на третьем курсе Академии нам преподавали риторику, причем не только в теории. Ученики самозабвенно тренировались друг на друге, а раз в год участвовали в особом турнире по болтливому искусству, но в тот момент меня подобные навыки не интересовали, значит, придется прослушать этот курс заново. Очень полезный навык, как оказалось.
Серые тихо сопели от зависти: при всей их любви к совещаниям организовать подобное они не могли (это я как свидетель заявляю). Единственно, что их уязвляло – отсутствие темы соблюдения гражданских прав.
А ведь это были мои права!
Сразу выяснилось, что полетать на Ракшах у меня не получится. Целитель из какого-то особого подразделения, ответственного за дальние путешествия, на пальцах и схемах разъяснил:
– Вот линия, дальше которой Ракшам запретили появляться, а вот, по нашим расчетам, граница реальной Пустоши. До нее несколько недель пути на лошадях, если демоны вообще сумеют их перенести. Не побоюсь этого слова, но члены экспедиции сдохнут с голоду, если не выйдут в точности на какое-нибудь поселение. А уж какова вероятность…
Традиционный путь морем вдоль побережья заключал в себе ту же опасность, разве что харчей можно было взять больше, зато и плыть предстояло дольше, рискуя встретить при этом посольство доппельгангеров. Не в силах обойти естественные ограничения, выступающие толкли воду в ступе, склоняясь к необходимости бросить жребий и довериться Всевышнему, но тут вперед вышел мэтр Бигген и предложил третий способ сдохнуть – воспользоваться непроверенным древним артефактом. А конкретно: порталом для Разрушителей, расположенным в подземной резиденции Темного ордена. Да, да, тем самым, путешествовать через который я уже имел сомнительное счастье в прошлом году. Правда, не на южное побережье, а всего лишь в Ганту, но суть от этого не менялась.
Бывший глава цеха Новых Знаний был просто очарован находкой и спел о ней целую оду, рискуя схлопотать молотком по темечку. Насколько я понял, остатки собственности Разрушителей, расположенной во владениях клана Сорсетов, маги фактически экспроприировали, благо дарсанийские бароны не нашли в себе силы возразить. Еще бы! При той роли, которую они сыграли в покушении на меня, выпендриваться неуместно. В результате в резиденцию Темных набилось больше чародеев, чем всех Сорсетов, вместе взятых. Да хоть бы и вполовину меньше – только безумец встанет на пути у ошалевшего от любознательности волшебника.
– Оказывается, используя гривну Разрушителя, слуги Сорсетов обнаружили три рабочие комбинации координат, – делился Бигген со всеми своим счастьем. – Естественно, определить, куда именно открывается портал, они не могли и посылали э-э… добровольцев вслепую. Но мы расшифровали положение точек выхода, одна из них подходит нам идеально. Разрушитель окажется всего в двух сотнях лиг от южного побережья!
При этом Бигген так хитро блестел глазами, что я пометил себе внимательнейшим образом изучить описание пресловутых порталов. С мудрил станется отправить меня к Ракшу в задницу только для того, чтобы посмотреть, как действует магия предков. Мой скепсис увлеченные исследователи толковали в свою пользу (ну как же, Великий Лорд заинтересовался их работой!) и без стеснения обсуждали, сколько раз мне следует пройти портал туда и обратно, чтобы получить достоверный результат.
С этим надо было что-то делать. Срочно.
– А давайте отправим вперед кого-нибудь с гривной?
– Не получится, – процедил скучавший на заседании Ракш. – Мелкие ее куда-то затеряли.
– Что значит «затеряли»?! – Тень Магистра едва не задохнулся от возмущения. – Это моя гривна! Пускай найдут немедленно!!!
– Да вряд ли это поможет, сэр, – отмахнулся Бигген. – Ну, сколько в ней могло остаться Тьмы после хранения у тварей?
Действительно. Учитывая, что особые свойства опознавательных знаков Темного ордена наверняка не были заложены в них изначально. Арконийские маги, например, способа хранить Силу Разрушителя пока не придумали…
А вот обитатели Ганту такую возможность имели.
– О! ЯМ-64«бета» Тьму в такие круглые баночки разливал. Может, попробовать с ними?
Все взгляды скрестились на бывшем демоне. На этот раз Третий молчал очень долго, очевидно, заставить босса Ганту расстаться с его сокровищами оказалось нелегко.
– Он даст, – наконец сообщил Ракш. – Взаймы, с возвратом.
Надо же, гривну мою свистнули, а теперь – с возвратом.
– Мы немедленно опробуем этот вариант! – радостно возвестил Бигген.
На том злосчастном заседании большинство магов отнеслось к предложению мудрил скептически, предпочитая мусолить тему о корабле и промежуточных базах, на организацию которых у нас просто не хватало времени. Солидные, уверенные в себе волшебники не склонны были разбазаривать средства на авантюры. Но на выходе из Башни Магов нас ждал тот дурачок с амулетами, моя Сила проявила себя во всей красе… И логика сдохла. Решение об использовании портала было принято почти единогласно. Маленькое «почти» обеспечил папа, потребовавший компенсировать нашей семье причиненное беспокойство. Денег у повелителя Шоканги было почти столько же, сколько у ордена, давать привилегии одному Лорду в ущерб остальным трем никто не хотел, но у папы имелся свой резон:
– При расширении границ Арконата территория Феналле должна отойти Шоканге. Скажем, до рощи Парсид включительно.
Дар речи потеряли все.
– А что, Арконат планируется расширять? – осторожно уточнил один из Серых.
– Я думаю о будущем, – скромно ответил папа.
И орден с радостью подарил ему Пустошь аж до самого Ганту. Они бы ему и демонов подарили всех, скопом, если бы в зале Третий не присутствовал.
Необходимость использовать древний артефакт, возможно, находящийся на последнем издыхании, выведет из равновесия кого угодно. В других обстоятельствах Тень Магистра клевал бы меня до тех пор, пока я не выразил бы свое недовольство публично, но сейчас проницательный вор сидел во мне, как мышь под веником. Послушав откровения Микеля Смолвока, мы оба внезапно осознали, что в мире есть еще кто-то, столь же жестокий и хитроумный, как мой отец, но при этом однозначно злонамеренный. Посторонним такое не понять! Поверьте, мне хотелось бы сказать, что повелитель Шоканги не стал бы убивать заложников, но положа руку на сердце – стал бы. Если цель того стоила, он готов был убить любое количество невиновных, но с этим я худо-бедно свыкся, убедив себя, что если папа и хватает где лишку, то это зло во благо. И вот равнодушные боги равновесия позволили мне посмотреть на подобное с другой стороны… Впечатлило. Я молился только, чтобы возможности доппельгангеров были хотя бы немного меньше, чем у моего отца, потому что в противном случае шансов добраться до портала Разрушителей мне не оставят.
Терзаний моих никто не понимал, особенно – проклятые колдуны, нечуткие и бессердечные. Даже мастер Ребенген ходил со стеклянным взглядом, забывая при встрече справиться о здоровье и пошутить. Потрошители просто с ног сбивались, стараясь как можно быстрее отправить меня в путь – все что угодно, лишь бы Разрушитель не маячил у них перед глазами. Добро же вам! Вот вернусь героем и буду до конца дней мемуары писать в келье хемленского монастыря (той, в которой на стенах ковры с девицами). Придут с просьбами, а я им даже ворота не открою.
Впереди меня опять ждало путешествие верхом, теперь – в Дарсанию, для разнообразия – в пыли и по жаре. Тяжела ты, жизнь Темного адепта.
Ребенген провожал молодого Лорда в путь со смешанным чувством облегчения и тревоги. С одной стороны, неуловимому предводителю вражеского подполья будет гораздо трудней добраться до юноши на другом конце континента, а с другой… Как бы не нашлось там что-нибудь похуже доппельгангеров. Рядом сидела печальная обезьяна с едва отросшей золотистой шерсткой.
Седьмого в поход не взяли – слишком уж заметен. Да и здоровье его восстанавливалось медленно – младший Ракш, ходивший по отравленной земле руками, пострадал от воздействия Пустоши гораздо сильнее, чем его брат. Необычный больной до сих пор питался жидкой кашей и компотом из яблок.
– Пойдемте, уважаемый. – Ребенген старался не думать о госте Академии как о животном. – Уверен, они вернутся с победой.
Обезьяна протянула магу морщинистую лапу и заковыляла следом, в своих штанишках с большой пуговицей похожая на забавного карлика.
Ребенген перепоручил Ракша целителям и решил целиком посвятить себя самому сложному делу в жизни – ловле Хозяина перевертышей на живца. Он не верил, что врагов удастся обманывать долго – среди талантов Бастиана лицедейство не значилось. Магу нужно было спровоцировать оппонента на действия и при этом молиться, чтобы Хозяин не выбрал в качестве цели кого-то еще, кому Провидение не будет подыгрывать столь откровенно.
– Да, – соглашался Нантрек. – Если бы ассасины в первую очередь явились к нашему доброму королю, я бы за благополучный исход не поручился. Какое счастье, что они не до конца понимают устройство Арконата!
От упоминания об убийцах у Ребенгена начиналась мигрень – маг привык, что сам ловит преступников, а не преступники гоняются за ним. Однако время открытого конфликта еще не пришло – после весенних зачисток в Арконате установилась обманчивая тишина. Учащиеся Академии разъехались на лето, объем оперативной работы сократился до минимума, и весь рабочий день старший дознаватель проводил в своем кабинете, придумывая изощренные проклятия для доппельгангеров. Никаких других способов удовлетворить жажду деятельности чародею не подворачивалось.
Арконийский орден магов жил своей жизнью, младшие дознаватели и аналитики работали не покладая рук, сопоставляя показания живых доппельгангеров и выясняя подробности деятельности погибших. Никаких особых откровений, но перспективы вырисовывались пугающие: если Ребенген правильно понимал, то в активной фазе противостояния Арконат ожидали эпидемии, голодные бунты и паралич транспортной магии. Возглавляемый лично главой Целителей оперативный штаб бился над тем, чтобы проследить цепочки распространения приказов и выявить недостающие звенья, что оказалось совсем не просто – каждый доппельгангер действовал в пределах небольшой изолированной ячейки, а связные погибли первыми, словно были закляты как раз на такой случай. Старшего дознавателя решительно отодвинули в сторону – следователь по уголовным делам не очень подходил для нужд контрразведки. Чародей не обижался, но упорно пытался найти способ поучаствовать в веселье.