Как же больно…
И невыносимо хочется вернуть время вспять.
Чувствовать его горячие губы на коже. Смеяться в полный голос от его щекоток. Играть для него музыку. Видеть в глазах свет… Свет нежности и…
Мою руку накрыла чья-то тёплая ладонь, вырывая из воспоминаний и обрывая наш зрительный контакт с Яром.
Слава улыбнулся и, приблизившись к моему уху, тихо шепнул:
— Ты в порядке?
В тот же миг Ярослав резко поднялся из-за стола, и я могла поклясться, что в брошенном на меня взгляде сквозила ярость и боль. На секунду я испугалась, что он сейчас бросится к нам и… Но он улыбнулся своему собеседнику и, пожав тому руку на прощание, не оборачиваясь, направился к выходу.
— Д-да, — ответила я Славе, заглядывая в его обеспокоенный янтарь глаз.
Хорошо, что Яр ушёл. Теперь я могу дышать полной грудью. И постараюсь не обращать внимание на щемящее чувство в груди.
Оставшийся день тянулся невыносимо долго… Я не могла сосредоточится на делах, не могла нормально общаться с подругами, не могла, как должно отблагодарить Славу за поддержку…
Мне просто хотелось домой. Залезть под одеяло с головой и никогда никого не видеть.
И всё из-за Ярослава!
Какое право он имеет настолько сильно управлять моей жизнью?! Зачем он влез в неё так глубоко, что теперь меня мало, что радует? И почему, после всего случившегося, я жду, что он зайдёт в приёмную, вопреки тому, что предупредил о своём отсутствии? Мало того, я этого хочу…
Я с некоторым яростным удовольствием выключила компьютер и отправилась домой. Сегодня соберу вещи, приготовившись к переезду обратно к родителям и уже завтра не вернусь в эту квартиру…
— Можем ехать, — тихо сказала я водителю и откинулась на спинку сидения.
А через десять минут поняла, что едим мы совсем не туда, куда я предполагала.
— Денис Кириллович, куда вы меня везёте?
— В дом ваших родителей, Злата Борисовна. По приказу вашего отца.
— Но… Вещи… Собрать…
— Он всё уладил. Не беспокойтесь.
Уладил?! Мне даже не позволили нормально попрощаться с местом, где я ненадолго обрела настоящую свободу! Меня ужасно злила абсурдность ситуации! Меня злил отец! Меня злила моя бесхребетная жизнь!
Яр прав в одном — я не умею отстаивать саму себя.
Меня встретила мама. Холодно. В её взгляде сквозило разочарование, которым с ней, наверняка, поделился отец.
Приехала я ровно к началу ужина, и по дороге в столовую мама сухо оборонила:
— Слава богу тебе хватило ума проконсультироваться с гинекологом. Я звонила ей. Боже, Злата, я не ожидала от тебя подобных поступков. Надеюсь, твой жених не передумает на тебе жениться. Мы с твоим отцом ужасно — ужасно! — разочарованы.
Я усмехнулась про себя. Представляю, как сильно. Но почему она решила, что консультировалась я у гинеколога не по просьбе жениха?
Отец поприветствовал меня коротким кивком головы. Я заняла своё обычное место, слева от него, всем нутром желая быть совсем не тут. Вновь передо мной стол полный здоровой и полезной еды. Аж тошнит. Вновь притворная атмосфера нормальной семьи. От чего тоже тошнит.
Ужасно хотелось встать и крикнуть, что с меня довольно, что я устала претворяться.
Но я послушно сидела с прямой, как струна спиной и бесцельно гоняла по тарелке красненький кругляш черри.
— Ешь, — бросил отец, не поднимая глаз от своей тарелки.
— Не хочу, — ляпнула я, не подумав и прикусила язык, наткнувшись на его серьёзный взгляд.
С другой стороны… К чёрту! Надоело! Я и так выхожу замуж за того, кого он хочет! И этого более чем достаточно!
Пожав плечами, я потянулась к бутылке с вином и наполнила красной жидкостью пухлый бокал. Мама переводила испуганный, растерянный взгляд с меня на отца и обратно. Папа же сверлил меня недовольством, в попытке устыдить и запугать.
Но, пап, хватит. С меня хватит.
— Злата, — предостерегающе произнёс он, когда моих губ коснулось прохладное стекло бокала.
Я мило улыбнулась в ответ и, не отводя глаз, медленно, глоточек за глоточком, выпила вино до последней капли. Затем отставила бокал и отодвинула от себя тарелку, откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.
— Я не голодна. Мне обязательно здесь сидеть и строить из себя вышколенную дочь?
— Злата… — охнула мама.
Отец усмехнулся:
— Успела нахвататься наглости и неуважения у своего сосунка?
— Уважение? Вы его в меня вбили, а не заслужили. Может, пришло время быть честными? — мой голос предательски дрожал. Я всё ещё боялась. До колик в животе. И потому решила налить себе ещё вина.
По столу громко грохнул нож, который находился в руке у отца. Мы обе с мамой вздрогнули. А затем он поднялся и, схватив бутылку за тонкое горлышко, запустил её в белую стену напротив. Осколки осыпались на пол, а на стене образовались не красивые, красные потёки. Отец сел обратно и с холодным выражением лица произнёс:
— После ужина приведи стену в порядок. А сейчас сядь прямо и ешь.
— Нет, — выдохнула я и добавила уверенней: — Нет! Я устала подчиняться! Устала делать то, что скажут! — я встала, оперившись руками на столешницу, чтобы ноги не подвели. — Устала быть послушной дочерью бездушным родителям! Вы можете меня запереть, можете лишить друзей и общения, можете выдать замуж за человека вдвое старше меня, но я не буду больше претворяться, что мне это нравится! Не нравится! Никогда не нравилось!
— Да, куда приятнее якшаться с отбросами.
— Он не отбросы! Он хороший и добрый человек! Добрее вас вместе взятых!
— Злата, что ты себе позволяешь?! — взволнованно выдохнула мама.
— Она не виновата, дорогая. Это наша ошибка. Но она исправима, просто требуется время и вложение некоторых сил. Небольшое напоминание о воспитании. Сядь, Злата, и закончи ужин.
На этот раз уже я схватила тарелку и запустила её в стену. Я буквально кипела от злости.
— Я не голодна, — прошипела им в лица, по очереди пронзая их ненавистным взглядом. — Услышьте меня, наконец!
Папа смотрел холодно, сжимая до белеющих костяшек вилку в руке, мама изумлённо, с некоторой брезгливостью, словно перед ней не её дочь, а червяк, решивший высказать своё недовольство.
Так и есть. Я для них пустое место. Говорить, кричать, убеждать их в своей правоте бес-по-лез-но. И потому я молча обошла стол и направилась в свою комнату.
— Злата! Немедленно вернись! — крикнула мне в спину мама.
Мои ноги были словно ватными, тело бил мандраж, будто бы я свершила самый опасный прыжок с обрыва и выжила. А внутри поднималась гордость за саму себя. Незнакомое и приятное чувство.
Видишь, Яр, хоть чуть-чуть, но я смогла себя отстоять.
Двадцать третья. Отсутствие вины
— Ладно, нам уже несколько дней не удаётся вместе пообедать, но чай-то попить мы можем, пока я на твоём этаже? — улыбнулся Слава, отталкиваясь от прохода в приёмную, в косяк которого упирался плечом.
— Можем, — улыбнулась я в ответ, вставая с места, чтобы приготовить чай.
Слава. Он стал для меня добрым лучиком света в мрачной жизни, где я была одна против всех. В его присутствии я ненадолго отвлекалась от свалившихся на меня проблем и решений, что они вынуждали меня принимать, а затем и проблем от этих решений. И так по кругу. Кто бы знал, что отстаивать себя совсем не просто.
А со Славой, с его тёплой улыбкой, озорным светом глаз, шутками, я словно выныривала из пучины тоски и одиночества. Мне нравилось с ним дружить, даже больше, чем с Эрикой или Алей.
— Какие планы на выходные? — расслабленно усевшись на стул у моего стола, поинтересовался он.
— Не умереть от скуки, — тихо шепнула я и громче добавила: — Ничего интересного, если честно.
Даже с Васей не поболтать — каких-либо способов развлечения меня лишили, сунув книгу о том, как воспитать в себе леди.
— Парочка моих друзей собираются на природу, пожарить шашлык. Давай с нами?
— Я не могу…
— Эй! Обещаю вести себя прилично и не придумывать себе ничего лишнего.
— Дело не в этом, — печально произнесла я, ставя кружку на столешницу рядом с ним.
— А в чем, Злат? — задержал он мою руку в своей, выпрямляясь на стуле. — Что происходит в твой жизни? О чём ты молчишь?
Сла-а-а-ав… Я не могу рассказать. Или могу, но не хочу. Боюсь потерять твою дружбу. Хоть, однажды и придётся. Но пока я не готова.
— Ничего такого… — начала я, но не закончила из-за того, что на пороге появился Ярослав, сбивая меня с мысли своим прямым взглядом. На мою руку в руке Славы. Пришлось её одернуть.
— Добрый день, — чуть прищурился он. — Собрание?
— Кофебрейк, — усмехнулся Слава и подхватил кружку с чаем, наглядно демонстрируя процесс.
— Ясно. Не затягивайте. Возможно, кого-то ждёт срочная корреспонденция.
— Конечно, — серьёзно кивнул Слава, а когда Яр скрылся в своём кабинете подмигнул мне.
Яр… Сердце не переставало замирать при взгляде на него. И потому каждый раз приходилось напоминать себе о его нелицеприятной стороне жизни. Но… Вопреки всему, я… я скучала по нему… И это жутко бесило. Я не должна скучать по губам и тёмному от желания взгляду человека, который меня предал.
— Дорогая, ты выглядишь великолепно, — восхитилась мама, смотря на меня через огромное зеркало в своей гардеробной. — Единственное, что портит картину — это обречённость в твоих глазах. Советую от неё избавится, пока не увидел отец. Боже! Ты самая красивая невеста, которую я когда-либо видела!
Начало июля. Три месяца до свадьбы и пришло время сообщить всему остальному высшему свету снобов о нашей с Яром помолвке. Хотелось истерично смеяться в голос. Жених и невеста, которые общаются лишь на работе и в строго деловых рамках.
На мне — трикотажная кофта с вырезами на плечах, ворот которой украшен переливающимися камнями и шифоновая, в несколько тонких слоёв юбка до пола. Бледно-розовый цвет юбки и две красиво заплетённые косы, как символ невинности, что тоже в свою очередь, вызывало истерический смех. Бред… Какой же бред творится вокруг!