Потом я услышал ее голос, такой же реальный и осязаемый, как потрепанная подушка на табурете и бейсбольный матч по телевизору.
Я выпрямился и воспрял духом, но потом увидел рядом с ней парня. Он казался смутно знакомым и сказал что-то, вызвав ее улыбку.
Я сжал стакан, охваченный черной ледяной волной ревности.
Черт подери, не важно кто он – я хочу его убить.
Я следил за ними взглядом, пока они сидели за столиком в другом конце зала.
Стелла меня еще не заметила. Она что-то сказала этому ублюдку, которому придет конец, но, видимо, почувствовала тяжесть моего взгляда, потому что наконец подняла голову.
Наши взгляды столкнулись, как искры в воздухе.
Наши отношения обратились в пепел, но пламя между нами по-прежнему бушевало, сжигая пространство и кислород, пока не осталось никого, кроме нас.
Кровь забурлила от сладкого облегчения, что я вновь увидел ее.
Она попросила оставить ее в покое, что я и сделал. То, что мы одновременно оказались в одном баре, было бы совпадением, но с ней совпадений не бывает.
Это судьба.
Улыбка Стеллы исчезла. Она отвернулась, и звуки бара вернулись болезненным потоком.
Непонятно, что хуже – видеть ее и не иметь возможности прикоснуться или поговорить, или знать, что ее свет померк при виде меня.
Беспокойство и желание перерезать горло ее собеседнику бурлили под кожей.
Вместо того чтобы заказать новую порцию выпивки, я соскользнул со стула и протиснулся сквозь толпу в уборную.
Обжигающе ледяная вода на лице помогла снять пелену с взгляда.
Отказаться от Стеллы – самая трудная задача и величайшая жертва, о которой она могла просить. Это противоречило всем моим инстинктам.
Она бы никогда не узнала, если бы я заглянул в ее социальные сети или блог. Но каждый раз, когда я брал телефон или открывал профиль Стеллы, что-то меня удерживало.
Оставь меня в покое, Кристиан.
Я достал бумажное полотенце, вытер насухо руки и вышел в зал.
Сделал два шага и остановился.
Стелла стояла в конце зала – высокая стройная фигура на фоне огней бара. Но я смог разобрать, как ее рот приоткрылся от удивления.
Мы смотрели друг на друга.
Неподалеку звучала музыка, но здесь, в этом зале, была лишь тишина и гул несказанных мною слов.
Прости.
Я скучаю.
Я люблю тебя.
Взрыв хохота из главного зала разрушил магию. Я помрачнел, когда глянул через ее плечо и увидел, как ее спутник шутит с официантом.
Я представил, как он прикасается к Стелле, и внутри запульсировала ярость. Обнимает ее, заставляет смеяться.
Я никогда и никого не ненавидел сильнее.
Видимо, Стелла уловила блеск в моих глазах – она проследила за моим взглядом и побледнела.
Я пересек зал, намереваясь уйти, прежде чем желание прикоснуться к ней одержит верх. Она остановила меня глухим предупреждением, когда я проходил мимо.
– Если с ним что-нибудь случится, я никогда тебе не прощу.
Единственные слова, сказанные мне после разрыва – ради спасения другого мужчины.
Я сжал челюсть, двинулся дальше и вышел за дверь.
Грудь пронзил холод.
Я думал, что познал все оттенки разбитого сердца, но она доказала: я ошибался.
Когда Кристиан ушел, я обмякла от облегчения и разочарования.
Я сказала себе, что вышла в зал, чтобы позвонить, хотя могла сделать это и снаружи. Честно говоря, я хотела пообщаться с ним хоть мельком, ненавидела себя за это.
Через две недели яркая вспышка гнева превратилась в глубокую, бесконечную боль.
Я не простила его, но так скучала, что было трудно дышать.
По иронии судьбы все остальные дела пошли после нашего разрыва в гору. Словно вселенная работала сверхурочно, чтобы компенсировать разрушенную любовную жизнь в других областях.
Как и ожидалось, кампания «Деламонте» и статья в «Вашингтон Уикли» открыли массу новых возможностей. Луиза была в восторге от нашего сотрудничества. У Мауры не возникало проблем после того случая с успокоительным, преследователь больше не появлялся, а мой блог и социальные сети процветали. Я не объявляла о своем разрыве с Кристианом, но перестала о нем писать. Это не настолько сильно повредило охватам, как я боялась, но мне в любом случае было все равно.
Я начала переговоры с местными бутиками по поводу моей коллекции. На самом деле, мы пришли сюда с Брейди, потому что в одном из них наконец согласились взять на пробу несколько образцов.
В целом все шло прекрасно… не считая Кристиана и семьи.
Кстати, о втором…
Я глубоко вздохнула и снова сосредоточилась на причине, по которой пришлось оставить Брейди. Быстрый взгляд подсказал, что он по-прежнему общается с официантом, а Кристиана нигде не было видно.
Возможно, у меня паранойя, но я могла поклясться: в какой-то момент Кристиан посмотрел на него так, будто способен убить.
Я набрала номер из последнего пропущенного звонка и попыталась успокоиться, пока шли гудки.
Она взяла трубку после третьего.
– Привет, Стелла.
– Привет, мама.
Это был наш первый разговор после семейного ужина в апреле.
Четыре месяца.
Мы никогда не делали столь долгих перерывов в общении, и когда я снова услышала ее голос, в горле образовался ком.
У меня были причины для недовольства во время ужина, но она по-прежнему моя мама.
– Как дела? – В ее голосе послышалась редкая неуверенность.
– В порядке. – Я покрутила вокруг пальца кристалл. – Прости, я пропустила звонок. Общалась с другом и не услышала.
– Пустяки. Ничего страшного. – Она откашлялась. – Я читала твое интервью в «Вашингтон Уикли». Отличная работа, и фотографии для «Деламонте» прекрасны.
Я резко перестала дышать. Я даже не предполагала, что могу от нее такое услышать.
– Правда? – спросила я тихим голосом.
За последние месяцы я стала увереннее в себе, но внутри меня всегда будет жить маленькая девочка, которая хочет только одного – одобрения родителей.
– Наталья сказала, вы с папой расстроились из-за фотографий.
Во рту до сих пор оставался горький привкус после последнего разговора с сестрой.
– Конечно, мы бы предпочли, чтобы на тебе было больше одежды, – сухо сказала мама. – Но скорее оказались шокированы, чем расстроены. А статья… Я понятия не имела, как многого ты добилась со своим блогом и насколько тебя тянуло к моде, начиная со столь юного возраста.
Я не стала напоминать, что пыталась сказать ей об этом еще со средней школы. Не хотелось начинать новый спор.
– Статья – единственная причина твоего звонка? – Я бы не удивилась. Родителей всегда волновала репутация семьи. – Мы не разговаривали несколько месяцев.
Мама замолчала на минуту.
– После ужина у всех зашкаливали эмоции, – наконец сказала она. – А когда все успокоилось, я сомневалась, что ты захочешь с нами общаться. Ты всегда звонишь первая, но на этот раз… Ты так расстроилась…
Ты всегда звонишь первая.
Перевод: Я всегда извиняюсь первая.
Я крепче сжала телефон.
– Папа велел мне убираться, и я не знала, волнует ли тебя мое отсутствие.
Мама резко выдохнула:
– Конечно волнует. Ты моя дочь.
Я сжала кристалл сильнее.
– Иногда мне кажется, что это не так, – пробормотала я едва слышно.
– О, Стелла. – Я никогда не слышала ее такой расстроенной. – Мы не…
Громкие возгласы из бара заглушили остальную часть фразы. Когда шум стих, мама заговорила снова.
– Ты общаешься с другом, сейчас не лучшее время для разговоров. Может, встретимся всей семьей? Не на ужин. Как-нибудь менее формально, чтобы просто поговорить.
– Я с удовольствием, – мягко сказала я.
Мне не хотелось таить обиду, особенно на семью.
Я их очень давно не видела и больше не злилась. Мне было просто грустно.
Повесив трубку, я осталась в зале и попыталась осмыслить события дня.
Разговор с бутиком, встреча с Кристианом, разговор с мамой…
Слишком много всего, но единственное, о чем я могла думать – как сильно мне хотелось рассказать о случившемся Кристиану.
Не только про бутик и маму, про все.
Как я случайно использовала не то молоко для утреннего смузи и чуть не поперхнулась от мерзкого вкуса.
Как Ава и Джулс предложили стать моделями для моей коллекции.
Как я гордилась проделанной работой с магазинами.
Как сильно я по нему скучаю.
Я так привыкла делиться с Кристианом подробностями своей жизни, что даже дневник не мог заполнить пустоту.
На самом деле я не прикасалась к дневнику с тех пор, как мы расстались; он таил слишком много воспоминаний о нас.
Кристиан причинил мне ужасную боль, но я хотела, чтобы он оказался рядом. И то, и другое – правда.
Свет и тьма. Пламя и лед. Мечты и логика.
Наши отношения всегда были дихотомичны. Было понятно: их финал станет таким же.
Глава 44
Ежегодный покерный турнир «Харпер Секьюрити» проходил в помещении компании, превращенном в мини-казино с открытым баром и полдюжиной покерных столов.
Обычно присутствовали только сотрудники. В этом году я нарушил собственное правило и позвал Риса, который в кои-то веки приехал в город без Бриджит на какое-то дипломатическое мероприятие, и Алекса в качестве благодарности за помощь с делами, пока я был в Италии. Джоша пришлось пригласить по умолчанию – он настойчиво пожелал присоединиться, когда узнал о присутствии Алекса.
Я ему позволил. Мне хватало и других поводов для беспокойства помимо его фантазий, что я пытаюсь украсть его лучшего друга.
Мы сели вчетвером за столик у барной стойки. Вокруг все смеялись, звенели стаканами и тасовали колоды, но веселье не улучшало моего мрачного настроения.
– Сколько ты уже посетил покерных турниров? – с подозрением спросил Джош у Алекса.
На лице Алекса мелькнуло раздражение.
– Я же сказал, это первый.
– Просто хочу убедиться. – Джош вытащил из колоды карту и бросил на стол. Король червей. – Раз уж вы сыграли с ним