Его следующий толчок оказался настолько яростным, что выбил из легких все остатки воздуха.
В наших действиях не было ничего милого или чувственного. Речь шла не об эмоциональной связи. И даже не о физическом влечении, насколько бы я ни промокла и до какого бы исступления ни дошла.
Нет, мы трахались так, словно хотели очиститься от всего темного и мерзкого, копившегося годами. Полное равнодушие к мнению другого человека дарило некую свободу. Мы могли быть худшими, самыми безумными версиями самих себя – в мире, где все пытались разложить все по маленьким коробочкам, это настолько же воодушевляло, насколько ранило.
Но при всем удовольствии, оргазм оставался недостижимым. Каждый раз, когда он приближался, Джош замедлял темп, растягивая сеанс яростной, изысканной пытки.
– Умоляй, Рыжая. – Джош просунул между нами руку и погладил мой клитор, вызвав очередной резкий прилив удовольствия. – Скажи, насколько ты хочешь кончить. – Он впился зубами в мою шею и сильно засосал ее кожу. – Насколько ты хочешь, чтобы я заставил тебя кончать.
Я бы пошутила о проблемах с самооценкой, но уже совершенно не могла ясно мыслить.
– Нет. – Кажется, мой отказ прозвучал слабовато. Я слишком отчаянно нуждалась в облегчении. Капитуляция была лишь вопросом времени, но я не сомневалась, что еще успею дать отпор.
– Нет? – Джош ослабил толчки, и у меня вырвался новый крик разочарования.
Чертов садист.
– Ненавижу тебя, – простонала я. Подвигала бедрами, пытаясь добиться необходимого трения, но безрезультатно.
– Я на это рассчитываю. – У него сверкнули глаза. – Давай, Рыжая, говори уже, или мы проведем здесь всю ночь.
Не говори.
Он снова скользнул в меня с мучительной неторопливостью.
Я не могла сдержать жалких всхлипов – он играл со мной, доводя до края снова и снова, пока я чуть не утратила рассудок.
Не говори, не говори, не говори…
– Пожалуйста, – выдавила я.
– Пожалуйста что?
– Пожалуйста, позволь мне кончить. – Слова превратились в стон, когда Джош увеличил скорость.
– Ты способна на большее.
Его кожа блестела от пота, а мышцы шеи свело от напряжения. Сдержанность давалась ему столь же непросто, как и мне, но я не получала от этого особого удовлетворения, находясь на грани безумия.
Он попал в то самое место, и меня пронзил электрический разряд.
– Джош, пожалуйста, – стонала я, наплевав на все. – Я не могу… мне нужно… прошу…
Похоже, когда я произнесла его имя, у него внутри что-то щелкнуло – он наконец перестал дразнить меня и снова начал трахать в полную силу.
– Как же в тебе потрясающе, – прорычал он. – Тебе нравится, как мой член наполняет твою маленькую тугую киску?
– Да, – простонала я. – Да, боже, пожалуйста. Я сейчас… Я… О господи, да!
Я закричала, охваченная раскаленным удовольствием. Все мысли и воспоминания сгорели, оставляя после себя лишь наслаждение.
Джош продолжал трахать меня, и за первым оргазмом последовал второй, а потом еще один. Они вспыхивали снова и снова, выжимая меня до капли, пока я не повалилась на пол бесформенной кучей.
После третьего или четвертого оргазма кончил и Джош, и мы лежали рядом, тяжело дыша во внезапно наступившей тишине, а потом он оттолкнулся от меня и выбросил презерватив в мусорку. Я даже не заметила, как он его надел.
Туман похоти рассеялся. Я всегда следила, чтобы парни использовали средства защиты, хоть и принимала противозачаточные. Слава богу, Джош так и поступил, но я ведь даже не вспомнила…
Черт.
Я молча смотрела, как он одевается, пораженная осознанием содеянного.
У меня был секс с Джошем Ченом. Братом моей лучшей подруги и одним из самых ненавистных мне людей.
И не просто секс. Агрессивный, такой, что сводило ноги и отключался разум. Я умоляла о большем и кончила так сильно, что последствия ощущались до сих пор.
Господи. – У меня свело живот. – Что я наделала?
Глава 19Джош
Существует минимум дюжина видов секса.
Нежные и чувственные занятия любовью. Грубый и жесткий трах. Случайные связи, эмоциональные интерлюдии и все оттенки интимности между ними. Прожив на земле двадцать девять лет, я думал, что познал все виды секса.
До Джулс.
Я даже не знал, как назвать происходившее между нами. Слово «секс» казалось слишком пресным и общим. Это было нечто куда более дикое и первобытное. Оно вонзилось в гнездо шипов, спрятанных в глубинах моего подсознания, и выдернуло их наружу, открыв миру. Каждая тень, каждый мой осколок оказались обнажены.
Джулс выпустила темную версию меня, о которой я даже не подозревал, и теперь, когда она освободилась, я сомневался, что смогу загнать ее обратно.
Это должно было пугать, но освобождало. Величайший кайф, что я испытывал.
Круче, чем бейсджампинг [12]. Круче, чем велопоездка по печально известной Дороге Смерти в Боливии [13]. И в миллион раз круче любой ночи, проведенной с любой другой девушкой в прошлом.
Мы с Джулс не сказали друг другу ни слова, когда я ушел той ночью, но через несколько дней меня поглотила потребность в новом раунде.
– Джош, прием, говорит Земля. – Ава щелкнула пальцами у меня перед носом. – Ты тут? Или уже в Новой Зеландии? – поддразнила она.
Я заставил себя вернуться в реальность. Сегодня был редкий день, когда мы оба свободны, поэтому мы договорились вместе пообедать.
– Ага. – Я отпил воды, желая, чтобы вместо нее было что-нибудь покрепче. Еще рановато для алкоголя? Сейчас около пяти, да? – Хотел бы я оказаться в Новой Зеландии. Жду не дождусь.
До поездки еще семь недель. Но обсуждать ее, несмотря на предвкушение, не хотелось. Меня слишком отвлекали мысли о Джулс.
Возможно, я не ошибся, назвав ее суккубом. Только так я мог объяснить ее присутствие в каждой секунде моего бодрствования и сна.
– Будет здорово. – Ава оторвала кусок хлеба и сунула в рот. – И обязательно привези мне сувенир с «Властелином колец», иначе я никогда тебя не прощу.
– Тебе же не нравится «Властелин колец». Ты заснула на середине первого фильма.
– Да, но нельзя съездить в Новую Зеландию и не привезти сувенир с «Властелином колец». Это бесчеловечно.
– Бесчеловечно. Сомневаюсь, что ты верно понимаешь значение этого слова, – процитировал я один из наших любимых фильмов.
Да, «Принцесса-невеста» – один из моих любимых фильмов. И мне не стыдно. Это чертова классика.
Ава поморщилась:
– Ну и ладно. Кстати, куда ты пропал вечером в среду? Ты не отвечал на сообщения.
Вот дерьмо. Я ответил на ее сообщения на следующее утро и надеялся, что она не спросит, куда я пропал, – мы планировали вместе посмотреть последний фильм от «Марвел».
– Прости. Появилось срочное дело.
Что скажет Ава, когда узнает, что я переспал с ее лучшей подругой? Уверен, ничего хорошего. Она яростно защищала друзей и знала – мы с Джулс несовместимы, как кошка с собакой.
Как выяснилось, постель – исключение.
– И награда за самый туманный ответ достается… – На телефоне Авы запищало напоминание, и она вздрогнула: – Ой. Мне пора. Мы с Алексом идем на выставку в галерею Ренвик, но была рада повидаться. – Она встала и быстро обняла меня. – Передохни немного, ладно? Выглядишь усталым.
– Что? Нет.
Я глянул на свое отражение в зеркальном окне и расслабился. Ни бледности, ни синяков, ни мешков под глазами. Все идеально.
– Посмотрел-таки, – ухмыльнулась Ава. – Ты такой тщеславный.
– Это слова из песни Карли Саймон, а не моя характеристика. – Да, я заботился о внешности, но это не делало меня тщеславным. Внешности придается большое значение, а значит, имеет смысл выглядеть как можно лучше. – Кажется, тебе пора, – многозначительно добавил я.
Я любил Аву, но, как и все младшие сестры, она бывала настоящей занозой в заднице.
Неудивительно, что они с Джулс подруги.
– Хорошо, намек понят. Но я серьезно, – бросила она через плечо, уходя. – Отдохни. Невозможно вечно функционировать с помощью кофе.
– Могу попробовать! – крикнул я ей вслед, заслужив недоуменные взгляды других посетителей кафе.
Ава всегда беспокоилась о моем сне, но я учился в ординатуре. А значит, мог рассчитывать лишь на один регулярный график сна – несуществующий.
Я оплатил чек и ушел вскоре после сестры. Мы отлично пообедали, но хотелось поговорить о чем-то кроме работы и планов на выходные. Раньше мы обсуждали все, но теперь у нее появился Алекс, а у меня – куча вещей, о которых я рассказать не мог. А именно, происходящее с Джулс и письма от Майкла – очередное я получил вчера.
Прошло уже два года, а я все никак не мог вычеркнуть его из жизни. Я никогда не навещал его в тюрьме, но хранил письма, как… черт возьми, даже не знаю. Но мое любопытство росло с каждым днем. Прочтение одного из писем – лишь вопрос времени, и я ненавидел за это будущего себя. Такой поступок казался предательством.
Майкл пытался убить мою сестру и подставил мою мать, а я сохранял остатки привязанности к человеку, которым он был когда-то. Тому, кто научил меня кататься на велосипеде и привез на первый баскетбольный матч, когда мне было семь лет. Не преступнику, а моему отцу.
Я проглотил горький ком в горле и спустился в метро – как раз вовремя, чтобы успеть на ближайший поезд до Хейзелбурга. Отбросив мысли о Майкле, я пытался сосредоточиться на планах на остаток дня. Размышления об отце всякий раз выбивали из колеи, и я не хотел тратить драгоценный день, терзаясь этими мыслями.
Я беспокойно барабанил пальцами по бедру. Ехать на природу уже поздно. Может, стоит позвонить старым друзьям из колледжа и узнать, не захотят ли они провести со мной вечер.
Или можно снова встретиться с Джулс.
Я сжал зубы. Господи, что со мной не так? Мы просто потрахались. Отлично потрахались, но тем не менее. Нельзя впадать в подобную одержимость после