Я выбросил из головы мысли о Вашингтоне – мы со Стеллой шли по извилистой улочке в Позитано. Близился закат, и небо окрасилось в мягкие оттенки розового, пурпурного и оранжевого.
Шла третья неделя нашего путешествия по Италии, и мы оставили крупные города позади, чтобы насладиться очарованием Амальфитанского побережья. Побывали в Салерно и Равелло, а вчера прибыли в Позитано. Следующим был Сорренто, а потом – последняя остановка на Капри.
На моих губах заиграла улыбка, когда Стелла мечтательно запрокинула голову.
Она всегда была прекрасна, но в Италии, освободившись от давления города и угрозы преследователя, стала совсем другой. Более счастливой, игривой и беззаботной даже по сравнению с Гавайями.
Я переплел свои пальцы с ее, пока мы шли к смотровой площадке, откуда можно было увидеть закат. Обычно я ненавидел держаться за руки, но иногда делал исключение. Ведь мы в отпуске.
– Итак, Италия оправдала твои ожидания? – спросил я.
– Нет. – Я удивленно приподнял брови, и на ее устах появилась озорная улыбка. – Она их превзошла. Это место… – Она вздохнула. – Потрясающее. Только посмотри.
Моя улыбка превратилась в ухмылку, когда она выпустила мою руку и повернулась. Ее белое платье развевалось вокруг бедер, а заходящее солнце золотило кожу.
Она казалась такой довольной и умиротворенной, что мне захотелось навсегда остаться в этом пузыре, вдали от опасностей, которые таились дома.
– Лучше я посмотрю на тебя, – сказал я.
Стелла остановилась передо мной, слегка задыхаясь. Наши взгляды встретились, и летний воздух, сладкий от аромата лимонной вербены и солнечного света, сразу стал тяжелее.
– Уверял, что ты не романтик, а сам говоришь такие романтичные вещи. – Она сорвала лепесток с цветущего рядом дерева и сунула в кармашек моей льняной рубашки. – Я тебя раскусила, Кристиан Харпер. Под жестким, циничным фасадом… – Она прижала руку к моей груди. – Скрывается мягкое сердце.
Я бы рассмеялся, если бы она не была отчасти права.
Только для тебя.
Я взял ее за руку и обнял.
– Если ты кому-нибудь расскажешь, придется их убить.
Я улыбнулся, чтобы смягчить сказанное, хоть и не шутил.
В моем мире слабость неприемлема, а она – моя величайшая слабость.
Стелла бросила на меня раздраженный взгляд.
– Вечно ты приплетаешь смерть.
Я рассмеялся.
Мы шли дальше, пока не добрались до смотровой площадки. Она располагалась высоко в холмах, вдали от туристов, и оттуда открывался прекрасный вид на пастельные домики и глубокое синее море.
Стелла положила голову мне на плечо и мечтательно уставилась на пейзаж.
– Я влюблена в это место.
Я обнял ее за талию и притянул к себе. Тонкие линии ее профиля притягивали мой взгляд – от темных кудрей, развевающихся вокруг лица, до блеска в глазах и изгиба губ.
Меня не слишком интересовало искусство, но если бы я мог увековечить ее в форме картины, непременно бы это сделал.
Заходящее солнце дарило острову великолепный свет, но меня мало волновал вид. Я не отводил глаз со Стеллы.
– Я тоже.
Наши с Кристианом отношения развивались поэтапно. Все началось с моего переезда в «Мираж» и продвигалось шаг за шагом – наш почти поцелуй, его признание, ужин с моей семьей, Гавайи, настоящий поцелуй и миллион других моментов, которые превратили нас из незнакомцев в нечто гораздо большее.
Но дни в Италии – особенно после того, что он рассказал о своей семье – казались чем-то большим, чем очередной этап.
Скорее, они напоминали поворотный момент.
Возможно, таким моментом должен был стать первый секс или официальное свидание, но Кристиан никогда не рассказывал о себе так много, как в Риме. Тем более о том, что стало фундаментальной частью его взросления и сформировало его как личность.
Наконец он открылся. Возможно, его прошлое было уродливым и грязным, но оно реально – и это все, о чем я могла просить.
Я повернула голову и увидела, как Кристиан настраивает что-то на приборной панели яхты.
Я уже видела его в роли капитана на Гавайях, но тогда было темно. В свете солнца, загорелый и одетый только в черные плавки, он напоминал греческого бога, спустившегося с Олимпа.
– Тебе нужно почаще управлять яхтой. – Я потянулась, наслаждаясь солнечным светом. – Это сексуально.
Я бы пришла в ужас, сказав такое кому-то еще, но с Кристианом можно было не волноваться. Я могла говорить что угодно и знала: он не станет осуждать или смеяться.
Его глаза засветились весельем.
– Приятно слышать. – От насыщенного, хрипловатого тембра его голоса по спине побежали мурашки.
Мы стояли на якоре у побережья Капри, нашего последнего пункта назначения в Италии.
Вокруг не было никого, кроме нас, легкого бриза, аромата кокосового крема и соленого морского воздуха. Знаменитые скалы острова Фаральони высились вдалеке, словно часовые, выходящие из синих глубин Тирренского моря, а мягкое покачивание лодки придавало этой сцене сказочный вид.
На самом деле, весь последний месяц напоминал сон, и я боялась проснуться и понять, что все это – плод моего воображения.
Настоящая магия, пусть и временная.
– Ты опять слишком много думаешь. – Кристиан всегда чувствовал, когда я спускалась по темным дорогам мыслей.
– Ничего не могу поделать, – призналась я. – Это мои настройки по умолчанию.
Он сел рядом и обнял меня мускулистой рукой за талию.
– О чем ты думаешь?
– Все это кажется нереальным, – мягко сказала я. – Слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Каждый раз, когда со мной случалось что-нибудь хорошее, рядом скрывалось нечто ужасное, поджидая момент, чтобы стащить меня с высоты.
Отношения с Кристианом были идеальными, но в глубине души я ждала неизбежного краха.
– Все реально. – Он прижался губами к моей шее. – А если нет, я найду способ воплотить это в реальность. – Его поцелуи прожигали путь по шее к моим губам. – Ради тебя я готов на все, Стелла.
Мое сердце заколотилось так быстро, что я испугалась: оно вот-вот разорвется.
– Знаю, – прошептала я.
Кристиан запечатлел на моих губах легкий поцелуй, а потом скользнул рукой по бедру.
– Хороший. А теперь… – он зацепил пальцем шнурок от бикини. – Давай успокоим твой гиперактивный ум, ладно?
Атмосфера изменилась. Страсть заглушила мягкую эмоцию, возникшую секунду назад, и внезапно румянец на моем лице перестал быть связан с солнцем над головой.
Я выгнула бровь, изображая хладнокровие.
– Каким же образом?
Его ухмылка вызвала трепет внизу живота.
– На яхте полно веревок, Бабочка.
Фраза с болезненной настойчивостью запульсировала между бедер. Он знал, что мне нравится быть связанной, но…
– Прямо здесь? – пискнула я.
Мы в открытом море. Вокруг никого, но кто-то может подойти в любой момент.
– Никто нас не увидит. Обещаю. – Кристиан внимательно наблюдал за мной, и его глаза казались лужицами золотистого янтаря в солнечном свете. – Ты мне доверяешь?
Сердце бешено колотилось в груди, но после долгих сомнений я кивнула.
Если он сказал, что нас никто не увидит, нас никто не увидит.
Я никогда этого не говорила, потому что не хотела раздувать его эго до масштабов Юпитера, но я верила: при желании Кристиан способен достать Луну с неба.
Мои опасения растаяли, когда я почувствовала на запястьях первое прикосновение веревки. По приказу Кристиана я сняла бикини и легла лицом вверх на мягкое сиденье в конце лодки, а он связал мои запястья над головой.
Чем туже узлы, тем мокрее я становилась.
Раньше я стыдилась или смущалась своих сексуальных наклонностей, но общение с Кристианом избавило меня от большей части переживаний. Он никогда не заставлял меня чувствовать себя плохо из-за желаний в постели. Вытолкнул меня из зоны комфорта и настолько принял мои фантазии, что они показались нормальными – согласно моему интернет-исследованию, так оно и было, но есть разница между знанием и ощущением.
Тем не менее я напряглась от удивления, увидев в его руках шелковый шарф.
– Если захочешь, чтобы я его снял, просто скажи.
– Хорошо. – Мой голос прозвучал выше обычного.
Мне никогда не завязывали глаза во время секса. Внутри все сжалось от мысли, что я ничего не увижу, но напряжение спало, когда он завязал мне глаза.
Намека на солнечный свет, сочащийся сквозь тонкий шелк, оказалось достаточно, чтобы помочь мне расслабиться.
Я ждала.
Слышала, как Кристиан ходил по яхте, но ко мне он не прикасался.
В отсутствие визуальной стимуляции все мои мысли обратились к собственной уязвимости. Руки связаны, глаза закрыты, тело обнажено и открыто его взгляду.
Он может сделать со мной все, что пожелает.
Предвкушение пробежало по коже.
Я услышала тихий звон и приближающиеся шаги.
Мои мышцы напряглись в ожидании…
Я удивленно охнула, почувствовав между грудей что-то холодное.
Кубик льда.
Он не касался сосков, но они тут же затвердели от холода. И врезались в верхнюю часть бикини – их чувствительность повысилась до предела.
– Сегодня жаркий день, – лениво заметил Кристиан. – Нужно охладить тебя, прежде чем мы начнем.
У меня перехватило дыхание, когда он провел кубиком льда вниз, к животу, а потом опять вверх, снова и снова, пока тот не растаял на коже.
Я услышала новый звон, а потом еще один кубик льда прикоснулся к моему соску.
По всему телу пробежала дрожь.
Мои соски уже были твердыми; они почти болели от желания, когда Кристиан водил по ним кубиком.
Когда я уже не могла терпеть, охваченная болью и удовольствием, на смену холоду пришло влажное тепло губ Кристиана.
От внезапного изменения температуры по всему телу побежали мурашки.
– Кристиан, – выдохнула я. – О боже.
Дело было не только во льдинах, тугих узлах на запястьях или в том, как я извивалась. Я ощущала игру горячего и холодного, и чувства обострились из-за повязки на глазах и того, как он неторопливо дарил удовольствие каждому дюйму моего тела.