Но мы разберемся со всем этим позже.
Я обнял ее за талию, прижал к груди, и впервые с момента нашей договоренности мы уснули вместе.
Глава 35Джулс
Дни после смерти мамы пролетели в суматохе. Когда я проснулась на следующее утро, Джош уже ушел на работу, но на кухне меня ждал завтрак и записка с пошаговыми инструкциями. В какое похоронное бюро позвонить, какие задать вопросы, что взять в поездку.
Это помогло лучше любых словесных банальностей.
Я выполняла пункты один за другим, словно робот. И ничего не чувствовала. Словно я явилась к Джошу, исчерпала все эмоции, и теперь они иссякли.
Не знаю, что заставило меня обратиться к Джошу, несмотря на столь сложные отношения, но именно он первым пришел на ум, когда я пыталась понять, что делать.
Сильный. Заботливый. Разумный. Именно такой, какой мне нужен.
Теперь, когда я обсуждала с директором похоронного бюро в Уиттлсбурге последние детали, мне хотелось, чтобы Джош по-прежнему был рядом. Разумеется, это глупо. Он работал и не мог просто так приехать ко мне в Огайо. К тому же сегодня утром он улетел в Новую Зеландию и должен вернуться только на следующей неделе.
При этой мысли сердце пронзила боль.
– Больше ничего не нужно. Все будет готово к завтрашнему дню. – Директор похоронного бюро встал и протянул мне руку: – Еще раз глубоко соболезную вашей утрате, мисс Эмброуз.
– Спасибо. – Я выдавила улыбку. Я использовала свою официальную фамилию Эмброуз, а не Миллер, но в его устах она звучала странно.
Эмброуз – в Вашингтоне. Миллер – здесь.
Две жизни, два разных человека.
Но теперь я оказалась здесь, Джулс Эмброуз в Огайо, и это ощущалось еще сюрреалистичнее, чем я представляла.
Я пожала ему руку и быстро ушла, торопливо сокращая расстояние между кабинетом и выходом, пока меня не залило золотое солнечное тепло. Я покинула унылое и темное похоронное бюро, но не знала, куда податься.
Всего два дня назад я вышла на сцену в Национальном парке округа Колумбия, пожала руку декану и получила диплом юридического факультета.
Три года упорной работы – семь, если считать подготовку, – уместились на одном-единственном листе бумаги.
Это восхищало и разочаровывало одновременно.
Выпускной я почти не запомнила. Все прошло как в тумане, и я отказалась от ужина с друзьями, чтобы собраться в Огайо. Я уехала на следующее утро, то есть вчера, и посвятила все время организации похорон. Планировалась небольшая, простая церемония, но каждое решение давалось с трудом.
Я собиралась вернуться в Вашингтон завтра, после утренних похорон. А пока нужно было придумать, чем заполнить остаток дня и вечер. Заняться в городе было нечем.
Я посмотрела на одинокий флаер, летящий по тротуару, стоянку ржавых автомобилей через дорогу и коричневые кирпичные дома, жмущиеся друг к другу, словно усталые путешественники на стоянке для отдыха. Чуть поодаль играла в классики группа детей, и их слабый смех был единственным признаком жизни в застоявшемся воздухе.
Уиттлсбург, Огайо. Городок неподалеку от относительно гигантского Колумбуса, примечательный лишь своей абсолютной заурядностью.
Возвращение сюда напоминало сон. Я ждала, что вот-вот проснусь, нащупывая кнопку будильника и слыша из-под двери хриплый визг фена Стеллы.
Но вместо будильника мимо пронесся автобус, вырвав меня из оцепенения.
Отвратительно.
Наконец я двинулась дальше. Похоронное бюро располагалось недалеко от центра, и вскоре я добралась до социального и финансового сердца города. Всего полдюжины кварталов.
Это не сон.
Я действительно здесь. Вот закусочная, где мы с друзьями тусовались после школьных дискотек. Вот – боулинг, куда мы ходили в начальной школе, и маленький антикварный магазин с жуткими куклами на витрине. Все верили, что там живут привидения, и каждый раз пробегали мимо, будто духи, обитавшие внутри, могли протянуть руки и схватить нас, если мы задержимся слишком надолго.
Вернувшись в Уиттлсбург, я словно попала в капсулу времени. Не считая нового сетевого ресторана и кафе, пришедшего на смену прачечной старого Сала, за последние семь лет тут ничего не изменилось.
Я опустила голову, игнорируя любопытные взгляды компании старшеклассниц, собравшихся на углу. Каким-то чудом мне пока не встретился никто из старых знакомых, но это лишь вопрос времени. Я боялась вопросов, которые неизбежно возникнут.
У маленьких городов долгая память… К лучшему или к худшему.
Добравшись до отеля, я выдохнула с облегчением. Забудьте о развлечениях. Я хочу просто запереться в номере, заказать еду и весь вечер смотреть платные каналы.
Я полезла в сумку в поисках своего…
– Привет, Рыжая.
Я замерла, не вынимая руку из сумки. Сердце бешено застучало, не в силах поверить, и каждый удар отдавался в голове, как барабан.
Тук. Тук. Тук.
Этого просто не может быть. Наверное, выпитый за обедом молочный коктейль спровоцировал галлюцинации из-за сахара. Потому что это никак не может быть он.
Но, подняв голову, я увидела его любимую серую толстовку. Поношенную спортивную сумку на плече. Характерную ямочку и улыбку на губах, такую мягкую, что стирались все границы сопротивления.
– Сюрприз. – Голос Джоша окутал меня, словно теплый мед. – Соскучилась?
– Я… ты… – Я открывала и закрывала рот – как мне показалось, крайне нелестно имитируя золотую рыбку. – Ты должен быть в Новой Зеландии.
– Планы изменились. – Он пожал плечами с беспечностью, подходящей скорее для изменения заказа на ужин, чем для международных рейсов. – Я предпочел приехать сюда.
– Почему?
Туктуктук. Нормально ли для человеческого сердца биться с такой скоростью?
– Хочу посетить музей вязания.
Возможно, я уснула в похоронном бюро – происходящее казалось слишком абсурдным, чтобы быть реальностью.
– Что?
– Музей вязания, – повторил он. – Всемирно известный.
Музей вязания был главной достопримечательностью Уиттлсбурга, но явно не пользовался всемирной известностью.
Эйфелева башня, Мачу-Пикчу, Великая Китайская стена… и Музей вязания Бетти Джонс? Ну нет.
– Всемирно известный, да?
В животе возник какой-то странный трепет. Я хотела, чтобы он никогда не заканчивался.
– Ага. – Ямочка Джоша стала глубже. – Прочитал про него в журнале в аэропорту и так вдохновился, что сменил рейс в последний момент.
В горле набух комок эмоций.
– Пожалуй, не стану подвергать сомнениям твою любовь к вязанию. – Нельзя плакать в холле. – Ты остановился в этом отеле?
– Это зависит от тебя. – Джош сунул руку в карман, не отрывая от меня взгляда. – Хочешь ли этого ты?
Маленькая, испуганная часть меня хотела сказать «нет». Было бы так просто убежать в номер и запереться там до похорон мамы, а потом уехать и притвориться, будто ничего не было.
Но я так устала бежать. Так устала бороться одновременно с собой и с миром и притворяться, будто все в порядке, изо всех сил стараясь удержаться на плаву.
Тянуться к спасательному плоту нормально, каким бы он ни был.
Мой появился в образе Джоша Чена.
Я слегка кивнула, боясь вымолвить даже слово.
Его лицо смягчилось.
– Иди сюда, Рыжая.
Это все, что было мне нужно.
Я подлетела к Джошу, уткнулась лицом ему в грудь, и он крепко обнял меня. От него пахло мылом и цитрусами, а толстовка мягко прижималась к моей щеке.
Я почувствовала любопытные взгляды администратора и других гостей отеля. Без сомнения, завтра мы станем предметом городских сплетен, но мне было плевать.
Впервые с тех пор, как я приземлилась в Огайо, я смогла дышать.
Глава 36Джош
Я не собирался лететь в Огайо.
Я приехал в аэропорт на рейс в Новую Зеландию, но, когда началась посадка, мог думать только о Джулс. Что она делает, как она, благополучно ли приземлилась. Походы и мероприятия, которые я планировал месяцами, резко утратили всю свою привлекательность.
Итак, вместо того чтобы отправиться в место, занимавшее второй пункт в моем списке желаний (после Антарктиды), я пошел к кассам и купил билет на следующий рейс до Колумбуса.
Променял Новую Зеландию на Уиттлсбург. Я действительно сошел с ума, и у меня даже не получалось из-за этого злиться.
– Препояшь чресла и приготовься к незабываемым впечатлениям, – сказала Джулс, когда мы свернули на тихую, зеленую улицу.
Закинув вещи, я убедил ее отправиться в музей вместе со мной. Возможно, стоило выбрать предлог поинтереснее музея вязания, но я прочитал о нем, пока ехал на автобусе из Колумбуса, – его называли главной достопримечательностью города. Я поднял брови.
– Ты сказала «препояшь чресла»? Тебе сколько, восемьдесят?
– К твоему сведению, персонаж Стэнли Туччи использует это выражение в фильме «Дьявол носит Prada» – и Стэнли, и сам фильм потрясающие.
– Ага, так сколько лет потрясающему Стэнли?
Джулс искоса глянула в мою сторону.
– Совершенно неуместная язвительность, особенно учитывая бесплатную и подробную экскурсию, которую я только что тебе провела.
Я сдержал улыбку.
– Пятнадцать минут ходьбы, Рыжая.
– И я успела показать тебе лучший ресторан города, боулинг, магазин, который на десять секунд появился в фильме с Брюсом Уиллисом, и парикмахерскую, где мне стригли челку во время короткого, но ужасающего периода старшей школы, – сказала она. – Это бесценная информация, Чен. В путеводителях подобного не найти.
– Почти уверен: первые три есть в путеводителях. – Я дернул ее за прядь. – Не любишь челки?
– Категорически нет. Челка и розовые тени для век – мое твердое «нет».
– Хм, думаю, челка тебе пойдет.
Джулс пойдет что угодно. Даже сейчас, с фиолетовыми кругами под глазами и напряженными линиями у рта, она была так чертовски красива, что я не мог насмотреться.
Ее внешность не сильно изменилась за годы, но