Самое замечательное в наличии лучшего друга с сомнительными моральными качествами – он не задает вопросов, когда ты совершаешь сомнительные с точки зрения морали поступки.
Алекс не стал спрашивать, зачем мне Макс; он просто его нашел. Это заняло меньше часа – по его словам, Макс оставил настолько очевидный цифровой след, что его смог бы выследить даже слепой луддит.
Мы обнаружили его в дешевом баре – он пылесосил спиртное, как алкогольный «Дайсон», и уже практически ничего не соображал – оказалось достаточно посулить выпивку, наркотики и девушек, чтобы заманить его с нами.
Я предоставил Алексу вести разговоры и взял отдельное такси на случай, если Макс меня узнает, но он был настолько пьян, что не заметил ничего подозрительного, пока мы не зашли в тихий, уединенный дом на окраине города.
К тому времени было уже слишком поздно.
– Похоже, он тебя здорово разозлил. – Алекс рассматривал связанное тело Макса, как ученый рассматривает под микроскопом особо любопытный экземпляр. – Это на тебя не похоже.
Я сжал руки в кулаки.
Макс сидел посреди подвала, привязанный к стулу – рот заклеен скотчем, а тело извивается в напрасной борьбе с путами. Алкогольный кумар рассеялся, и я увидел в его глазах суровую реальность ситуации.
Хорошо.
Я хотел, чтобы он прочувствовал каждую секунду.
– Мой обычный подход не работает.
Подавленная во время рабочей смены ярость вернулась, заглушив все возможные сомнения.
Я врач, а не боец. Я поклялся не причинять вреда. Но эту клятву давал совсем другой Джош. Даже воспоминания о нем казались туманными, погребенными под тяжестью событий прошлой недели.
Я подошел к Максу и сорвал скотч с его рта. Я не беспокоился, что нас кто-нибудь услышит. Этот дом – секретное городское убежище Алекса, место, где можно побыть в одиночестве, если на более длительную поездку времени не хватает, и здешней звукоизоляции и системе безопасности может позавидовать сам Пентагон.
– Ты узнал меня.
Я не спрашивал. Я понял это по сжатым губам и пылающему паническому негодованию в глазах.
– Джулс мне про тебя рассказала. Про Огайо, картину, шантаж и все остальное. – Я наклонился, оказавшись на уровне его взгляда. – Тебе следовало уехать из города, пока было возможно. Оставаться здесь было глупо. Сталкивать Джулс с лестницы – еще глупее.
Краем глаза я увидел, как выгнул бровь Алекс. В остальном он никак не отреагировал на новую информацию или упоминание Джулс.
– Она заслужила. – Вопреки моим ожиданиям, Макс не стал отрицать обвинений. Видимо, понимал – в этом нет никакого смысла. – Люди, которым была нужна картина, злятся, что я ее потерял. Они жаждут крови. – По его лбу скатилась капля пота. – Она меня поимела и думала, что сможет уйти безнаказанной. После всего, что я сделал для нее в юности. У нее не было ни работы, ни дома, а я взял ее к себе. Думаешь, мне охота оставаться в этом чертовом городе? Я не могу вернуться в Огайо без картины. Она заслужила!
Его тон повышался с каждым словом, пока изо рта не пошла пена. Меня обдало кислым дыханием с привкусом виски, и желудок скрутило от отвращения.
– Похоже на твою личную проблему. Ты связался не с теми людьми и расплачиваешься за последствия. Единственное, что меня волнует… – Я схватил его за плечо и так впился пальцами, что он заскулил от боли. – То, что ты причинил ей боль. Это большая ошибка, Макс.
– Надо же, даже после всего, что она сделала, ты по-прежнему на ее стороне, – выдохнул Макс. Злоба в его взгляде смешалась с негодованием. – Она скорее навредила, чем помогла, вернув тебе картину. Теперь за тобой придут мои друзья, а они вовсе не такие милые, как я.
Я не идиот. Я уже принял меры, чтобы минимизировать вероятность, но Максу об этом знать необязательно.
– Я не собирался ее убивать. Просто хотел припугнуть. Чтобы она снова мне помогла. – Взгляд Макса метался по комнате в поисках несуществующей помощи. – Несправедливо, что ей постоянно все сходит с рук. Я сидел за наш совместный проступок в тюрьме, а она училась в крутом университете и заводила крутых друзей. Это нечестно. Она мне должна!
Он напоминал капризного ребенка, закатившего истерику.
– Она пришла к этому образу жизни только из-за тебя. – Я сильнее сжал его плечо. – Не строй из себя невинного мученика.
– Продолжаешь защищать ее даже после того, как она солгала и тебя обокрала. – Губы Макса скривились, тяга к дешевым манипуляциям перевешивала любое чувство самосохранения. – В чем же дело? В ее вагине? Помню, она была хороша, особенно в первый раз, когда залила кровью весь мой член. Нет ничего лучше девственницы. Но она наверняка износилась…
Фраза оборвалась сдавленным криком, когда я ударил его кулаком в лицо.
В глазах потемнело от ярости. Мир сузился до одной-единственной дикой, всепоглощающей потребности причинить мужчине передо мной как можно больше боли.
Но я хотел, чтобы бой был честным. Тогда я смогу расслабиться, не отвлекаясь на чувство вины.
Я протянул руку. Алекс вложил в мою ладонь нож, и я перерезал связывающие Макса веревки.
Он вскочил со стула, но не успел сделать и пары шагов – я схватил его за воротник и снова ударил.
Послышался удовлетворительный хруст костей, а потом – вой от боли.
Макс схватился за сломанный нос и замахнулся на меня другой рукой. Я без особых усилий увернулся от неуклюжего маневра и услышал новый хруст, когда мой кулак коснулся его челюсти.
Кровь запела от восторга – буря внутри меня наконец нашла выход. Каждый удар, каждая струйка крови на его лице понемногу ослабляли давление в груди.
Воздух потрескивал от агрессии, и вскоре хруст костей сменился хлюпаньем окровавленной плоти.
Пот и кровь затуманили зрение, но я продолжал наносить удары, взбешенный воспоминаниями о травмах Джулс и насмешках Макса.
Я не хотела. Он шантажировал меня…
Толкнул, когда я попыталась уйти…
В ее вагине? Помню, она была хороша, особенно в первый раз, когда залила кровью весь мой член.
Меня охватила новая волна ярости, и я ударил Макса так сильно, что он рухнул на пол. Он царапал руками асфальт, пытаясь уползти, но бежать было некуда.
– Пожалуйста, – выдохнул он влажную, булькающую мольбу. – Хватит. Пожалуйста…
Я едва его слышал.
Это касалось не только Джулс. Но и Майкла, Алекса и всех пациентов, которых я потерял в отделении экстренной помощи. Каждой боли, разочарования и печали за все последние годы. Я обрушивал их на Макса, пока его мольбы не утихли, а тело не обмякло.
Сердце колотилось от адреналина. Следовало сделать это раньше. Мне требовалась именно такая завершенность.
Я занес кулак для очередного удара, но крепкие руки сомкнулись на моих бицепсах и потянули назад.
– Джош. – Голос Алекса окатил ледяной водой охватившее меня пламя. – Достаточно.
– Отстань, – выдавил я. Я напрягся, пытаясь вырваться из его хватки, отчаянно нуждаясь в продолжении. В еще большем облегчении. – Я еще не закончил.
– Закончил. Еще немного, и ты его убьешь. – Алекс развернул меня, не отпуская рук, и пронзил взглядом: – Если тебе хочется, то ладно. Но мне так не кажется.
– Ты не знаешь.
Мое прерывистое дыхание эхом разносилось по пустому помещению. В подвале не было никакой мебели, кроме стула, стола, железной раковины и холодильника. Я предпочел не думать, чем здесь занимается Алекс. Наверное, чем-то похожим.
– Я знаю – ты не хочешь, чтобы на твоих руках была чужая смерть, – спокойно сказал он. – Ты не убийца, Джош. И посмотри на него. Ты объяснил все вполне доходчиво.
Я уставился на обмякшее тело на полу. Лицо Макса превратилось в беспорядочную массу крови и плоти. Вокруг его тела растекалась липкая темная жидкость, и если бы не слабое колыхание груди, я бы подумал, что он уже мертв.
Это сделал я. Я.
Алекс его и пальцем не тронул.
Чем дольше я смотрел на Макса, тем медленнее становился пульс. Звук мягких капель из крана в углу напомнил мне капанье крови, и я вдруг осознал, что за жидкость покрывает мое лицо и одежду.
Я избил его до полусмерти.
К горлу подступила желчь.
Я вырвался из хватки Алекса и побрел к раковине, где меня рвало, пока в горле не пересохло, а глаза не обожгла влага.
Я не ел с начала смены, поэтому ничего не вышло, но это не помешало тошноте скрутить желудок.
Черт подери, что я натворил?
Похищение. Нападение и избиение. И вероятно, дюжина других преступлений, которые положат конец моей карьере, если кто-нибудь узнает.
Я хотел заставить Макса заплатить за содеянное с Джулс, а в итоге использовал его как боксерскую грушу.
Твою мать.
Я открыл кран и плеснул себе в лицо воды, надеясь смыть кровь, но пятно осталось даже после того, как розоватые струи стали прозрачными.
Кожа онемела от ледяной воды, когда я наконец поднял голову и увидел рядом Алекса. Он прислонился к раковине с нечитаемым выражением лица.
– Тебе лучше?
– Да. Нет. Не знаю. – Я провел рукой по мокрому лицу и взглянул на Макса, который по-прежнему был без сознания. Желудок снова свело. – Что теперь с ним делать?
– Не волнуйся. В полицию он не пойдет. – Алекс подошел и с презрением пнул лежащее тело. – Это принесет больше проблем, чем пользы.
Действительно. Макс вышел из тюрьмы всего несколько месяцев назад и уже совершил нападение с отягчающими обстоятельствами и оказался вовлечен в заговор с целью совершения кражи в особо крупном размере. Если полиция проверит его биографию, ему конец.
– А если он захочет отомстить?
– Умоляю тебя. Он обычный вор, который пытается претендовать на нечто большее. – Похоже, Алекс не впечатлен. – К тому же, если он сказал правду, у него достаточно других проблем, кроме мести. Им займутся те, кому понадобилась твоя жуткая картина.
– Она не жуткая, – прорычал я. – Она необычная и стоит больших денег.
Я решил продать картину после признания Джулс. Теперь она навевала плохие воспоминания, и, как сказал Макс, ко мне могли прийти. Мне повезло, что этого еще не случилось. Думаю, они недостаточно доверяли Максу, чтобы поручить ему работу, начатую Джулс.