Ее слова пронзили мое сердце словно нож.
– Я бы никогда не причинил тебе вреда, – повторил я.
– Уже причинил.
Нож вонзился сильнее.
– Я тебе доверяла, – прошептала она. – Доверяла, хотя едва знала. Думаю, я виновата сама. – Ее горький смех заставил меня содрогнуться. – Ты рассказал мне о семье, но теперь я даже не знаю, правдива ли эта история. Это тоже ложь? Я понятия не имею, кто ты и на что способен. Твои мечты, твои страхи…
– Моя мечта – быть с тобой. А мой величайший страх, – сказал я низким, дрожащим от эмоций голосом, – потерять тебя.
Ее тело сотряс легкий всхлип.
От этого звука у меня сжалось сердце. Просто невыносимо быть причиной ее слез.
В глубине души я знал, что не заслужил прощения, но это не помешало инстинктивно потянуться к ней и захотеть утешить.
Она отпрянула, прежде чем я успел прикоснуться.
– Не трогай меня.
Она оживила меня тремя словами – я тебя люблю – и убила таким же количеством. Не трогай меня.
Каждый слог отточенным лезвием пронзил мое уже разбитое сердце, не оставив ничего, кроме осколков.
– Я не могу, – сказала она, и ее глаза блестели от слез. – Завтра я заберу из твоей квартиры остальные вещи.
По венам расползлась паника.
Я не мог потерять ее. Потерять вот так.
Я схватился за последнюю оставшуюся соломинку.
– Это не безопасно. Твой преследователь никуда не делся.
Стелла стиснула зубы.
– Брок может остаться, но не более. Мне нужно пространство. Я не могу сейчас думать. Мне просто нужно… – Она судорожно вздохнула. – Нужно, чтобы ты ушел.
Я ломал кости. Получал пули. Заблудился в пустыне на несколько дней, и солнце сжигало мне кожу.
Ничто не причиняло мне такой боли.
– Не надо. – Мой голос надломился. – Бабочка, прошу.
Я никогда никого ни о чем не просил. Ни когда умерли родители, ни когда мне понадобился стартовый капитал для компании, ни когда я столкнулся с неминуемой смертью от рук разъяренного командира.
Но сейчас я бы с радостью опустился на чертовы колени и начал бы умолять, если бы это значило, что Стелла останется со мной.
– Я хочу, чтобы ты перестал за мной следить. – Она продолжала, будто я ничего не говорил. – Через Брока, Алекса, Аву или кого-то еще. Через мой блог или социальные сети. Я знаю, ты можешь, если захочешь, но я прошу… – Последнее слово сорвалось из-за непролитых слез. – Оставь меня в покое, Кристиан.
Все стихло, не считая мучительных звуков нашего дыхания.
Я тонул. Утопал в эмоциях, которых прежде никогда не испытывал, в темных водах, которые наполняли легкие и не пускали на поверхность.
Паника. Стыд. Сожаление.
– Хочешь узнать еще один секрет, Стелла? – Мой огрубевший голос стал неузнаваемым. – Я не могу тебе отказать. – Не в важных вопросах. – Но я всегда буду рядом, если тебе понадоблюсь – не важно, насколько мы окажемся далеко и через сколько времени. Мне все равно, будем ли мы на разных континентах и сколько пройдет лет, пять или пятьдесят. Я хочу, чтобы ты никогда не чувствовала себя одинокой – потому что это не так. У тебя всегда буду я.
Мне жгло глаза, когда горло оцарапала последняя, величайшая истина.
– Я тебя люблю. Так чертовски сильно.
Я думал, произносить эти слова в первый раз покажется странным.
Но нет.
Казалось, они ждали своего часа все эти годы и наконец нашли ее.
Стелла зажмурилась. С ее губ сорвался всхлип, но больше она никак не ответила на признание.
Я не ждал ничего другого, но меня скрутила агония.
Я позволил себе посмотреть на нее в последний раз, а потом вышел и закрыл за собой дверь.
Больше сказать было нечего.
Я покинул квартиру, игнорируя любопытные взгляды Алекса и Авы. Все тело онемело. Осколки моего сердца остались разбросаны по всей ее комнате, а разум бесконечно прокручивал ее слезы. Даже кровь, казалось, исчезла из вен, оставив лишь холодную пустоту.
Я вынул все части, принадлежавшие ей, и от меня не осталось ничего.
Оставь меня в покое, Кристиан.
Уход противоречил всем моим инстинктам. Каждая молекула тела требовала остаться и бороться за нее, умолять и умолять, пока она не простит.
Но я уже перешел с ней слишком много границ и не мог перейти еще одну. Она прямо попросила меня этого не делать.
Я говорил чистую правду.
Я был готов исполнить любое желание Стеллы, даже если это меня убьет.
Глава 42
Я подождала, пока за ним закроется дверь, и рухнула.
Рыдания сотрясали мое тело, когда я опустилась на пол и наконец дала волю слезам.
Я тебя люблю. Так чертовски сильно.
Слова эхом звучали в голове, словно насмешка – как и лицо Кристиана перед уходом.
Агония в его глазах. Страдание в голосе. Надломленность, которую я чувствовала столь же ярко, как свою собственную – потому что так оно и было.
Мое сердце раскололось на тысячу зазубренных осколков, они резали меня снова и снова, и я истекала кровью.
Возможно, я могла умереть прямо здесь, с прижатыми к груди коленями и растоптанным доверием.
Я верила, что он раскаивается, и верила, что он любит меня, как умеет.
Но это не меняло того факта, что наши отношения построены на лжи. Он знал, как сильно меня травмировал преследователь. Как я ненавидела вторжение в личное пространство и потерю контроля над собственной жизнью.
Кристиан сделал все до появления сталкера, но он хранил эти папки годами и ничего мне не рассказывал.
У него на руках были все карты, а мне он дал лишь жалкие обрывки.
Наш дисбаланс сил не был связан с деньгами или безопасностью; вопрос в доверии. Я всегда отдавала больше, чем получала.
Я представила, как он сидит за столом и проникает в самые интимные мгновения моей жизни простым нажатием кнопки, и по коже побежали мурашки.
Я сильнее прижала ноги к груди и уткнулась лицом в колени.
Какая же я дура.
Я видела все предупреждающие знаки, но игнорировала их, так как была слишком увлечена первой влюбленностью.
У тебя всегда буду я.
Я должна была испытать облегчение, что Кристиан ушел. Вместо этого сердце сжалось в груди, а в голове крутился шквал воспоминаний.
Садись в машину, Стелла.
Я никогда никого не желал сильнее, и никогда так себя за это не ненавидел.
Любовь – нечто банальное. Ты, Стелла… необыкновенная.
Когда дело касается тебя, я верю во все.
Неделю назад мы проводили время в Италии и были счастливы.
Отчасти мне хотелось, чтобы я никогда не натыкалась на этот тайник и не находила папки. Тогда мы бы по-прежнему были счастливы, и я бы не сидела на руинах прошлого.
Кристиан был моим единственным убежищем, а теперь его не стало.
Я начала задыхаться от рыданий. Плакала так сильно и долго, что заболели ребра, и не получалось набрать в легкие достаточно кислорода.
Я не могла дышать. Не могла – мне нужно было…
– Стелла?
Я услышала голос Авы и стук, но звуки были приглушены, будто мы находились под водой.
Я тонула в горе и не могла выплыть.
– Все в порядке. – Голос Авы прозвучал ближе. Видимо, она вошла, когда я не ответила. – О, милая, все будет хорошо. Обещаю.
Она обняла меня и принялась успокаивающе гладить по спине, а я прижалась головой к ее груди и рыдала, пока не закончились слезы.
В глубине души я предвидела катастрофу с самого начала. Мои отношения с Кристианом были слишком идеальными, и ничто настолько прекрасное не может длиться вечно.
Только я не ожидала, что эта катастрофа настолько меня сломает.
И самое ужасное – даже не мое разбитое сердце. А вероятность того, что я никогда не смогу снова склеить кусочки воедино.
Глава 43
– Ты выпил семь порций за два часа, приятель. – Бармен посмотрел на меня с сомнением.
– И заказываю восьмую. – Я произносил каждое слово с холодной точностью. Не заговаривался и не шатался. Я могу напиться до потери пульса и все равно буду поумнее прочих. – Какие-то проблемы?
Он поднял руки и покачал головой.
– Это твоя печень.
Вот именно.
Моя печень и мои деньги. И я, черт подери, могу делать с ними все, что пожелаю.
Я схватил рюмку, которую он толкнул в мою сторону, и осушил за минуту.
Алкоголь перестал обжигать четыре порции назад, и его вкус стал напоминать воду.
Это бесило. Какой смысл в алкоголе, если он не вызывает онемения?
– Тут занято? – Какая-то блондинка скользнула на стул рядом со мной прежде, чем я успел ответить.
Маленькое платье. Длинные ноги. Губы, способные заставить Анджелину Джоли плакать от зависти.
Я не удостоил ее даже взглядом.
– Не заинтересован.
Каждый раз одно и то же. Неужели нельзя спокойно выпить?
Я мог бы избежать хлопот и напиться дома, но в квартире было слишком тоскливо. В «Вальгаллу» идти тоже не хотелось – слишком много любопытных. Всем очень нравилось наблюдать за чужой трагедией.
Поэтому я отсиживался в каком-то дерьмовом баре возле офиса и топил печаль в таком же дерьмовом скотче.
Если моя печень взбунтуется, то не из-за количества выпитого. А от качества.
Обиженная блондинка в гневе ушла – она явно не привыкла к отказам.
Дерьмо.
Мы со Стеллой расстались две недели назад.
Две недели беспощадного ада, где все напоминало о ней. Блендер, в котором она готовила смузи, ванна, в которой она лежала, кафе, куда она ходила за выпечкой. Даже чертовы деревья и растения за окном напомнили о ней.
Этого оказалось достаточно, чтобы мне захотелось запереться в темной бетонной коробке и никогда оттуда не выходить.
Звон колокольчиков над входом отвлек меня от жалости к себе и приковал внимание к двери.
Мое сердце остановилось.
Темные кудри. Зеленые глаза. Теплая улыбка.
Стелла.
На секунду мне показалось, что у меня галлюцинации и я призвал ее из своих мыслей.