Наконец я собралась с силами и решила отвлечься от своих мыслей, но не успела – в оранжерее послышался громкий треск.
Мы со Стефаном друг от друга отпрянули, и мой взгляд упал на Риса – рядом с ним лежал разбитый горшок с лилиями.
– Рука соскользнула. – В его голосе не слышалось ни грамма раскаяния.
Это – как бы помягче выразиться – было полным бредом. Рис был крупнее среднего человека, но двигался со смертоносной грацией пантеры.
Именно ее он сейчас и напоминал – пантеру за секунду до прыжка на ничего не подозревающую жертву. Лицо сосредоточено, мускулы напряжены, глаза, словно лазерные прицелы, устремлены на Стефана, который беспокойно заерзал под тяжелым взглядом.
– Внимание всем гостям, сады закрываются через пятнадцать минут, – прогремело объявление, спасая меня от самого неловкого момента в жизни. – Пожалуйста, пройдите к выходам. Сады закрываются через пятнадцать минут. Уважаемые посетители сувенирного магазина, пожалуйста, завершайте покупки.
– Думаю, это знак. – Стефан с улыбкой протянул мне руку, настороженно поглядывая на Риса. – Пойдемте, ваше высочество?
Мы забронировали оранжерею, но остальные сады оставались открыты для публики. Наверное, мы могли бы остаться подольше, но у меня не было желания затягивать вечер.
Я взяла Стефана под руку и направилась к выходу, где мы попрощались неловким полуобъятием-полупоцелуем в щеку и договорились встретиться снова, когда он вернется в Атенберг.
Мы с Рисом молчали, пока не подошли к машине.
– Ты платишь за цветочный горшок, – сказала я.
– Я разберусь.
Стоянка была пуста, не считая нескольких машин вдали, и между нами нарастало напряжение – такое сильное, что хоть ножом режь.
– Знаю, он вписывается в образ прекрасного принца, но, возможно, тебе стоит продолжить поиски. – Рис открыл дверь машины. – Ты целовала кошку с большей страстью.
– Ты поэтому опрокинул лилии?
– Моя. Рука. Соскользнула, – выдавил он.
Возможно, дело было в выпитом за ужином вине, а может, в стрессе. В любом случае я не смогла сдержаться – и расхохоталась. Дикий, истерический смех – я задыхалась и хваталась за живот прямо посреди парковки.
– Что, черт подери, смешного? – Мрачный тон Риса заставил меня рассмеяться еще сильнее.
– Ты. Я. Мы. – Я утерла слезы. – Ты бывший «морской котик», а я из королевской семьи, но мы оба столь упорно не замечаем слона в посудной лавке, что впору переезжать в зоопарк.
Он не улыбнулся моей, вынуждена признать, неудачной попытке пошутить.
– Не понимаю, о чем ты.
– Перестань. – Я устала бороться. – Я уже спрашивала и спрошу еще раз. Почему ты вернулся, мистер Ларсен? Только теперь давай по-честному.
– Я дал честный ответ.
– Другой честный ответ.
Челюсти Риса сжались.
– Я не понимаю, чего ты хочешь, принцесса.
– Хочу, чтобы ты сказал правду.
Я-то знаю свою правду. Мне нужно было услышать его.
В чем она заключается? От поцелуев только одного человека в моем животе порхали бабочки. От прикосновений только одного человека я воспламенялась и начинала верить во все фантастические вещи, о которых я мечтала уже долгие годы.
Любовь, страсть, желание.
– Правду?
Рис сделал ко мне шаг, и твердая сталь в его глазах уступила место бушующим грозам.
Я инстинктивно отступила назад и уперлась спиной в наш внедорожник. Рядом стояла еще одна машина, и мы оказались в своеобразном коконе, где затрещало электричество, когда он положил руки по обе стороны от моей головы.
– По правде, принцесса, я вернулся, зная, на что подписываюсь. Видеть тебя каждый день и не иметь возможности прикоснуться. Поцеловать. Потребовать. – Дыхание Риса обжигало кожу, когда он опустил руку и провел ладонью по моему бедру. Она прожгла толстую ткань юбки и колготок, между ног все сжалось, а соски затвердели. – Я вернулся, хотя знал, какие мне придется выдержать пытки, потому что я без тебя не могу. Даже когда тебя нет рядом, ты везде. В моей голове, в моих легких, в моей чертовой душе. И сейчас я изо всех сил стараюсь не сорваться, дорогая, поскольку хочу одного – отрезать этому ублюдку голову и подать ее на блюде просто потому, что он осмелился к тебе прикоснуться. А потом наклонить тебя и отшлепать по заднице за то, что ты ему это позволила. – Он обхватил меня между ног и сжал. Я застонала от боли и удовольствия. – Поэтому не надо. Меня. Провоцировать.
По венам пронеслась тысяча эмоций, от возбуждения и опасности закружилась голова.
Рис говорил опасные вещи. То, что мы делали – чувствовали, – было опасно.
Но это меня уже не волновало.
– Рис, я…
Рев автомобильной сигнализации разрезал неподвижный ночной воздух, и вдалеке послышался смех. Я моргнула – туман в голове немного рассеялся, – но не двинулась с места.
Рис оттолкнулся от меня с жесткой улыбкой.
– Вот твоя правда, принцесса. Счастлива?
Я попыталась снова:
– Рис…
– Забирайся в машину.
Я сделала, как он сказал. Мне хватало ума не провоцировать его прямо сейчас.
– Нам нужно поговорить, – сказала я, пока мы ехали.
– Хватит с меня разговоров.
С заднего сиденья было видно, как напряглись от гнева мускулы на его шее и как сильно он вцепился в руль – даже костяшки захрустели.
Он прав. Сегодня вечером разговоров больше не будет.
Я смотрела в окно, на пролетающие мимо огни Атенберга. Если раньше моя жизнь казалась мне сложной, то это было ерундой по сравнению с неразберихой, в которой я оказалась сейчас.
Глава 27Бриджит
Через две недели после свидания со Стефаном я отправилась в тур доброй воли с Микаэлой, Элин, Рисом, еще одним телохранителем, Эллиоттом, дворцовым фотографом Альфредом, помощницей Альфреда Луной и Хенриком, репортером из «Эльдорра Херальд».
Моя идея понравилась всем, включая дедушку, и дворец работал круглые сутки, в спешке составляя идеальный маршрут. Мы охватили все важнейшие регионы страны, включая промышленную Северную Куртландию и нефтяной и энергетический центр Хесберг. Я словно проводила агитационную кампанию за должность, которую предварительно – и не совсем заслуженно – уже выиграла в генетической лотерее.
Но это было необходимо. После долгих лет за границей мне требовалось восстановить связь с жителями Эльдорры. Понять, как они живут, какие проблемы не дают им спать по ночам и чем я могу помочь. На практике власть принадлежала премьер-министру и парламенту, но королевская семья обладала в Эльдорре значительно большим влиянием, чем в других странах. Наш рейтинг одобрения составлял целых восемьдесят девять процентов – намного выше, чем у любого политика, – и мнение монарха имело большой вес.
Если я хочу стать хорошей королевой, нужно наладить связь с людьми. Неважно, желаю ли я корону. Однажды она станет моей.
– Здесь только мы и несколько сотрудников, – сказала Ида, владелица молочной фермы. – Ферма маленькая, но мы делаем все возможное.
– Похоже, вы прекрасно справляетесь. – Я обошла коровник. Он был меньше, чем посещенные нами прежде, но было видно, что здесь следили за чистотой и коровы имели здоровый вид. Но я заметила, что половина стойл пуста. – Другие коровы у работников?
Сзади щелкала и жужжала камера Альфреда. Заголовки о принцессе на полставки, число которых значительно сократилось благодаря моим свиданиям со Стефаном, совсем исчезли во время тура – их сменили фотографии, где я разгуливаю по фабрикам и читаю школьникам.
Я бы поехала в тур, даже если бы никто ничего о нем не рассказывал. Мне нравилось встречаться с жителями – гораздо больше, чем сидеть на очередном скучном гала-концерте.
– Нет. – Ида покачала головой. – В молочной промышленности дела идут не очень гладко. Цены на молоко упали, и многие фермы в районе закрылись. Нам пришлось продать некоторых коров. Кроме того, из-за снижения спроса на молоко держать такое поголовье – неоправданная роскошь.
На ее лице промелькнула печаль. Ферма принадлежала семье Иды многие поколения, и я могла лишь представить, насколько тяжело видеть, как она с каждым годом все сильнее приходит в упадок.
– Вы связывались по этому поводу с министром?
По моим сведениям, цены на молоко упали из-за торгового соперничества Эльдорры с другими странами Европы. Торговлей и тарифами ведал парламент.
Ида обреченно пожала плечами:
– Раньше мы писали чиновникам, но получали только формальные ответы, поэтому перестали. Все равно никто не прислушается к нам.
Я нахмурилась. Главная задача парламента – представлять интересы избирателей. Почему они не выполняют свою работу?
– Можете писать мне, – выпалила я. – Все ваши друзья и соседи могут писать мне. Если надо решить какую-то проблему, напишите мне письмо, обычное или электронное, и я подниму вопрос в парламенте. Я не могу гарантировать принятие каких-то конкретных мер, но хотя бы смогу убедиться, что ваши голоса услышаны.
Элин закашлялась, а репортер Хенрик что-то яростно застрочил в блокноте.
Ида моргнула:
– Ой, я не мог…
– Я настаиваю, – твердо сказала я. – Элин, не могли бы вы оставить Иде мой почтовый и электронный адрес? И вообще, сообщите их, пожалуйста, всем, с кем мы уже встречались.
Элин потерла висок:
– Да, ваше высочество.
Она дождалась вечера и возвращения в гостиницу, чтобы меня отчитать.
– Принцесса Бриджит, цель поездки – завоевать расположение, – сказала она, – не усложняйте ситуацию с парламентом. Вы действительно хотите, чтобы случайные люди писали вам о самых мелких проблемах?
– Они не случайные люди. Они жители Эльдорры. – Я сидела в гостиной с Рисом, а Элин стояла у камина, уперев руки в бока. Хенрик, Альфред, Луна, Микаэла и Эллиот уже разошлись по комнатам. – Я не меняю политику. Я просто помогаю людям добиться, чтобы их голоса услышали.
– Нет, – отрезала я, когда Элин открыла рот. – Я не буду спорить. День был долгий, и завтра рано вставать.