Я уставился на фигуру. Высокий, в бейсболке и темной куртке.
Они остановились у выхода, а потом одновременно ушли.
Я не мог разглядеть всего происходящего из-за ракурса, но движение его плеч, куртка посреди лета, спрятанное от камер лицо…
У него был пистолет. Я уверен.
А еще я уверен, что видел эту куртку раньше.
– Отмотайте назад, – приказал я. – Стоп.
Видео остановилось, когда Стелла и Брок разместили заказы. Та же фигура стояла рядом у прилавка. Он расплатился за выпивку наличными и барабанил пальцами, пока Брок не повернулся сказать что-то Стелле.
Случившееся дальше заняло всего несколько секунд.
Небрежное прикосновение к куртке, два крошечных пакетика, закинутые в кружки Стеллы и Брока, и возвращение к кофе.
Он действовал быстро.
Но он облажался.
Когда он снова отвернулся, я мельком увидел его профиль. И узнал по двум отдельным проверкам биографических данных.
Ублюдок.
Все встало на свои места.
Как он попал в «Мираж». Почему не было никаких свидетельств того, как он покинул здание. Его связь со Стеллой.
Я не стал благодарить менеджера или говорить с Броком, который по-прежнему страдал в туалете.
Вместо этого я отправил в компанию черный код с именем преследователя и инструкциями найти его и Стеллу как можно скорее.
Черный код применялся в самых чрезвычайных ситуациях – он подключал всех агентов в округе к новому заданию.
Я использовал его впервые.
Если преследователю столько времени удавалось оставаться в тени, он достаточно умен, чтобы не включать мобильный телефон и не пользоваться личной машиной.
Тем не менее у нас есть необходимая информация, чтобы его выследить.
Надеюсь, когда мы это сделаем, будет не слишком поздно.
Глава 49
Неприятные ощущения вытащили меня из темных, мутных колодцев бессознательного.
Сначала – покалывание в пальцах рук и ног. Потом – жесткое дерево под бедрами. И наконец, грубые веревки вокруг запястий и пульсирующая боль в висках.
Единственный раз, когда меня связывали, был с Кристианом, но все происходило по обоюдному согласию. А сейчас… я не знала, что происходит.
Я знала одно: мне больно, во рту пересохло, а голова пульсирует болью, будто туда засунули десяток отбойных молотков.
Веки словно залили бетоном. Темнота не была мягкой и нежной, как при погружении в сон. Она казалась бесконечной и угрожающей, как тяжесть земли после захоронения заживо.
Я заставила себя сделать вдох, несмотря на нарастающую панику.
Дыши. Считай. Что случилось?
Я изо всех сил пыталась разобраться в событиях дня.
Вспомнила, как встретилась с семьей в кафе. Брок побежал в туалет. Тошнота, головокружение, глоток воздуха… И холодный пистолет. Голос, потом чернота.
О боже.
Меня похитили.
Осознание пронзило холодными, острыми когтями.
Меня охватило желание впасть в панику, но я стиснула зубы и заставила себя оставаться в настоящем.
Я не умру вот так. Я вообще не умру. Еще очень, очень долго.
Усилием воли я открыла глаза. Головокружение искажало зрение, но постепенно обстановка обрела форму.
Я находилась в какой-то ветхой хижине из гофрированного металла и дерева. Толстый слой грязи покрывал окна, приглушая солнечный свет. Мебели не было – только стул, к которому меня привязали, и покосившийся стол, на котором лежала веревка и – почти комично – контейнер с готовой едой.
К горлу подступила желчь.
Где я? Судя по свету, я потеряла сознание не слишком давно, а значит, далеко мы уехать не могли.
– Ты проснулась.
Я повернула голову на знакомой голос, и меня накрыл новый приступ головокружения.
Когда он прошел, желчь сгустилась.
Я поняла, почему голос казался таким знакомым.
– Нет, – жалко прохрипела я.
Джулиан улыбнулся:
– Удивлена?
Самый знаменитый светский журналист Вашингтона выглядел совершенно иначе, чем на глянцевой фотографии в журнале и во время нашей личной встречи.
Мы делали фотосессию для статьи, и он был мил. Застенчив.
Он был еще милее, когда мы разговаривали по телефону примерно дюжину раз.
Но теперь, приглядевшись, я заметила безумный блеск в глазах и неестественную улыбку.
Улыбку психопата.
Мой пульс ускорился.
– Я думал, ты удивишься. – Джулиан разгладил рубашку. – Ты меня не помнишь?
– Ты пишешь в «Вашингтон Уикли».
Язык во рту казался слишком большим.
Видимо, он что-то подсыпал мне в напиток. Последствия ощущались до сих пор и туманили края сознания.
– Разумеется. – Я могла поклясться, что он закатил глаза. – До этого, Стелла. Мы вместе ходили на занятия в Тайере. Теория коммуникаций с профессором Питтманом. Ты сидела на два места впереди меня. – Он улыбнулся воспоминаниям. – Мне нравились его лекции. Именно там я впервые увидел тебя.
Тайер. Теория коммуникаций.
В голове возник мимолетный образ тихого светловолосого парня, сидевшего в конце кабинета, но с тех пор прошло много лет. Я едва помнила, как выглядел профессор, не говоря уже об однокурсниках.
– Я не говорил тебе во время наших многочисленных милых бесед. Хотел посмотреть, вспомнишь ли ты. – Улыбка исчезла, и он нахмурился. – Ты не вспомнила, но это нормально. Тогда я был другим человеком. Менее успешным, менее достойным тебя. Я говорил тебе о своих чувствах в письмах, но нужно было многого добиться, чтобы тебе соответствовать. Поэтому я не выходил на связь раньше. Но сейчас… – Он развел руками. – Мы наконец можем быть вместе.
– Быть вместе? Ты меня похитил!
Его слова не укладывались у меня в голове. Ситуация казалась слишком сюрреалистичной.
– Кстати, да. Прости, что пришлось тебя вырубить, но так было проще. – В его голосе прозвучало раскаяние. – Я бы тебя развязал, но не могу, пока мы тебя не исправим.
С каждой секундой сцена становилась все безумнее.
– О чем ты?
– Кристиан Харпер. – Он произнес это имя с такой желчью, что мне обожгло горло. – Ты думаешь, что по-прежнему любишь его. Я вижу это в твоих глазах.
О боже. Кристиан.
До меня дошел весь смысл происходящего.
Джулиан явно не в себе, и он связал меня в каком-то забытом Богом месте. Можно попытаться сбежать, но у меня нет машины и мне по-прежнему нехорошо после удара по голове.
Вполне возможно, я больше никогда не увижу Кристиана, своих друзей и близких.
В груди поднялся новый приступ паники, но я ее подавила.
Я придумаю план. Я должна.
А пока нужно, чтобы Джулиан говорил, а не действовал… что бы он ни задумал.
У меня сжался желудок.
– Я больше не встречаюсь с Кристианом.
Боже, но как хотелось бы.
Быть сейчас в его квартире, готовить тако, пока он подтрунивает, что я кладу слишком много сыра, и ворчит, когда я отвечаю на сообщения в соцсетях и не обращаю на него внимания.
Из глаз покатились горячие слезы.
– Я и не сказал, что ты с ним встречаешься, – отрезал Джулиан. – Я сказал, ты думаешь, что по-прежнему любишь его!
Он повысил голос, но потом сделал глубокий вдох и снова провел рукой по рубашке.
– Все в порядке. Ты не виновата, – уже спокойнее сказал он. – Он обманул тебя. Обманул и заставил влюбиться из-за внешности и денег. Но ты должна быть со мной. Я понял сразу, как только тебя увидел. Знаешь, я мечтал о тебе с первого дня занятий.
Его лицо вновь осветила улыбка.
– Мне приснился сон, что мы поженились и живем в маленьком домике в лесу. У нас двое детей. Я работаю целыми днями, а потом возвращаюсь домой, к тебе. Это было прекрасно. Раньше мне никогда не снились девушки. Разве не знамение от Бога?
Сон? Я прошла через ад из-за гребаного сна?
Дыши.
Спертый воздух царапал легкие.
– Нет никого прекраснее тебя, Стелла. Ты всегда была такой спокойной и доброжелательной, даже когда остальные игнорировали меня или смеялись. Ты обладаешь качествами, которые я хочу видеть в жене. Ты идеально мне подходишь.
Я сильно изменилась со времен колледжа, но было ясно: он не воспринимает меня как личность. Он видит во мне только трофей, которым можно владеть.
– Откуда у тебя мои фотографии? – Я шарила руками за спиной, пытаясь отыскать что-нибудь, обо что можно разорвать веревку. – Как ты проник в квартиру?
Я задышала чаще, наткнувшись на твердый острый выступ на спинке стула. Похоже на гвоздь.
Стул такой старый, что не удивительно. Впрочем, честно говоря, мне было плевать на подробности. Меня заботило только одно: получится ли ослабить веревки и освободиться.
Я не сводила взгляда с Джулиана и осторожно работала над гвоздем.
– Я всегда умел наблюдать за людьми. Все-таки моя специальность – журналистика. Кроме того, я хорошо сливаюсь с толпой. Позволяет легко за кем-то следить и оставаться незамеченным. А касательно квартиры… – Джулиан ухмыльнулся. – Это самое интересное! У меня тоже есть квартира в «Мираже». Бабушка оставила после смерти. Я не живу там постоянно, но у меня есть ключи. Мы практически соседи. Я расстроился, когда ты не заметила меня во время совместной поездки в лифте, но ты была слишком увлечена телефоном. – Он фыркнул.
Я молчала. Была слишком сосредоточена на своей задаче.
К счастью, Джулиану нравилось рассказывать свою историю, расхаживая передо мной и бурно жестикулируя.
Каждый раз, когда он поворачивался спиной, я начинала работать быстрее, а когда снова смотрел на меня, замедлялась.
От усилий у меня выступил пот, но веревка уже ослабла и больше не впивалась в кожу.
Еще немного…
– Взломать систему видеонаблюдения оказалось сложнее, но у меня нашлись помощники. Я нанял «Сентинель Секьюрити». Они – крупнейшие конкуренты Харпера, и я подумал, они воспользуются любой возможностью, чтобы выбить его из колеи. И оказался прав. Они дали мне какое-то странное устройство, а остальное – уже история.