Айви пожала плечами.
— Для меня это все еще немного сюрреалистично. Я даже не задумывалась, каково это — уметь делать такие вещи. Не потому, что я не верила в это, а потому, что… не знаю. Может быть, потому что считала, что, если бы я могла, то уже сделала бы это. Я чувствую себя взрослой, которой приходится сидеть с воспитателями в детском саду. Знаешь, втиснувшись в один из этих крошечных стульчиков и поджав колени до самого подбородка.
— О, ты имеешь в виду кресло размером с Кайли.
Она усмехнулась.
— Что-то вроде этого.
Драм повернулся, прислонился спиной к перилам и посмотрел на Айви.
— У тебя все хорошо получается. Думаю, мы все так чувствовали себя вначале, но ты быстро осваиваешься. Не то чтобы у тебя был большой выбор, учитывая ситуацию.
— Да, ничто так не заставляет девушку усердно учиться, как призрак смерти, висящий над головой.
— Когда дело доходит до большого заклинания, мы все начинаем с чистого листа. Никто раньше не пытался работать с чем-то подобным, и ты держишься наравне с остальными. Мы не можем требовать большего, не так ли?
— Конечно, вы могли бы. Но ты будешь обречен на разочарование.
— Никто не разочаровался в тебе, девочка Айви. — он положил руку ей на плечо и ободряюще сжал.
Она выдохнула и пристально посмотрела вдаль.
— Баэн, — тихо признала она.
— Ах. — Драм снова сложил руки на груди и окинул ее понимающим взглядом. — Думаю, что это настоящая причина твоего плохого настроения.
«Неужели ее так легко прочесть?» — на секунду задумалась она, но потом сдалась и признала правду. Да, возможно, так и было.
— Я понятия не имею, что мне с ним делать. — она покачала головой. — Он продолжает рассказывать мне все эти вещи о Судьбе и предназначении, о том, что мы пара и как много значим друг для друга, и часть меня очень хочет, чтобы он был прав. Но остальная часть меня думает, что он просто сумасшедший.
Драм усмехнулся.
— Да, я помню эту сцену. Поверь мне. Это было не так уж много месяцев назад. Неужели ты дошла до того, что думаешь, будто все будет хорошо, если ты переедешь на другой континент и не оставишь адреса?
— Я слышала, что в Гренландии уделяется очень мало внимания с точки зрения качества жизни.
— Лично я подумывал об Австралии, но после ирландской погоды мне захотелось солнца и пляжей. Ты ведь знаешь, что это совершенно естественное чувство, не так ли? Подумай об этом. Подумай о том, что произошло в твоей жизни за последнюю неделю или две, и сравни это со всем… чем? Двадцатью четырьмя годами? Которые были до этого.
— Двадцать семь. Но дело не только во внезапности. Честно говоря, не думаю, что я именно на этом зациклилась. Не совсем. — она заколебалась, не зная, стоит ли продолжать. С Драмом было легко разговаривать, но готова ли она признаться ему в том, что так ее сдерживало? То, что он был со Хранителем, еще не означало, что он все поймет. Кроме того, если уж ей и предстоял этот разговор с кем-то, то разве не с Баэном?
Не то чтобы она много с ним разговаривала. Каждый раз, когда им удавалось уединиться на несколько минут, они оказывались голыми и потными. Это не располагало ни к самокопанию, ни к содержательным разговорам по душам.
Слишком много других частей тела прижимались друг к другу.
— Дай угадаю. Судьба? — спросил Драм, затем ухмыльнулся и начал изображать персонажа Джина Уайлдера в «Молодом Франкенштейне». — Судьба! Судьба! Мне не избежать смерти!
Айви рассмеялась. Она ничего не могла с собой поделать. Этот момент идеально отражал ее внутренний конфликт, одновременно указывая на нелепость ее реакции на него.
— Да, что-то в этом роде. Кстати, у тебя получился неплохой Фредерик Франкенштейн.
Драм притворился смущенным.
— Кто? Я выглядел так, когда впервые встретил Эш.
Айви представила, как он повторяет эту сцену перед суровой и серьезной Стражем, и снова рассмеялась. Она представила выражение лица женщины.
— Точно.
— Ну, почти, во всяком случае, — сказал он. — Я не очень хорошо воспринял эту новость. Да и вообще. Я вырос в семье, где маленький подарок не был для кого-то большим сюрпризом. Я, например, умею находить потерявшиеся вещи, а моя младшая сестра, как я уже говорила, видит то, что еще не произошло. Об этих вещах я знал всю свою жизнь, и мне было несложно поверить в такую магию. Но все остальное? Каменные статуи, оживающие посреди ночи? Реальные, осязаемые демоны и сумасшедшие культисты, поклоняющиеся злу так, что чат-шоу даже не могут себе представить? Нет, ничего из этого не имело смысла в моем маленьком мирке. Мне это совсем не нравилось, и я хотел, чтобы оно убралось из моего паба и никогда не возвращалось.
Он указал на себя и дом, и его улыбка снова стала кривой.
— В конце концов, ты видишь, как все для меня обернулось.
— Эш не похожа на человека, который принимает отказы.
Он выгнул бровь.
— Но Баэн да?
— Туше. — Айви обхватила себя руками, жалея, что не надела куртку потеплее, когда солнце уже полностью село. — Нет, Баэн очень хочет, чтобы я смотрела на вещи с его точки зрения. Мне просто… трудно смириться с мыслью, что все было предопределено.
— Ведь если вас свела Судьба, откуда тебе знать, есть ли у вас искренние чувства друг к другу, и не оказались ли вы друг с другом просто потому, что некий верзила на небесах сказал, что так надо.
Он вскинул голову, и пристально посмотрел ей в лицо. Как он смог так идеально выразить все ее страдания всего в нескольких словах?
— Потому что я задавался точно таким же вопросом. — ответил он на ее невысказанный вопрос, усмехаясь. — Поверь. Ни у кого в этом мире нет более сложных отношений с понятием «Судьба», чем у ирландцев. Они подмешивают эту дрянь в наши детские бутылочки. Все, откуда я родом, верят в судьбу, называют ли они ее так, или предназначение, или рукой Бога. Мы, ирландцы, фаталисты. Но это не значит, что я был готов отдать самое важное решение в своей жизни на откуп каким-то посторонним силам. Я намеревался выбрать женщину, которую любил, спасибо большое, после долгих поисков и тщательного обдумывания.
— И что случилось?
— Я встретил Эш, не так ли?
— И ты просто отказался от своего собственная выбора?
— О, не совсем. Возможно, было несколько пинков, криков и ударов кулаками по уродливой морде Судьбы, прежде чем все было сказано и сделано.
— Неужели? Не лги бедному человеку, Майкл. Ты сражался, как тигр, и рыдал, как маленькая девочка, пока наконец не смирился с неизбежным. — Эш присоединилась к ним в тусклом свете, падавшем на террасу из гостиной. — Честно говоря, мне было стыдно за него. На какое-то время он потерял всякое чувство собственного достоинства.
Обняв свою пару за плечи, Драм прижал ее к своей груди и игриво пригрозил.
— Не припомню, чтобы ты сдалась, моя каменная любовь, так что давай будем осторожнее с обвинениями, ладно?
Эш изобразила безразличие, но от Айви не ускользнуло, как она прильнула к своей паре, прижимаясь, словно это всегда было ее местом.
— Я просто сообщаю о событиях так, как их помню, а я помню, как ты капризничал, словно ребенок, лишенный сладостей.
Драм опустил голову, уткнулся носом в щеку своей пары и пробормотал:
— Тогда тебе придется дать мне попробовать мед, чтобы я был счастлив, не так ли?
Айви отвернулась и притворилась, что не слышала этого. Если повезет, уличная темнота скроет ее румянец.
Эш успокоила Драма и обратилась к Айви.
— Я считаю, что необходимо помнить, что большинство из нас изначально сопротивляются судьбе. Это естественная реакция любого животного — бороться против сдерживающей руки, и в этом отношении люди остаются такими же животными, как и все остальные. Борьба с судьбой — это не плохо. На самом деле, я считаю, что судьба хочет, чтобы мы боролись с ней, ведь если мы слишком быстро смиримся, она может увидеть, что у нас не хватит сил на то, что она подготовила.
Айви не думала, что кто-то сможет обвинить ее в том, что она слишком быстро сдалась. Особенно Баэн.
— Важно понять, — продолжала Эш, — что если Судьба продолжает вести нас по определенному пути даже после того, как мы сопротивляемся, то это не потому, что она хочет заманить нас в ловушку, а потому, что она знает, что место, к которому она нас направляет, — это место, где мы сможем лучше всего себя раскрыть. Другими словами, Судьба не хочет быть кукловодом человечества, а лишь нашей картой сокровищ.
Она улыбнулась Айви, обняла свою пару за талию и повела его в сторону дома. Глядя им вслед, Айви обдумывала слова Стража. Если Судьба не пыталась принудить Айви к отношениям с Баэном, а просто предлагала ей возможность, которая неизбежно даст ей гораздо больше, чем она за нее заплатит, то с чем же она на самом деле боролась? С судьбой? Баэном?
Или собой?
* * *
В тот вечер Айви исчезла из дома перед ужином, и Баэну потребовалось все его самообладание, чтобы не выследить ее, как хитрую лисицу. С тех пор как они приехали в особняк, она вела себя с ним странно: в один момент она была теплой и ласковой, а в другой — убегала и избегала его.
Он говорил себе, что ей нужно время, чтобы привыкнуть к мысли о том, что она его пара, но его «я» начинало ругаться в ответ и настаивать, что у нее было достаточно времени, и теперь их задача — продемонстрировать все преимущества их отношений. Большинство из них, если верить его внутреннему голосу, связано с наготой. Много-много наготы.
Как выяснилось, его внутренний голос принадлежал ненасытному извращенцу.
Она тоже была ненасытной, потому что единственным местом, откуда Айви не пыталась убежать от него в течение последней недели, была кровать, которую они делили каждую ночь. Ему стоило только прикоснуться к ней, и она поворачивалась к нему, нежная, нетерпеливая и податливая в его руках.
Она давала не меньше, чем получала, и несколько раз доставляла ему удовольствие, так что Баэн боялся, что другие домочадцы проснутся от его рева и подумают, что кто-то умер или был убит. К счастью, остальные, похоже, знали, что нужно держаться подальше. Или так, или в спальнях особняка была самая лучшая звуко