— Так вот почему ты всегда охотился только на летающих… А как же те, которые сидят на ветках?
— А никак. Ветки — это ведь не земля. Значит, убивать можно!
Правило, о котором я тебе рассказал, до сегодняшнего дня действовало исключительно в отношении птиц и других летунов. Раньше и в голову никому не могло прийти, что может прийти чужак, убить Ужас Неба, а потом заявить на него свои права. Думаю, наш случай долго ещё будут обсуждать вечерами у костров во всех племенах западнее Хребта Дракона.
— А если он передумает, решит всё-таки забрать себе наш трофей?
— Адат — это закон. Закон для всех. Как только вождь потребует шкуру Ужаса Неба, он перестанет быть вождём. Его просто изгонят из племени.
— Круто! — Восхитился Заречнев, подбрасывая на плечо начавшую сползать скатку драконьей кожи. — Слушай, а как адат регулирует отношения между нами? Например, вот эта шкура чья — твоя или моя?
— По адату шкура того, кто нанёс смертельную рану, или убил. То есть шкура — моя. Но у нас с тобой свой собственный, внутренний адат — свод правил, которых мы придерживаемся между собой, и только между собой. По нашему внутреннему адату шкура будет делиться так, как захотим мы. То есть шкура дракона, и вообще всё, что мы добыли, нашли в лесу, вытащили из озера, принадлежит нам обоим, вне зависимости от того, кто первым тянул верёвку, за которое вытаскивали сокровища, или кто последним стрелял в дракона.
— То есть я без твоего согласия не могу использовать эту шкуру, или сокровища, которые мы оставили в озере?
— Да. Как и я — без твоего.
— А если тебя или меня убьют?
— Тогда и второй теряет право на всё, что было в совместной собственности.
— Почему?
— А чтобы одному не было соблазна убить другого.
Сашка замолчал. Выходило, что он всё время спрашивал о том, кому достанется всё, когда второй умрёт? Бред, да и только…
Ночевать устроились на дереве. Ар’рахх, который должен был сменить Александра «на посту» под утро, ловко натянул свой гамак между толстыми сучьями, с видимым удовольствием устроился в него. Землянин также закрепил свой, но ложиться в него не стал — из опасения неожиданно поддаться чарам Морфея. Он сел верхом на толстый сук, спиной прислонился к толстому тёплому стволу дерева, давшего им приют на эту ночь.
Кого-то это странный Б’орн ему напоминал — движениями, формой тела.
«Интересно, а какие у него задние лапы?» — Размышлял Заречнев, пытаясь представить, как бы могли выглядеть эти конечности гигантского… моржа. «Да, моржа! — обрадовался сравнению Сашка. — Огромного неуклюжего моржа с толстой кожей, которая одинаково хорошо защищает и от холода, и от жары! Сходство, конечно, чисто внешнее, но всё же…
Или кита, сумевшего выбраться на сушу. Огромная масса не даёт этому зверюге быстро нагреваться, он долго сохраняет температуру тела в горячей воде. Толстая кожа тоже имеет не последнее значение. Наверняка, в ней нет нервных окончаний, зато она полна кровеносных сосудов, перегоняющих кровь снаружи тела внутрь, где она снова охлаждается до нужной температуры. Конечно, внутренний «ресурс» такого природного «холодильника» небесконечен, но всё равно очень велик.
Потом. Наверняка в озере могут быть какие-то подземные ключи, которые охлаждают воду в глубине. Но слои воды не перемешивается, как это бывает в «нормальных» водоёмах.
Тогда что это значит? Это значит, что холодная вода остаётся внизу, а горячая — вверху.
Так вот почему этот Б’орн уходит под воду, когда чует опасность! В глубине ему хорошо!
Там прохладно! А с каким гигантским телом он может накопить себе кислорода в тканях на два или три часа подводного существования.
Какое расстояние может проплыть эта махина за два часа?
Да не меньше двадцати километров. То есть скрыться в любой конец озера.
Не ошибусь, если предположу, что под водой есть какие-нибудь подводные гроты, куда может спрятаться даже такая зверюга, как наш кипяточник.
Интересно, а как они детёнышей выводят? Неужели тоже яйца в песочек кладут? Надо будет спросить у Ар’рахха, когда он проснётся, что он думает по этому поводу».
Перед рассветом Сашка, как и было договорено, разбудил молодого следопыта.
Зелёный верзила внимательно выслушал доводы землянина, согласно кивнул головой. А на вопрос о яйцах и детёнышах вмиг посерьёзнел. «Адат запрещает уничтожать то, что находиться в Хранилищах Жизни. — Строго сказал он. — А вот с детёнышем попробовать стоит. Я думаю, нам нужно было начинать с поиска именно маленького Б’орна. Но кто мог знать, что этот зверюга такой огромный?
Послушай, я вчера вечером долго не мог уснуть; всё думал: к чему это ты завёл разговор о шкуре дракона? Мы с тобой уже столько раз спасали друг друга от смерти, что давно стали как драки-самцы, вылупившиеся в Родовом Хранилище Жизни в один День, от одних родителей. Мы стали как братья…
— Нет, уж! Лучше — как братья по крови. Типа Дин Рид и Гойко Митич, только на этакий межпланетный манер.
— Я с тобой серьёзно разговариваю, а ты ёрничаешь…
— Гляди-ка, деревенщина неотёсанная, слов много новых узнал!
Молодой охотник хотел обидеться на «брата по крови», но глянул на Сашкино лицо, увидел, что у того в темноте поблёскивают зубы, а губы растянуты в стороны. У землян это называлось — улыбаться. Засмеялся тоже.
— Так что ты планировал сделать с этой шкурой? Выкладывай! Я же тебя знаю! Просто так ты не стал бы задавать всех этих вопросов.
— Да, ты прав! Перед тем, как предложить тебе испортить эту шкуру, мне нужно было понять, насколько она важна для тебя. То, что эта шкура — твоя, лично у меня сомнений не вызывает. По нашему, земному «адату» ты тоже вправе делать с трофеем всё, что считаешь нужным. А как я понимаю, этот кусок драконьей кожи — чуть ли не единственный в своём роде на всей планете.
У вас, как я понимаю, сезон охоты на Ужасов Неба ещё не открыт?
Ар’ррах задумчиво наклонил голову, пытаясь вникнуть в смысл слов, сказанных ему пришельцем. Не покидая гамака, он дотянулся до своего мешка, достал из него бутылочку с водой, звучно откупорил её, отпил несколько глотков.
— Ты не ответил на мой вопрос! — Наконец, сказал он, пристально глядя в глаза светлокожему «осьминогу».
— А что отвечать? И так всё понятно! Нужна мне эта шкура! Нужна! Есть у меня одна задумка, как найти и поймать маленького Б’орна. Но для этого нужна не половина шкура, а вся она, целиком.
Ар’рахх заметно оживился. «Задумка» из уст землянина могла означать нечто совершенно новое, необычное для этого мира. Типа гигантского тетивника на «турели». Зелёный верзила про себя несколько раз повторил новое для себя слово: «турель». Ну, а конструкцию-то эффективного убийцы летающей огнедышащей смерти он запомнил с первого раза.
Но Сашка почему-то замолчал, выжидающе глядя на «брата по крови».
— Ладно! — Не выдержал испытания любопытством зелёный верзила. — Шкура — твоя!
Можешь делать с ней всё, что считаешь нужным!
— Ты когда-нибудь летал? — Более неожиданного вопроса молодой охотник в своей жизни не слышал.
— Нет, конечно! Я, что, птеродактиль какой-нибудь? Да и крыльев у меня, как ты, наверное, заметил, нет. Не выросли ещё!
— А хочешь?
Ар’рахх просто опешил, не зная, что сказать. Конечно, каждый нормальный драк, время от времени, провожая глазами летящих высоко в небе птиц, птеродактилей или даже Ужасов Неба, понимал, что ему такого — свободно парить под оком Отца Богов — не испытать никогда. Однако неспособность драков летать даже не обсуждалась: ну, нет у них крыльев, не дали их Создатели, значит, так оно и должно быть.
И вот теперь землянин предлагает молодому охотнику изменить то, что было всегда, изменить Волю Богов! Для религиозной души деревенского охотника с южной оконечности Хвоста Дракона такое предложение было серьёзным испытанием на верность Богам.
— Нет, не хочу! — Твёрдо сказал он. — Боги сурово карают тех, кто преступает ИХ законы.
Дракам Боги не дали способность перемещаться по воздуху, подобно птеродактилям Ужасам Неба. У нас есть легенда, в которой рассказывается, как Боги создали первого огнедышащего дракона. Они сотворили его из драка — злого, мстительного, жестокого, коварного, наказав, таким образом, за все его прегрешения, совершённые им при жизни.
Мы верим, что плохой драк после смерти, вместо того, чтобы перебирать чётки на звёздной Тропе Богов, становиться Ужасом Неба — ненасытным, кровожадным, обречённым вечно бороздить небо в поисках пропитания.
— Понятно… Весёлая у вас мифология, ничего не скажешь.
— Какая есть! Так что ты хочешь сделать со шкурой? Думаешь, она может превратиться крылья, на которых можно летать? — С плохо скрываемой иронией поинтересовался Ар’рахх.
— Может! Может, и превратится! Хочешь узнать, что такое дельтаплан?
Фул’ланн Дэв’ви не спала уже практически третьи сутки. Всё это время она провела на ногах, челноком курсируя между разными точками разбойничьего лагеря, разросшегося до огромных размеров. «Лесные братья» готовились к походу на Север. Нужно было «утрясти» и «согласовать» сотни мелких и крупных вопросов, причём некоторые решения приходилось принимать буквально «на ходу». К чести атаманши, Боги наградили её прекрасным умом и железной волей. Огромный бандитский кампус был похож на муравейник — огромное количество «муравьёв», и каждый занят каким-то полезным делом. Однако чего это стоило самой предводительнице «робин гудов», догадывался только К’нарр и ещё один — два драка из её ближайшего окружения.
Вместе со всеми к походу готовились и северянин и его помощница-«внучка»
Атаманша, конечно, ничего не говорила лекарю и его напарнице о предстоящей экспансии, но многоопытному негоцианту хватило бы и десятой части той информации, которой он обладал, чтобы понять: Фул’ланн Дэв’ви планирует войну. Где будет эта война, на кого первыми нападут «робин гуды», было пока неясно. Но памятливый работорговец неожиданно вспомнил, как во время Игр Богов протискивался через плотную толпу земляков в Храме Воли Богов. Земляки — северяне были чем-то очень встревожены, что выразилось в их повышенной агрессивности, из-за которой у К’нарра едв