Пустила слюны в руку и взялась за него. Движения были очень похожими, он вроде ничего не замечал. Лежал, закатив глаза, сцепив пальцы, дыхание учащалось. Ну еще. Еще. Почти готов. Рука задвигалась быстрее и жестче. Все это время я мысленно разбирала шкаф с бельем, сортируя полотенца по размеру и цвету, простыни гладкие и рельефные…
— О-о-о, вот так… — шептал он, — так… про… продолжай…
Я трудилась со слезами на глазах, пока не почувствовала разрядку.
— Вот оно. Вот. Да. Сейчас.
Вытерла руку о край матраца.
— Ты потрясающая… — У него уже слипались глаза. — Клянусь, я в долгу не останусь.
Накрыла его одеялом и легла рядом, голова на его груди.
— Так и должно быть, Вэл, — прошептал он сквозь дрему и сжал мне руку. — Так и было задумано… Мы будем суперкоманда.
Я промычала что-то вроде «хмм-мммм» — что-нибудь более членораздельное могло развеять его дрему. Дыхание Эдди становилось медленнее и глубже, наконец стало ясно, что он уснул. Тяжелая рука, обнимая, придавила меня к матрацу, грудь мерно поднималась и опускалась. Ступни и кисти подергивались, как у спящей собаки. Было слышно тиканье наручных часов.
Нужно было выбираться оттуда. Я понятия не имела, что Эдди спрятал под простыней, но зато совершенно точно знала: я хочу забрать сына из школы и остаться с ним, пока не умру — естественной смертью в своей постели, ста с лишним лет от роду. А не здесь, не сейчас, не от руки моего бывшего любовника.
Приладила лифчик на место, блузку можно потом застегнуть. С бешено колотящимся сердцем запустила руку в карманы Эддиных джинсов, сначала в передние, потом в задние. Ничего, кроме бумажника, пары монеток и пластмассовой палочки для размешивания чая. Господи! Проверила пятый кармашек, он тоже был пуст. Блин, где же ключ? Давясь слезами, я шарила под кроватью, лихорадочно осматривала комнату. Безрезультатно. Мне вдруг вспомнилось, что Роджер обычно держал ключи от дома в бумажнике, и мой папа тоже так делал. Наверно, это мужская фишка. Не поднимаясь с пола, я выудила из заднего кармана джинсов бумажник и запустила пальцы во все отделения. Рядом с водительскими правами лежал ключ желтого металла.
Эдди, казалось, спал уже не так крепко. Я знала, после выпитого пива он может с минуты на минуту встать в туалет. Надо было бежать. Но, кроме того, необходимо было выяснить, нет ли в этой клетке Зои Хейс. Я потянула за простыню.
— Эй! Ты что делаешь? — пробормотал Эдди, подняв голову.
У меня сердце оборвалось.
— Ну, хорошо, любопытная Варвара! Давай сунь свой нос.
Терять было нечего. Я закрыла глаза и сдернула простыню.
— Красотка, правда?
Я медленно открыла глаза.
Это был небольшой карт. Гоночная машина.
— Три недели собирал эту малышку! — хвастался сияющий Эдди. — Подвеска, двигатель три с половиной лошадиные силы. — Он скатился с кровати и нежно погладил карт. — Я сделал эту машинку для Трейси, дочки моего брата. Она хочет стать автогонщиком, когда вырастет. И агентом ФБР. И балериной. Когда она последний раз была у меня в гостях, трижды меняла свое решение! О, кстати… — Эдди остановился. — Чуть не забыл, надо постирать. Трейси оставила тут свои одежки, я сказал брату, что постираю их.
Я разразилась слезами. Эдди обнял меня за плечи.
— Эй, — пробормотал он. — Ты чего? С тобой все в порядке?
— Я просто…
Боже, что сказать? «О, Эдди, у меня гора с плеч свалилась! Оказывается, ты не лонг-айлендский убийца-клеточник… Я занималась с тобой любовью, чтобы сбежать отсюда»?
— …Я никогда… ни разу еще не видела такой великолепный карт…
Эдди проводил меня до двери.
— Спасибо за ласку. — Коснулся моих волос.
— Она ничего не значит.
— Шутишь!.. — Эдди хихикнул.
— Нет, я серьезно, — обернулась к нему. — Тебе лучше не думать об этом. Не думать о нас.
Никогда не смогу снова быть с ним. Может, он и не маньяк, в конце концов, но лучше на этом закончить. Эдди притянул меня к себе за пряжку ремня:
— Дай мне знать, если передумаешь. Наклонился и поцеловал меня. Я поняла: в последний раз.
На сегодня все.
В.
28 апреля
Позвонил Кевин. Принтер готов. Пока добиралась до жилого комплекса, где он обитает, жутко вспотела, даже макияж поплыл (на прошлой неделе в джипе сломался кондиционер, у меня не было денег починить его). Поднялась в разболтанном лифте на второй этаж, прошла узкий коридор, пропитанный запахом еды из разных кухонь.
Квартира Кевина оказалась в самом конце: 2Б. Он весело поздоровался со мной и пригласил зайти. Я отнекивалась, сказала, что времени у меня немного.
— Да ладно тебе, дай парню развлечься, — шутливо настаивал он. — Мы тут не избалованы женским обществом. Ну пожалуйста! Ты мне окажешь неслыханную честь.
Он склонился в шуточном поклоне и взмахнул рукой. Квартира благоухала, словно в День благодарения, и выглядела точь-в-точь как я себе ее представляла: сплошная свалка сломанной техники. Компьютеры с вывороченными внутренностями, разобранные факсы, сломанные настольные копиры, кипы технических журналов и всяких инструкций, баллоны со сжатым воздухом для очистки от пыли, мотки проводов и проволоки. Если бы у меня был такой кавардак, я бы, как минимум, извинилась за него, но Кевин ничуть не смущался. Ходил босиком — ступни нежные, без мозолей. Как у ребенка.
— Попробуй, — сказал он, осторожно опуская на стол старый алюминиевый противень, закрытый фольгой. — Я сам испек. Это рецепт моей мамы.
Фольга приоткрылась, Кевин поддел вилкой кусочек и поднес мне ко рту. Я вдруг застеснялась. Такой трогательный жест! Как хорошо иногда для разнообразия пообщаться с милым, симпатичным человеком!
Приоткрыла рот, и он аккуратно вложил туда вилку с пирогом.
— Восхитительно! — сказала я. — Потрясающе.
— Я знаю.
Кевин просиял, потянулся за другой вилкой, и мы вместе принялись за пирог.
Минуты через две он отлучился, и теперь я отчетливо услышала: жужжит. Из ванной, точно из ванной. Что он там может делать такого? Бреется? Сверлит дырки в стене? Пользуется вибратором? Но зачем? И каким образом? Через десять секунд послышался шум воды в унитазе и одновременно в раковине — Кевин мыл руки. Я схватила какой-то компьютерный журнал и сделала вид, будто листаю его.
— Слушай, пока не забыл. У меня есть кое-что для Пита.
Он притащил хозяйственную сумку из комнаты, которую планировщик задумывал как гостиную. Заглянула внутрь — разрозненные детали конструкторов, радиолампы, запчасти, вскрытый электронный органайзер. Сверху лежали пластиковые очки и набор маленьких отверток.
— Я это закупаю по дешевке у поставщиков, использую как компоненты, — пояснил Кевин. — Питу, наверно, понравится возиться с ними.
— Спасибо! Я знаю, он будет в восторге. — Любопытство мучило меня, как двухлетнего ребенка. — Слушай, Кевин, я тут хотела спросить… пару раз, когда ты, ну, в общем, отлучался, я слышала из ванной какое-то жужжание. Это такое электронное устройство, что-то вроде, ну… я не знаю… компьютера или как там его… не могу, просто жутко интересно.
— У меня искусственный сфинктер, Вэлери.
Господи!
— Кевин, прости ради бога, это не мое дело. Ради бога, забудь этот идиотский вопрос! О Господи, какая же я идиотка! — Краска залила мне щеки, медленно спускалась по шее.
— Не надо, не надо глупостей. — Он сел рядом и улыбнулся: — Это честный, прямой вопрос, я его совершенно не стесняюсь. Я так и думал, что ты спросишь, когда мы поближе познакомимся. — Кевин рассказал, что ему повредило прямую кишку, — несчастный случай в университетском общежитии, что-то связанное с пистолетом его соседа по комнате. — Вот почему я вылетел из Мичигана в туманной юности. В кожу вокруг ануса вживили специальную манжетку, она сокращается автоматически, но это занимает минут десять. Довольно долго, поэтому я применяю электрический насос. Десять минут — целая вечность, если в гостиной тебя ждет симпатичная женщина! — Кевин подмигнул мне.
Я понимаю, что могу показаться черствой, но у меня ни малейшего желания нет ходить на свидания с обладателем искусственной задницы.
На сегодня все.
В.
28 апреля, продолжение
Отправилась в фитнес-клуб сжечь калории Кевинова картофельного пирога и наткнулась на Невероятно Стройную Анну Флетчер — ее сын Эли в одной группе с Питом по «Тигренку». Мы с Анной познакомились одиннадцать лет назад в библиотеке, где я проводила семинар по управлению стрессом. Весила она тогда фунтов двести, не меньше. Несколько лет я наблюдала, как она борется с весом: месяц или два ходит тощая, как борзая, потом опять растолстеет до складок на спине. Сейчас она носит двенадцатый размер, оставаясь в такой форме уже лет пять-шесть.
Наверно, села на новую жидкую диету или пошла на операцию по усечению желудка — радикальная мера, конечно, но не стоит сбрасывать ее со счетов. Я бы сама с удовольствием срезала мерзкий жир хоть кухонным ножом! Я готова была рассмотреть все варианты, мне нужно узнать, как Анна сбросила эти килограммы. Ну, я и спросила у нее.
Она огляделась по сторонам и потянула меня в уголок.
— Ну, что, ты совсем пала духом? — Она почти шептала. — До ручки дошла?
Вопрос из репертуара «Анонимных алкоголиков». Анна, должно быть, использует двенадцатишаговую программу. Так, посмотрим. Недавно я голыми руками изорвала белье «Секрет Виктории» — эластичный пояс мешал кровообращению. Влезла в мусорное ведро за половинкой «Кит-Ката», которую Геракл туда сунул. Таскала зефирины из коробок, а потом врала Питу, что это бракованная партия.
— Похоже, что да, — сказала я ей.
Анна сочувственно кивнула.
— Слушай, я испробовала все диеты, известные человечеству. «Похудеть быстро», «Дженни Крэйг», «Система правильного питания», «Низкоуглеводная», «Безуглеводная» — это самые основные. Ела капустный суп, пока он из ушей не полез. Я столько времени проводила в Клубе по снижению веса, что могла бы работать там, если бы не была такой жирной! А взвешивания! Чего я только не делала, чтобы весы показали на пару унций меньше! Снимала пояс, обручальное кольцо… Господи, даже тампон вытащила однажды! Ни одна диета мне не помогла. Не было длительного эффекта. Есть только один настоящий рецепт для снижения веса.