Развернуться храмовникам было где: острова-школы, острова – тренировочные лагеря, острова для проживания иерархов и острова-казармы для храмовых воинов – зачарованных людей и магов-разрушителей. А еще где-то на самом краю земли в приходящих с океана туманах прятался остров Трех Башен – резиденция Вечных владык. Все это надо было осмотреть или хотя бы оценить со слов свидетелей. Галеры с лояльной командой, которая возила бы меня от острова к острову, мне взять неоткуда, сам я Ракша не чувствую, а за адепта здешнего Храма не смогу сойти даже при большом желании. Оставалось ходить и слушать, слушать, слушать всех, кто соглашался хоть что-нибудь рассказать.
В поисках Пятого опять возникала заминка.
Смотритель Агихар провел пальцем по татуировке, наслаждаясь произведенным эффектом. Дрожь мышц заставляла изображение птицы воинственно топорщить перья и разевать клюв. Плоская картинка, обычно едва различимая для Агихара, словно обретала форму и разве что не рвалась в бой.
Привязанный к деревянной раме человек прошипел сквозь зубы что-то смутно понятное и, несомненно, оскорбительное.
– Что говорит? – поинтересовался смотритель у палача.
– Ругается, – кисло поморщился посвященный. – Обещает, что мы об этом пожалеем.
– А по делу?
– Утверждает, что ищет на юге брата, который пропал несколько лет назад. Не врет.
– При каких обстоятельствах пропал родственник?
– Отправился путешествовать.
– Что про озеро?
– Не понимает, что с ним не так. Говорит, что видел людей, купающихся в этом озере, неоднократно.
– Гм.
Агихар прикоснулся к головке витой иглы, наполовину введенной под кожу, и потянул. Птица вспыхнула ярче и, казалось, попыталась клюнуть обидчика. Рука ощутимо заныла. Смотритель довольно рассмеялся.
– Он заговорит охотней, если мне позволят действовать жестче, – заметил посвященный, недовольный тем, что его прервали.
– Нет, – с сожалением покачал головой Агихар. – Я не желаю объяснять смотрителю Рахсатти, почему мы искалечили его чемпиона. Кажется, семь боев из семи? И ни одной царапины. Нет повода объявлять это делом Храма, он ведь не врет.
– Но про спутника своего недоговаривает. Утверждает, что не имеет с его делами ничего общего.
– Да, двусмысленно, – согласился Агихар. – Но об этом я расспрошу великана лично. Это, конечно, займет больше времени, зато показания можно будет сравнивать.
А то, какие трудности создает такой подход для Агихара, простого посвященного не касается. Кто же знал, что этот раб с такой сомнамбулической точностью попадет во владения патриарха Аякаси?
«Придется просить владыку Гийома поговорить с этой лощеной стервой. Отнять у нее новую игрушку не получится, но попугать дикаря вниманием Храма она не откажется».
Конечно, переговоры между патриархами займут не один день и даже не неделю. Это для непосвященных Храмом руководит единая безликая сила, а на практике Аякаси заявит, что дознание смотрителей с континента – не ее забота. Возможно, владыке Гийому придется апеллировать к синклиту, начнется выяснение, чье дело для Храма важнее, а ведь патриархам торопиться некуда. В результате, все, что сможет Агихар – пожать тому рабу руку, потому что ковыряться в его голове Аякаси не позволит.
«Впрочем, ничто не мешает разрабатывать другие подходы. Тех же еретиков, например. Промежуточные результаты я доложу, а дальше все будет зависеть от заинтересованности патриархов».
Глава 27
Полагаясь на удачу, мы всякий раз можем либо выиграть, либо потерять все. При опоре на системный подход успех со временем становится неизбежным.
Первыми тревогу подняли Лорды. Именно так, во множественном числе (встретились два одиночества!). Бастиан Шоканги согласился провести для Марвина Россанги небольшой мастер-класс по ловле чудовищ. Ребенген надеялся, что старый Лорд сумеет привить молодому немного осторожности (это ведь все не шутки!). По-видимому, эти двое обменивались там не только премудростями выживания в Пустоши, потому что после своего сафари явились прямо к главе Целителей. Обоих беспокоили маленькие н’ноды.
– Как ты не понимаешь! – горячился Бастиан. – Пограничные Стражи докладывают о таком в первый раз.
– А что это вообще может быть? – пытался локализовать проблему Ребенген.
– Что-то, несомненно, злонамеренное!
Необычных н’нодов Пограничные не видели, только чуяли. Все наблюдения были сделаны в Гатанге, так что отложить дело в долгий ящик глава Целителей не мог. Добавить к этому подполье доппельгангеров, укомплектованное шаманами и колдунами неизвестной силы (заработанные во время покушения синяки еще не сошли), развеселого Седьмого Ракша, повадившегося летать вокруг Академии кругами, катая знакомых чародеек, а также повелителя Шоканги, начавшего задаваться вопросом: «Где мой сын?» Ребенген был близок к тому, чтобы подать в отставку.
Впрочем, н’нодов можно было перепоручить мудрилам. Как же, неопознанное явление! Пусть скажут, что это такое, вон Пограничных допросят. Глядишь, пока закончат, удастся или доппельгангеров прищучить, или хотя бы Ракша с рук сбыть. Нантрек идею поддержал, и фанатики познания устремились на поиск истины. Н’нодам можно было только посочувствовать.
От Великого Лорда Ребенген избавился, послав того к Ракшу (в конце концов, задачей демона было держать связь). Бывший обезьян оказался неожиданно сообразительным и всякий раз при появлении Бастиана (совершенно случайно конечно же!) оказывался на противоположной от него стороне Академии. Этого развлечения им надолго хватит!
А вот трижды проклятый Хозяин перевертышей, словно издеваясь, миновал все поставленные на него ловушки. Дознаватели работали не покладая рук, выжимая из результатов прошлогодней облавы все возможное. Были раскрыты около сотни «спящих» агентов, найден пресловутый лицевой мастер (успевший обзавестись частной практикой), обнаружено больше двух десятков характерно изуродованных трупов, но сам злодей оставался неуязвим. На руках у Ребенгена имелся только искалеченный Ракшем мальчишка, медленно умирающий от последствий запрещенного колдовства. В редкие минуты просветления несостоявшийся убийца магов звал маму, умолял позаботиться о сестре и клялся, что не хотел ничего дурного.
Когда у начальства кончаются собственные мысли, оно созывает совещание. Вспомнив эту истину, Ребенген печально осознал, что становится настоящим Серым. Впрочем, разослать призывы это ему не помешало.
Собрались в расширенном составе – в гости к Целителям напросился Нантрек. Посмотрев на лучащиеся энтузиазмом лица элиты своего цеха, Ребенген в нейтральных выражениях изложил суть проблемы. Удивления такой подход не вызвал (новый глава – новая голова), подчиненные сосредоточились и попытались родить идею. Первый помощник был краток:
– Пора бить на опережение!
Ребенген согласно покивал:
– А по кому?
Подходящих кандидатур назвали больше дюжины, но все они были какие-то… несерьезные. С большой долей вероятности ущерба доппельгангерам демарш ордена не нанесет, а мерзкий Хозяин только посмеется, наблюдая за суетой врагов с безопасного расстояния. Несолидно и унизительно.
Ребенген наблюдал за перепалкой боевиков и дознавателей, ожидая, когда коллеги переберут все банальности и выскажут нечто новое. Нантрек с момента своего появления прикидывался мебелью (а мог бы и помочь). Или у него тоже нет идей? Вот это уже тревожно.
Самым изобретательным оказался самый незаметный из присутствующих – тихий, скромный клерк. Секретарь главы Целителей, внимательно прислушивавшийся к обсуждению, дождался паузы в разговоре и задал шефу наводящий вопрос:
– Правильно ли я понимаю, сэр, что эти чужаки имеют патологическую склонность к убийству?
– Поясни! – заинтересовался Ребенген.
– Любой цели можно достичь по-разному, даже если эта цель – хаос. Они же раз за разом используют один и тот же способ – пытаются кого-то убить. Меняются лишь жертвы.
– И хорошо, что так. – Ребенген представил себе, что доппельгангеры перешли на оружие массового поражения, и содрогнулся.
– А если так, то ловить их следует на живца.
– Не получится, – ревниво нахмурился первый помощник. – К сильному магу они не подойдут – уже ученые, а человек без таланта, скорее всего, погибнет.
Ребенген обменялся с председателем понимающими взглядами и усмехнулся.
– Все правильно. К счастью, у меня есть на примете один маг, который злодеев точно заинтересует. Не слишком сильный, но очень везучий.
В столичное поместье повелителей Шоканги Ребенген отправился пентаграммой (вот за такие привычки и получают репутацию сноба). Бастиан такое поведение не комментировал и подживающие ссадины на лице мага принципиально не замечал. Но количество Пограничных Стражей в поместье с прошлого визита удвоилось, и система охраны теперь в точности копировала принятую в шокангийских замках Лорда. По нынешним временам это даже паранойей не выглядело – так, разумная предосторожность.
В кабинет Великого Лорда мага проводили почти без задержек. Бастиан был привычно раздражен (хоть что-то есть постоянное в этом мире!).
– Что у вас там происходит, а?
– В смысле?
– Капитан Конарс клянчит у меня солдат для охраны дворца. – Бастиан потряс в воздухе какой-то бумажкой. – Вот представь – я их ему дал. Дальше что?
– Ну, на зимнем балу они вели себя вполне прилично.
– На зимнем балу я присутствовал сам. Мне что теперь, во дворец переселиться? Я знаю тамошние порядки, мои бойцы в них не вписываются!
Ребенген представил себе дюжину заскучавших Пограничных, запертых в ограниченном пространстве замковой скалы, и потряс головой, избавляясь от кошмара.
– Знаешь, Бастиан, в какой-то момент пара лишних мертвецов уже не кажется слишком высокой платой за безопасность.
– Орден не способен создать амулет, который будет делать то же самое?
– Мы работаем над этим. Собственно, я тоже с просьбой. Не одолжишь мне на время твоего ручного перевертыша?