– Похоже, тебя ужасно волнует ее личная жизнь, – протянул я. – Бриджит надо что-то знать?
В воздухе повисла безмолвная опасность, но никто не беспокоился, кроме королевских телохранителей, переминавшихся с ноги на ногу в задней части помещения.
Джош восхищенно следил за нашей перепалкой с другой стороны от Риса, а Алекс со скучающим видом сидел в телефоне.
– Я волнуюсь из-за Бриджит, – прорычал Рис. – Стелла – ее лучшая подруга. Если ты ее обидишь, расстроится Бриджит. А значит, расстроюсь я.
– Ах, ясно. – Я взболтал в стакане напиток и сделал медленный глоток. – Наверное, утомительно, когда твои эмоции так тесно связаны с чужими. Это работает и наоборот, или поводок односторонний и дернуть может только она?
Джош фыркнул от смеха.
– Ты так веселишься, – сказал Рис, не глядя на него. – Будто Джулс и Ава не устроят вам веселую жизнь, если что-то случится со Стеллой.
Улыбка Джоша исчезла. Алекс оторвал взгляд от телефона, и холодные зеленые глаза пронзили меня впервые с момента, как я приехал.
Мы ограничились лишь приветственными кивками.
Мы не скрывали подобия дружбы, но и никому про нее не рассказывали, потому что рассказывать было нечего. Если не считать ежемесячных шахматных партий и случайного общения по делу, мы редко виделись.
– Несомненно, я обеспокоен, – признал Джош, поворачиваясь ко мне. – Каковы твои намерения насчет Стеллы?
– Я не обязан ничего тебе объяснять. Я тебя даже не знаю.
Ложь. «Магда» случайно попала в его руки до того, как ее выкупил Данте, а значит, я знал о Джоше Чене все. Историю семьи, его оценки в медицинском училище, любимую баскетбольную команду и любимый сорт кофе.
Золотой мальчик с темным прошлым – но теперь, когда «Магда» ему больше не принадлежит, мне не о чем беспокоиться.
– Ты сидишь в моей гостиной и встречаешься с одной из лучших подруг моей сестры и моей девушки, так что будь добр объясниться, – сказал Джош. – А если имеешь что-то против, уходи.
Я вздохнул, сожалея о решении посетить эту чертову вечеринку.
Если бы не упорное желание Стеллы сюда явиться, я мог бы провести день, занимаясь чем-то более продуктивным – например, выслеживать ее преследователя, реорганизовать библиотеку или разгадать вчерашний кроссворд.
Что угодно лучше этого невыносимого разговора.
– Знаешь… – задумчиво протянул Рис. – Бриджит рассказала, что ты сделал для Стеллы. – Снизил арендную плату, согласился на фальшивые отношения, переселил ее в свою квартиру, когда ее напугал какой-то урод. Я думал, ты не любишь пускать людей в личное пространство. По какой причине столь особое отношение?
– У меня свои причины. – Я стряхнул пушинку с рукава, изображая безмятежное спокойствие, хотя в груди мелькнула тревога.
Рис – настоящая заноза в заднице не только потому, что один из немногих не боится мне перечить, но и потому, что чертовски наблюдателен и знает меня лучше всех, кроме Данте.
Мое раздражение усилилось, когда он посмотрел на меня с… насмешкой? Что, черт подери, смешного?
– Уверен, что это так, – протянул он с сарказмом. – Испытываешь чувства, Харпер?
– Только раздражение из-за допроса. – Я сжал зубы, но потом спохватился и расслабился. – То, как я распоряжаюсь жизнью и временем, тебя не касается.
Ухмылка Риса стала шире.
– Уходишь от ответа. Значит, я прав. – Его низкий смешок усилил мое недовольство. – О, красота. Вот уж не думал, что доживу.
Пальцы сидящего рядом Джоша скользили по экрану телефона с пугающей скоростью.
Я прищурился:
– Ты пишешь Джулс?
– Разумеется нет. Но если тебе интересно, девушки будут в ванной… – Он глянул на телефон. – Как минимум еще полчаса.
Господи Иисусе.
Почему Стелла решила дружить именно с этими людьми?
– В чувствах нет ничего постыдного. – Легкая улыбка расколола лед на лице Алекса. – Ты привыкнешь.
Алекс Волков, которого я знал три года назад, никогда бы такого не сказал, даже в шутку.
Еще одно доказательство того, что любовь превращает в дураков самых разумных людей. И этого достаточно, чтобы выследить Купидона и пустить в него его же стрелы.
В груди шевельнулась обида.
– Не начинай. Я хотя бы не бросал компанию, чтобы целый год бегать за девушкой в надежде получить второй шанс.
– Тем не менее девушка стала моей, а ты сидишь на диване и споришь с парнями ее подруг, – мягко сказал Алекс. – Если бы у тебя не было к Стелле чувств, ты бы так не переживал.
– В яблочко, – кивнул Джош, будто мы хорошо знакомы, хотя до сегодняшнего дня мы обменялись максимум пятью словами.
Я одарил его ледяной улыбкой.
– Тебе стоит уделять больше времени шахматным навыкам и меньше лезть в чужие дела, Джош. Я обыграл Алекса в шахматы. А ты?
Улыбка Джоша исчезла.
– В смысле, обыграл Алекса в шахматы? Когда это вы играли в шахматы? – Он повернулся к Алексу: – Ты играешь в шахматы с кем-то еще?
Алекс ненадолго закрыл глаза, а потом послал мне взгляд, наполненный ледяным ядом.
Моя улыбка стала шире.
– Мы играем в шахматы каждый месяц. – Я покрутил напиток в стакане. – Он тебе не говорил?
Джош поразился до глубины души.
– У тебя есть тайный лучший друг? Но… я твой лучший друг! Я купил тебе надувной банан для мальчишника!
– Я не хочу надувной банан, и он мне не лучший друг. – Алекс посмотрел на меня с еще большим холодом.
Я красноречиво пожал плечами. Что поделаешь? Такова жизнь.
Я не виноват, если он настолько асоциален, что его лучший друг ревнует, когда он проводит время с кем-то еще.
– Поверить не могу. Регулярные игры в шахматы, – возмущенно пробормотал Джош. – Поэтому ты отказался смотреть со мной последний фильм от «Марвел»? Хотя знаешь, что я безумно хотел посмотреть его уже несколько недель…
Рис слишком развеселился, чтобы обращать внимание на драму, развернувшуюся у него под носом.
– Погодите, я расскажу Бриджит. Ей понравится.
Мое временное хорошее настроение испарилось.
– Ничего ты ей не расскажешь.
– Разумеется.
Его крупное тело тряслось от смеха.
Я сжал зубы от раздражения.
Если я и ненавидел что-то кроме некомпетентности и Дня святого Валентина, так это когда кто-то лез в мои личные дела.
Когда-то Алекс и Рис согласились бы со мной. Теперь их слишком поглотили вторые половинки, чтобы оставить хоть каплю самоуважения. Алекс шутит? Рис отказывается от приватности ради папарацци и перерезанных ленточек?
Отвратительно.
У нас со Стеллой все иначе.
Я не люблю ее, но желаю с такой силой, что это стирает заезженное понятие любви в порошок. Ничего приторного. Ни радуг, ни единорогов – только желание, граничащее с грубостью и тьмой.
Жаркие июньские дни. Тайные улыбки. Бирюза.
Я долго ждал.
И однажды я ее поймаю и больше никогда не отпущу.
Глава 26
Я закончила первую вещь из своей коллекции через четыре дня после новоселья Джоша и Джулс.
Она висела на внутренней стороне двери, струясь шелком и извилистыми линиями, и золотистый цвет резко контрастировал с темным деревянным фоном.
Получилось не идеально, и из дорогой ткани – значит, для производства потребуется более оптимальный вариант, – но получилось. Первое осязаемое доказательство, что мои мечты – не просто мечты, и я наконец делаю конкретные шаги к их воплощению в реальность.
Готовый черновик, пусть даже несовершенный – лучше, чем его полное отсутствие.
И это моя собственная выкройка, личный дизайн. Не платье по готовой схеме, которое я сшила однажды на рождественские каникулы. Это мое.
Избыточное планирование – форма прокрастинации. Слова Лайлы с нашей встречи за чашечкой кофе эхом прозвучали в голове, когда я провела рукой по корсажу платья. Его плавное скольжение по моей коже вызвало дрожь. Если ты хочешь бренд, тебе нужен продукт. Создай отличный продукт, а потом беспокойся об остальном.
«Остальное» включало в себя ценообразование, поиск поставщиков, работу с розничными покупателями и тысячу других деталей, которые изумляли каждый раз, когда я просматривала список дел, но у меня был продукт и план.
Остальное приложится.
Меня переполняло странное чувство, настолько незнакомое, что потребовалась минута, чтобы определить его: гордость.
Я не почувствовала его, когда набрала миллион подписчиков или утонула в потоке предложений о сотрудничестве на следующий день. Но сейчас, стоя перед платьем, на пошив которого ушел день, а на создание – целая жизнь, меня согревало сияние гордости.
Всю свою жизнь я делала что-то для других людей. Посты в блоге были для аудитории, фотографии – для подписчиков, оценки – для родителей, а идеи – для журнала, когда я там работала.
Впервые за долгое время я сделала что-то для себя, и сказать честно? Это оказалось чертовски приятно.
Тепло разрослось в груди, и я не сдержала широкой улыбки. Меня даже не волновало, что сегодня ежемесячный семейный ужин. Ничто не могло выбить меня из колеи…
На телефоне отобразился входящий звонок от Натальи.
…кроме разговора с сестрой.
Моя улыбка потускнела, но эффекта хватило, чтобы мой голос звучал веселее обычного, когда я взяла трубку.
– Привет, Нат.
– Напоминаю: мама и папа ждут, что ты приведешь сегодня вечером своего парня. – Наталья пренебрегла любезностями. – Напомни ему подготовить достижение, которым он может поделиться.
Да гостям полагалось делиться достижениями на семейном ужине у Алонсо. Как иначе моя семья могла рассудить, достойны ли они еще одного приглашения?
– Кристиан не сможет прийти. – Я поставила Наталью на громкую связь, чтобы закончить сборы. Разглядывая платье, я потеряла счет времени и уже через час должна была оказаться у родителей. – Он хотел приехать, но заболел в последний момент. Температура, озноб, все такое.
Ложь пугающе легко слетала с моего языка.