Я попробовала другую тактику:
– Расскажи о своем самом счастливом воспоминании.
Алекс поджал губы.
– Я вроде как пришел на фотосессию, а не на психотерапию.
– Если бы ты пришел на психотерапию, я бы потребовала с тебя пятьсот долларов за час, – парировала я.
– Ты переоцениваешь себя в качестве терапевта.
– Если не можешь меня себе позволить, так и скажи, – я сделала еще несколько снимков. Наконец. Признаки жизни.
– Дорогая, я могу заполучить тебя по щелчку пальцев, и мне не придется платить ни единого пенни.
Я опустила фотоаппарат и сердито на него посмотрела.
– И как это понимать?
Губы Алекса изогнулись в легкой ухмылке.
– Ты меня хочешь. Все эмоции написаны на твоем лице.
Я сжала бедра, буквально сгорая от стыда – казалось, я вот-вот превращусь в кучку пепла.
– Ну и кто теперь себя переоценивает? – выдавила я. Раньше Алекс никогда не говорил со мной так откровенно. Обычно он пресекал любые намеки на наше взаимное притяжение, а теперь вдруг заявил, что я его хочу.
И был прав, но все же.
Алекс наклонился вперед, сложив ладони. С элегантной небрежностью, но настороженно. Дожидаясь, когда я попадусь в ловушку.
– Скажи, что это неправда.
Я вновь облизала губы, и его взгляд метнулся к моему рту. Крошечное, но безошибочное движение, придавшее мне уверенности и побудившее сказать слова, на которые иначе я бы никогда не осмелилась.
– Правда. – Я едва сдержала улыбку, увидев удивление в его глазах. Он не ожидал откровенности. – Но ты тоже меня хочешь. Другой вопрос, не побоишься ли ты это признать?
Густые темные брови Алекса поползли вниз.
– Я ничего не боюсь.
Ложь. Месяц назад я бы ему поверила, но теперь нет. Каждый чего-то боится; это делает нас людьми. А Алекс Волков – при всем его самоконтроле, всей его власти – оставался человеком, и это восхищало, пугало и разрывало сердце на части.
– Ты не ответил на вопрос, – я подошла к нему, повесив камеру на шею. Он не двинулся ни на миллиметр, даже когда я провела пальцами по его подбородку. – Признай, ты тоже меня хочешь.
Сама не знаю, откуда во мне взялась такая дерзость. Я всегда ждала первого шага от мужчин – отчасти из страха оказаться отверженной, отчасти из-за застенчивости.
Но я чувствовала: если я буду ждать Алекса, возможно, мне придется ждать вечность.
Настало время брать ситуацию в свои руки.
– Если бы я тебя хотел, уже взял бы, – с убийственной мягкостью сказал Алекс.
– А может, ты просто боишься.
Я играла с огнем, но это лучше, чем мерзнуть в одиночестве.
Я замерла, когда Алекс провел пальцами по моей шее и по плечу. Его губы изогнулись в ухмылке.
– Нервничаешь? Я думал, ты этого хочешь, – поддразнил он. Его рука опустилась ниже, к изгибу моей груди. Ледяные озера в глазах растаяли, выпуская огненный вихрь, обжигающий с макушки до пят.
У меня закружилась голова. Соски превратились в твердые бусины, все тело пульсировало. Почему-то мне было плохо из-за отсутствия его прикосновений в тех местах, где я больше всего этого хотела; нетерпение обострило чувства, и кожа покрылась мурашками от фантомных ласк.
– Я такого не говорила, – выдохнула я. Господи, как стыдно. О чем я только думала? Я же не роковая женщина и не… кто там похож на роковую женщину.
Четко мыслить не получалось.
Алекс провел пальцем по моей груди, и я застонала. Застонала. От прикосновения, которое длилось меньше двух секунд.
Я хотела умереть.
Его зрачки расширились, и зеленые глаза превратились в черные затмения, окруженные нефритовым огнем. Он убрал руку, и прохладный воздух поспешил на смену теплому прикосновению.
– Заканчивай фотосессию, Ава.
Грубость в его голосе царапнула кожу.
– Что? – меня слишком шокировала внезапная перемена настроения.
– Фотосессия. Закончи ее, – процедил он. – Если не хочешь начать то, что не готова закончить.
– Я…
Фотосессия. Точно.
На дрожащих ногах я сделала несколько шагов назад и попыталась сосредоточиться. Алекс сидел с прямой спиной и бесстрастным лицом, пока я суетилась вокруг, пытаясь запечатлеть каждый изгиб.
Тишину нарушал лишь низкий гул обогревателя.
– Ладно. Мы закончили, – объявила я через двадцать минут мучительной тишины. – Спасибо…
Алекс встал, схватил пальто и молча вышел.
– …что согласился, – закончила я, и слова эхом разлетелись по пустой комнате.
Я тяжело выдохнула. Алекс был самым переменчивым человеком из всех, кого я знала. В одну минуту – нежный и заботливый, а в другую – внезапно закрытый и отдаленный.
Я пролистала фотографии.
Ого. Вау. После нашего… взаимодействия эмоции Алекса хлынули с экрана, и да, в основном это было раздражение, но его раздражение выглядело лучше иного удовлетворения. Тени на острых линиях бровей, взгляд, сжатая челюсть… Возможно, это были мои лучшие снимки.
Я остановилась на одном из последних, и у меня замерло сердце.
Я была так увлечена процессом, что не обратила внимания, но теперь мне стало ясно как день. Когда Алекс посмотрел на меня, на его лице отобразилось сильнейшее желание – взгляд прожигал камеру, проникая мне прямо в душу. Но лишь на одной-единственной фотографии – видимо, секундная промашка.
Слетевшая маска, пусть и на несколько мгновений.
Но иногда достаточно нескольких секунд, чтобы изменить чью-то жизнь. И когда я выключила фотоаппарат и принялась дрожащими руками собирать оборудование, меня не отпускало чувство, что моя жизнь изменилась навсегда.
Глава 16
Алекс
– Все закончится через несколько месяцев.
Я откинулся на спинку стула и вращал в руках стакан с виски, наблюдая за пляшущими в воздухе пылинками.
– Хммм, – дядя потер подбородок, пристально глядя на меня с экрана. Я переоборудовал гостевую комнату в кабинет, поскольку предпочитал работать из дома в дни, когда не требовалось ехать в офис. Меньше утомительного общения. – Звучит не слишком воодушевленно для человека, который работал над этим с десяти лет.
– Воодушевлению придают слишком много значения. Я просто хочу закончить.
Несмотря на мои слова, внутри что-то екнуло, потому что дядя был прав. Мне следовало испытывать воодушевление. Месть была так близка, что я мог ощутить ее вкус, но вместо сладкого облегчения я чувствовал лишь горечь и тошноту.
Что будет после мести?
Любая другая цель бледнела по сравнению с силой, которая двигала мной все эти годы. Благодаря ей я сохранял целостность, хотя внутри был разбит на кусочки. Она вытащила меня, кровоточащего и бессознательного, из моря вины и ужаса. Я создал шахматную доску и мучительно выставлял все фигуры, одну за другой, год за годом, пока не пришло время съесть короля.
Я мало чего боялся, но я боялся жизни после утраты цели.
– Кстати, о законченном… – я поставил стакан на стол. – Ты вроде подписал бумаги для сделки с «Граппманн».
Иван улыбнулся.
– Мои поздравления. Ты на шаг ближе к мировому господству.
Я. Потому что «Арчер Груп» всегда была моей.
Я основал ее на свои деньги, и все эти годы компания процветала под моим руководством. Переехав в США, мой отец основал успешную строительную компанию, и он мечтал когда-нибудь передать ее нам. Компания распалась после его смерти – я был слишком мал, чтобы это предотвратить, – но я приумножил его наследство и создал нечто новое. Большее.
Родители мечтали, чтобы я вырос счастливым и успешным. До счастья мне пока далеко, зато я активно работаю над успехом.
Обсудив с дядей еженедельные вопросы, я открыл ноутбук и залез в секретную папку, где хранились документы по финансам моего врага, его сделкам – легальным и нелегальным – и предстоящим контрактам. Я ослаблял его империю много лет, достаточно медленно, чтобы он принял это за долгую полосу неудач. Теперь оставалось добыть последние данные и разнести его в прах.
Я смотрел на экран, и в голове мелькали цифры – я продумывал финал игры. Перспектива воодушевляла не так сильно, как обычно.
Но я хотя бы получил удовольствие от падения Лиама Брукса. Несколько звонков, и он уволен и занесен в черный список всех крупных компаний на северо-востоке Штатов. Несколько слов, сказанных шепотом в подходящие уши, и он исключен из высшего общества Вашингтона. Честно говоря, я просто ускорил его неминуемое падение – по информации, которую раскопали мои люди, после выпуска Лиам пристрастился к наркотикам и несколько раз был пойман за вождением в нетрезвом виде. Было лишь вопросом времени, когда он облажается на работе или повздорит с неподходящими людьми.
Лиаму все приносили на блюдечке с голубой каемочкой, а он отказался от этого ради сиюминутного кайфа. Простите, что не рыдаю в три ручья.
Кроме того, он изменил Аве, а значит, ему явно недоставало здравого смысла.
На телефон пришло уведомление из социальной сети. Я терпеть не мог социальные сети, но это величайший в мире кладезь информации. Удивительно, сколько личной информации люди выкладывают в интернет, практически не заботясь о том, кто может это увидеть.
Я нажал на уведомление, пытаясь его убрать, и случайно открыл приложение, где проигрывалась дрянного качества запись спора двух людей. Я хотел выключить ее, но замер. Пригляделся.
Вот дерьмо!
Видео еще не закончилось, когда я вышел из кабинета и помчался к дому Мадлен.
Глава 17
Ава
Я по-разному представляла вечер пятницы, но точно не ожидала, что окажусь в крытом бассейне у блондинки, которая смотрела на меня, словно я украла ее любимую сумку «Прада».
– Простите, мы знакомы?
Пытаясь сохранять вежливость, я сделала несколько шагов назад. Девушка казалась знакомой, но я не могла понять, где видела ее раньше.
– Вряд ли, – ее улыбка могла разрезать стекло. Объективно, она была одной из самых красивых женщин, что я видела. Золотые волосы, небесно-голубые глаза, идеальная фигура – именно так я представляла Афродиту. Но в выражении ее лица была какая-то жесткость, убивающая всю привлекательность. – Мадлен Хосс, из семьи нефтехимиков Хосс. Это мой дом.