Да… еще январь показал, что турагентство наше работает. Михаил и Саня сменяли друг друга и уходили в горы пока по одному и тому же, накатанному уже маршруту. Я отвечала на звонки, оформляла предварительные договора, отправляя их по факсу из отделения связи, составляла отчеты и платила налоги, отслеживала заказы и рекламу, распределяла заработанные деньги, а Марина работала онлайн-консультантом по юридическим вопросам на телефоне…
Раз в неделю я звонила Вадиму, но то ли мои отчеты были похожи один на другой, то ли он был слишком занят теми вечерами, но пару раз звонки сбрасывались. И тогда я дисциплинированно перезванивала через неделю. Наверное, бывшая свекровь была права — расстояние рушит не только отношения, но и чувства. Я расстраивалась из-за Яны, потому что она стояла рядом, ожидая разговора с папой, хотела рассказать о своих делах, показать, как хорошо уже научилась произносить слова, а не вышло… Она терялась, не понимала, я старалась оправдать Вадима, как-то объяснить…
— Зачем ты звонишь ему? — спросила как-то Марина.
— Так ради Яны… — удивилась я ее вопросу, — только ради нее.
— Не звони пару недель, — посоветовала она, — в конце концов, ребенок расстраивается, когда ты ставишь ее вот так возле телефона… дай ей забыть его. Сейчас это будет легче… Он не перезвонил, так же?
— Так, — ответила я. И точно я звонила не для того, чтобы услышать голос Вадима. Да и голос этот всегда был спокойным и ровным, почти безразличным. Теплел, когда он говорил с Янкой и снова леденел, когда мы прощались. Это уже даже не раздражало и не расстраивало — напрягало немного.
В феврале он позвонил сам — через три недели, потом еще раз — через месяц. Так и продолжалось — раз в месяц они говорили с дочкой и эти разговоры становились все короче — Яна теряла к ним интерес, забывала свои новости, путалась в них…
А мы с Мариной часто полуночничали. Когда все дневные дела уже сделаны, а главный член семьи спит, появляется куча времени. И мы уходили на кухню, часто уже в ночных рубашках. Иногда под настроение включали фоном музыку, а когда и без нее… и говорили, говорили, все лучше узнавая друг дружку. Совпадения радовали, разногласия не расстраивали. Когда начинали зевать, расползались по спальням.
Вечерняя тишина вокруг нас была безмятежной и благодатной.
Иногда и волновались, конечно, но исключительно по оправданным причинам — когда немного приболела, простудившись, Яна или когда ждали возвращения Сани или Михаила. Они давно уже были нашими друзьями, а не просто партнерами.
— Где-то я понимаю лесбиянок, — в один из таких уютных вечеров пошутила Маринка, а потом заулыбалась: — Допекли меня мужики, да? А ты? Тебя разве не тянет, не хочется?
— Тянет, — показала я на живот, — и топочет. Ты издеваешься, Марина?
— Ну, — веселилась она, — бабушки же говорят… «погодьте, девки — женское все равно свое возьмет».
— А ты так не считаешь?
— Не знаю… — отводила она глаза и тихо улыбалась.
Глава 22
На 8 Марта мы с Мариной пригласили гостей — Михаила с женой Татьяной и Сашу, конечно же. Марина взялась запекать мою любимую буженину и тушить картофель с овощами, я соорудила зеленый салат с хитрой медово-горчично-та-та-та… заправкой и приготовила десерт. Это опять была новинка — тот самый щербет из зеленых лаймов, который готовила по особому секретному рецепту и приносила нам Аннура. Рецепт я попросила у мамы:
— Спроси, пожалуйста… я же не составлю ей там конкуренцию, она должна понимать это. Может поделится, согласится?
— Джаухар поговорит с ее мужем и решать будет он. Ты забыла здешние реалии? — посмеивалась она, — я приеду к вам недельки за две до родов, ладно? Хочу увидеть тебя беременной, с Яной же не успела?
— Я фотки присылала… Приезжай, мам, конечно. А твой муж не будет против? Это я, учитывая ваши реалии, — хихикала я.
— Я так рада за тебя… — опустила мама глаза, — не бойся — плакать не буду. Ты смеешься, Ксюша, поправилась, посвежела… я так рада, если бы ты только знала!
— Я посвежела на десяток килограмм, если что… — пырхнула я. Засмеялась рядом Маринка и ущипнув меня за бок, успокоила маму:
— Все в пределах нормы… Мы дисциплинированно наблюдаемся, теть Тоня.
Потом она спрашивала меня, наблюдая тонкости приготовления нового десерта:
— А что ты все норовишь — экзотику? У нас тоже есть много разных вкусных штук.
— Скучаю, наверно, Марин… может на контрастах — тут снега и злые морозы, а там… злая жара. Мы с тобой обязательно съездим, ты увидишь и поймешь. И посмотрим все эти трехсотметровые фонтаны, и скатаемся к настоящим бедуинам в пустыню. Посидим в тени у фонтана на террасе в тридцатиградусную жару с холодным щербетом в руках. И капельки конденсата на стекле вазочки… там влажность высокая — залив рядом, — вспоминала я, будто перед глазами вставало…
— Почти уболтала, — притихла Марина, наблюдая за манипуляциями с лимонами.
Гости пришли со своим угощением — Таня принесла огромное блюдо со своим фирменным салатом, полностью усыпанным гранатовыми зернышками и имитирующим по форме браслет. Саня поставил на стол пару бутылок хорошего сухого вина и коньяк и вручил нам по букетику тюльпанов. Мы улыбались, благодарили… А я вспомнила как, будто бы совсем еще недавно, Марине по заказу ее мужа вручали прямо за столом в ресторане большую корзину с бордовыми розами. А он откинулся в кресле и наблюдал за этим, красивый и довольный… А она вспомнила, интересно? Тюльпаны были очень милыми. Я поспешила поставить их в воду.
— Это так… авансом, — уточнил Саня, вглядываясь в Маринкины глаза: — Летом отвезу тебя на поляну с кровохлебкой и тимьяном — сиренево-вишневую… на зеленом. Хочешь?
— И не только… — не отвела она взгляд.
— Я… расскажу, — казалось, поперхнулся парень воздухом. Резко провел рукой, убирая с глаз длинную модную челку и потянул нарядную Маринку за руку из квартиры: — Пошли… на минуту. Расскажу.
Хлопнула дверь. Таня растерянно спросила, поправляя платье на своей полноватой фигуре:
— Они хоть вернутся?
— Да куда, на фиг, денутся? — хмыкнул Михаил, — раздетые выскочили, а в подъезде дубак. Разве что у Сани дома никого…
— Ого… — растерянно протянула я.
— А чего? — удивился он, — давно все понятно, а Санек на стенку уже лезет. Вместо меня даже просился пойти — без отдыха. Не ходит никуда, сохнет… Взрослые люди, так хрен ли? Только я хотел сегодня обмозговать кое-что. Лето на подходе…
Действительно, пора было подводить итоги. Пока предварительные. Понятно, что два месяца, это мало, но то, что у ребят практически не было простоя, говорило о многом.
Только мы с Татьяной закончили накрывать стол, а Михаил вскрыл бутылки с алкоголем, вернулась и наша парочка. Что они уже пара, стало понятно по сияющим Маринкиным глазам и распухшим от поцелуев губам… Ее шрамы почему-то уже не так бросались в глаза. Наверное, привыкаешь ко всему, и мы тоже привыкли к их виду и воспринимались они, как явление не слишком приятное, но временное, которое нужно просто переждать. Как прыщ, например, на видном месте или укус овода.
А Саня выглядел странно — словно резко повзрослел и буквально за минуты стал солиднее, увереннее и от этого будто спокойнее. Постоянно поглядывал на Маринку и, похоже — иногда придерживал за руку под столом. Ухаживал… а я опять вспоминала Слава — тот делал все это красиво и даже элегантно, соблюдая этикет в тонкостях. Здоровенный же Санька сопел и старался очень трогательно, а в его серых глазах мелькали торжествующие огоньки.
Я не знала, что они успели сказать друг другу и вообще — до слов ли там было? Но парень словно уже получил право на Марину и пользовался им со всей ответственностью — подкладывал еду своей девушке, старался устроить ее поудобнее, шептал что-то на ушко, заставляя ее всю розоветь…
— Все это, конечно — зашибись, — отметил Михаил общую обстановку, — но скоро — месяц-два и лафа кончится. И это нужно обмозговать. Санек, вникай сейчас — все серьезно. Мы с Таней сейчас экономим, на чем только можем. Летом по шестьдесят тысяч за недельный тур хрен кто заплатит.
— Хрен…? — удивленно подняла бровки Яна, болтая ножками в узорных вязаных носочках — тоже одном из подарков на 8 Марта.
— У нее удивительная способность — выхватывать из контекста самые… значимые слова, — весело пырхнула Маринка.
— Ага, похоже — чуечка, — согласился Михаил, — так я тогда без этого… попробую.
— Да попробуй уж, — проворчала Татьяна.
— Расценки разные, — согласился Саня, — есть и дешевле и дороже, но там и правда наизнанку нужно вывернуться — крутые спалки, палатка-столовая, катамараны, топливо, рабочие, грузовая лодка еще… договора с администрацией заповедников, сборы за это, да просто заброс на место… разрешение, подтверждение.
— А как вы работали раньше? — поинтересовалась Марина.
И выяснилось, что все эти вопросы решало Пермское агентство. Им просто сбрасывалась дата и место, где следовало принять группу.
— А зима тогда?
— А зима прошла по тропам Агуреевых. Саня с батей с десяти лет в тайгу ходил, все досконально помнит, опять же избы готовые и бесплатно. Сейчас мы только сливки снимали. Никто слова не скажет, но на будущее…
— Нужно поставить от себя избу, — кивнул Саня, — я даже место скажу — перед поворотом к Гребню, у входа в ущелье. Или вертолетом забросить стройматериалы, но это сотни тысяч аренды, или нанять людей и поработать лесорубами самим, взяв разрешение — тоже деньги, но реальные.
— Снова деньги, — вздохнула Марина, — сколько еще нужно вкладывать… Хорошо же пошло, я думала — к концу года отобьем, хоть окупится.
— А давайте снова пойдем своим путем? — выслушав всех, предложила я: — Зимой у нас свой контингент, на него мы и целились — больные на голову энтузиасты-экстремалы. Таким чем хуже и труднее, тем лучше, лишь бы живыми вернуться.
— А что же тогда летом — пещеры, восхождение? — удивилась Татьяна.
— Ну… это же тоже, наверное, большие деньги? Я не готова рисковать последними — скоро роды, и когда еще выйду на настоящую работу? Маринке тоже нельзя — страховка может не покрыть всю стоимость операции. Значит, бюджет должен быть скромным. Я предлагаю разбить стационарный палаточный лагерь в красивом месте и запустить рекламу семейного отдыха — с детьми. Еда с костра, купание, рыбалка, — взглянула я пристально на Мишу — заядлого рыбака. Он согласно кивнул.