрыла.