что-то в ней изменилось.
Я не мог понять, что именно.
Раньше красота Джулс воспринималась как зелень травы или глубина океанов. Неоспоримый факт, но он не слишком меня волновал.
Теперь мне хотелось утонуть в ее красоте, позволить ей заполнить каждый миллиметр моей души, пока она, черт подери, меня не поглотит. Плевать, если это меня убьет, – в мире, наполненном смертью, она единственная заставляла меня чувствовать себя живым.
– Поверь, нет. И хватит о моих волосах. – Джулс махнула рукой на здание перед нами. – Перед тобой всемирно известный Музей вязания Бетти Джонс.
– Впечатляющее зрелище.
Я не смог бы назвать цвет здания, даже если бы к моей голове приставили пистолет.
Через полчаса, просмотрев несколько умопомрачительно скучных стендов, я наконец вырвался из вызванного Джулс транса – и сразу же пожалел.
– Что это за хрень? – Я указал на синего вязаного… пса? Волка? В любом случае у него была кривая морда, а глаза-бусинки угрожающе сверкали в нашу сторону с полки, будто он злился из-за вторжения в его личное пространство.
Именно поэтому отвлекаться не следует. Если меня прикончит игрушка-призрак, будет чертовски обидно.
Джулс глянула на маленькую золотую табличку под игрушкой.
– Это одна из любимых игрушек дочери Бетти, – сказала она. – Связана известной местной мастерицей и подарена ей на пятый день рождения.
– Выглядит демонически.
– Вовсе нет. – Джулс уставилась на игрушку, которая злобно смотрела на нас. Я мог поклясться – ее морда скривилась в рыке. – Но, эм, пойдем дальше.
– Знаешь, думаю, на сегодня с меня хватит вязания. – Я заплатил свое. Пора убираться, пока игрушки не ожили, как в «Ночи в музее». – Если только ты не насмотрелась на одеяла и проклятые игрушки.
Джулс ухмыльнулась:
– Уверен? Ты отказался от Новой Зеландии ради этого всемирно известного музея. Нужно оправдать траты.
– О, уже. – Оправдал траты, приобрел кошмары. Я приобнял Джулс за поясницу и повел к выходу. – С меня довольно, уж поверь. Я бы предпочел увидеть остальную часть города.
– Большую часть мы уже посмотрели, пока шли сюда. Все остальное – жилые кварталы.
Господи.
– Мы наверняка что-нибудь упустили. Какое у тебя любимое место?
Мы вышли в угасающий дневной свет. Золотой час таял в сумерках, и длинные тени тянулись по тротуарам, пока мы шли в сторону центра.
– Оно закрылось час назад, – сказала Джулс.
– Я все равно хочу его увидеть.
Она странно посмотрела на меня, но пожала плечами:
– Как скажешь.
Десять минут спустя мы подошли к старому книжному. Он угнездился между комиссионным магазином и китайской забегаловкой, а на темных окнах облупившейся красной краской были нацарапаны слова «Крэбтри Букс».
– Единственный книжный в городе, – сказала Джулс. – Я не рассказывала друзьям, потому что чтение не считалось крутым занятием, но он стал моим любимым местом, особенно в дождливые дни. Я приходила сюда так часто, что помнила все книги на полках, но мне все равно нравилось рассматривать их каждые выходные. Это утешало. – Ее губы тронула кривая улыбка. – Кроме того, я точно знала, что не встречу здесь никого из знакомых.
– Твоя тихая гавань.
Ее лицо смягчилось от ностальгии.
– Да.
Я улыбнулся, вообразив, как юная Джулс пробирается в книжный и прячется от друзей. Несколько месяцев назад, когда я знал лишь совсем другую Джулс – язвительную тусовщицу, – это показалось бы бредом. Но теперь я вполне мог это представить.
На самом деле, не считая девичника Бриджит, я давно не видел той Джулс, которую знал на первых курсах. Черт, да я и сам давно забыл про безудержные вечеринки.
Первые впечатления остаются с нами дольше всего, но вопреки распространенному мнению, некоторые люди меняются. Единственная проблема – они меняются быстрее, чем наши предрассудки.
– У тебя есть любимая книга?
Я хотел узнать про Джулс абсолютно все. Что она любит и ненавидит, какие читает книги и какую слушает музыку. Любую доступную мне крупицу информации, чтобы удовлетворить ненасытную потребность в ней.
– Я не могу выбрать какую-то одну. Это как попросить кого-то назвать любимый вкус мороженого.
– Легко. Мой – «Роки Роуд» [17], твой – соленая карамель. – Я ухмыльнулся, увидев ее недоуменный взгляд. – Ты всегда выбираешь соленую карамель.
– Не всегда, – пробормотала она. – Хорошо. Если выбирать книгу, которую я перечитывала больше всего раз… – Она покраснела. – Только не смейся – знаю, это банально и по-детски, но… «Паутина Шарлотты» [18]. Семья, которая жила в доме до нас, оставила экземпляр – единственная книга, которая была у меня в детстве. Я настолько прониклась, что не позволяла маме убивать пауков на случай, если это Шарлотта.
Моя улыбка стала шире.
– Восхитительно.
Румянец на ее щеках стал ярче.
– Я была маленькая.
– Это не сарказм.
Губы Джулс тронула легкая улыбка, но больше она ничего не сказала.
Время близилось к ужину, поэтому мы зашли в закусочную, которую она назвала «лучшим рестораном в городе».
– Здесь самые вкусные бургеры. – Она пролистала меню, и ее лицо светилось от предвкушения. – Одна из немногих вещей в Уиттлсбурге, по которым я скучала.
– Поверю тебе на слово. – Я оглядел красные виниловые кабинки, черно-белые клетчатые полы и старый музыкальный автомат в углу. – Напоминает декорации из фильмов восьмидесятых.
Она рассмеялась:
– Наверное, потому что первый владелец был большим поклонником фильмов восьмидесятых. Мы постоянно тусовались здесь, когда я училась в старшей школе. Людей посмотреть, себя показать. Однажды…
– Джулс? Это ты?
Джулс побледнела.
Я повернулся к говорящему, и мышцы сжались в предвкушении драки, но напряжение сменилось растерянностью, когда я увидел, кто к нам подошел.
Девушка двадцати пяти лет – хотя из-за макияжа и платинового боба она казалась старше. На ней был обтягивающий красный топ, и она выжидательно смотрела на Джулс.
– Точно, ты! – воскликнула она. – Джулс Миллер! Поверить не могу. Не знала, что ты вернулась в город! Сколько прошло, семь лет?
Миллер? Какого черта?
Я глянул на Джулс, изобразившую явно фальшивую улыбку.
– Да, примерно. Как ты, Рита?
– Ой, знаешь… Замужем, двое детей, работаю в мамином салоне. Все как у всех, кроме салона. – Рита посмотрела на меня, и в ее глазах вспыхнул интерес. – Кто это?
– Джош, – сказал я, когда Джулс промолчала. Я не обозначил статус. Не знал, что говорить.
– Приятно познакомиться, Джош, – промурлыкала Рита. – Здесь нечасто встретишь таких, как ты.
Я выдавил вежливую улыбку. Рита казалась вполне безобидной, но от Джулс исходило осязаемое напряжение – настолько сильное, что я чувствовал его вкус.
– Где ты пропадала? – Не дождавшись моего ответа, Рита снова переключила внимание на Джулс. – Ты просто исчезла. Даже не попрощалась.
– Университет.
Джулс не стала вдаваться в подробности, но Рита не отставала:
– Какой?
– Маленький. Вряд ли ты слышала.
Мои брови поползли вверх. Хоть Тайер и невелик, это один из самых известных университетов страны. Готов поспорить на свой диплом – о нем слышало большинство людей.
– Ну, тебе повезло, вовремя выбралась. – Рита вздохнула. – Это место высасывает душу, знаешь? Но что поделать? – Она пожала плечами. – Кстати, сожалею о случившемся с твоей мамой и Аластером. Просто безумие.
– Пожар? С тех пор прошло много лет.
– Нет. Вернее, я не об этом. – Рита махнула рукой. – Ты не слышала? Аластер попался на сексе с дочерью одного из партнеров. Ей было шестнадцать – технически, в рамках законодательства штата, но… – Она нарочито вздрогнула. – В общем, его партнер пришел в ярость, когда узнал. Говорят, он уничтожил половину бизнеса Аластера, и тому пришлось набрать кучу кредитов, чтобы удержаться на плаву. Поэтому твоей маме досталось такое маленькое наследство. Больше у него ничего не осталось. Ходили слухи, что поджог устроил тот же партнер, но мы никогда не узнаем правды.
Господи Иисусе. Все это напоминало какую-то мыльную оперу, но мне хватило одного взгляда на Джулс, чтобы избавиться от скепсиса.
Она застыла, глядя на Риту округлившимися глазами. Ее кожа обрела цвет белых салфеток, стоявших на столе в металлической коробке.
– Что… Моя мама знала? Почему ничего не было в газетах?
– Семья Аластера старалась это не афишировать, – сказала Рита, явно довольная, что сумела удивить Джулс. – Но кто-то все же слил информацию. Представляешь? Бедная твоя мама. Она знала, но все равно осталась с ним… – Она откашлялась. – Так почему ты вернулась?
– Я… – Джулс наконец моргнула. – Несколько дней назад умерла мама.
Повисла тяжелая, неловкая пауза.
– Ой. – Рита снова откашлялась, забегав глазами по закусочной. Ее лицо густо покраснело. – Ужасно жаль это слышать. Ну, мне пора бежать, но было здорово повидаться и, хм, мои соболезнования.
Она бросилась прочь, чуть не сбив с ног официантку.
Скатертью дорожка.
– Старая подруга? – поинтересовался я.
– Ну, она всегда списывала у меня на контрольных по математике. – К Джулс начал возвращаться здоровый цвет лица, хотя шок прошел еще не полностью. – Как ты мог заметить, главная сплетница в городе.
– Ага. – Я посмотрел на нее с тревогой. – Как тебе новости об Аластере?
Я испытал некоторое удовлетворение из-за финансового краха этого человека, но Джулс хватало переживаний из-за смерти матери и без призрака жуткого отчима.
– Шокирована, но не удивлена. – Она глубоко вздохнула. – Я рада, что Рита мне рассказала. Это всего лишь слухи, но если подумать, они многое объясняют: почему он оставил маме так мало денег, загадочные обстоятельства пожара. По крайней мере, Аластер хотя бы отчасти ответил за свои поступки.