Взошла Сау.
Её добродушное полное лицо долго смотрело на четверых уставших авантюристов, потом она медленно поплыла вслед за родителем, чтобы спрятаться за линией горизонта уже после того, как Отец Богов покажется из своей опочивальни.
Разговор поначалу не клеился.
Все смертельно устали. Каждый думал о своём. К’нарр переживал о судьбе дочки и «внучки», исчезнувшей после разгрома разбойничьего войска. Уничтожить всех «лесных братьев», не смотря на все старания и внезапность нападения, воины Т'марра не смогли.
Часть «робин гудов» успела раствориться в окрестных лесах и кустарниках. Северянину очень хотелось, чтобы вместе с ними исчезла и его помощница-лекарка. Но пока никакой информации от неё не было.
Ар’рахх размышлял над жестом атаманши. Движение руки королевы разбойников было вполне понятным даже такому неотёсанному деревенскому драку, как он. Зелёный верзила нравился Фул’ланн Дэв’ви.
В этом мире разница в возрасте в пользу «дамы» не могла помешать зародиться чувствам между двумя драками. Пока самка могла выносить яйца, отложить их в Родовое Хранилище Жизни, она оставалась желанной спутницей и подругой для партнёра противоположного пола любого возраста.
Впрочем, молодой охотник и себя не раз ловил на мысли, что ему тоже очень нравится королева разбойников. Сегодня днём, в воздухе, во время разговора с землянином он сказал ему не всю правду. А вся правда заключалась в том, что помимо сказанного Ар’раххом был ещё один важный мотив его крайне необычного для этой планеты поступка — влечение к Фул’ланн Дэв’ви. Она нравилась ему настолько, что он готов был почти на любое безрассудство, только лишь бы она осталась жива.
Атаманша, кстати, это очень хорошо поняла. Она видела, как загорались глаза молодого охотника при её приближении, как он неотрывно следил за каждым её шагом или движением.
Будь она несколько в другой ситуации, она беззастенчиво бы использовала в своих целях чувства зелёного верзилы по отношению к ней. Но…
На каменистой почве её души стали прорастать совсем другие «всходы» — любовь, понимание, благодарность.
Ей тоже очень нравился Ар’рахх.
Она давно уже дала себе слово, что если останется жива, обязательно найдёт того высокого зелёного гладиатора, которого она впервые увидела на арене Игр Богов. Найдёт и постарается завоевать его сердце.
Сегодня, глядя в глаза южанина, она вдруг поняла, что завоёвывать-то ничего и не придётся. Ар’рахх уже давно был «завоёван» ею. И всё же она не спешила.
Фул’ланн Дэв’ви вдруг снова почувствовала себя маленькой девочкой, впервые поймавшей бабочку и боящуюся неосторожным движением испортить ей крылья.
Только сейчас субстанция была намного тоньше летательных перепонок цветочного порхателя…
Королева разбойников выпросила себе вахту под утро. Она выразительно посмотрела на работорговца, которому, в принципе, было всё равно, какую часть ночи он будет не спать.
Негоциант на долю секунды о чём-то задумался, очевидно, оценивая шансы свои и своих бывших рабов быть зарезанными ночью бывшей предводительницей разбойников. Судя по тому, как быстро он кивнул в знак согласия, вероятность такого исхода в его глазах была небольшой, или ничтожно малой.
А у Фул’ланн Дэв’ви были свои, собственные резоны встречать Отца Богов на страже.
Зная уже привычки и коварство Т'марра, она резонно предположила, что если он решит пренебречь адатом и всё-таки совершит нападение на тройку людей и инопланетника, оставшихся на вершине замковой башни, то выберет время, когда сон крепче всего. То есть примерно за час или два перед тем, как вернётся в этот мир Отец Богов.
Паче того — она даже не сомневалась, что такое нападение обязательно будет: очень уж алчно блеснули его глаза, когда звякнуло золото в мешке у светлокожего пришельца.
Т’марр относился к той категории драков, для которых золота или серебра никогда не может быть слишком много.
Для них не существует внутренней границы, у которой они могут сказать себе: всё, хватит! Достаточно копить золото и серебро, настало время их потратить, сделать что-то важное или значительное.
Для них денежные средства уже априори наделены теми самими качествами, о которых сказано выше — то есть они и есть та самая важная и значительная ценность, к которой необходимо стремиться.
Золото — ради золота. Деньги — ради денег.
А раз так, то не существует преступления, на которое они не пойдёт, лишь бы этой самой значимой ценности у них стало ещё больше.
Тем более — настолько!
Наверное, в мыслях Т’марр уже видел себя покупающим или захватывающим пару-тройку ближайших крепостей, мнил себя властелином всего северного Приграничья Шеи Дракона.
Что касается адата… То, наверное, давно уже пора менять правила, по которым будут жить драки. Что касается гостей и соседей, то если они «случайно» погибнут от мечей коварных «разбойников», неожиданно «напавших» на замок, то и рассказать о том, что кто-то отступил от адата, будет попросту некому.
Для достижения этих целей нужно было «вытащить» одну-единственную «занозу» убрать непрошеных гостей, весьма опрометчиво оставшихся ночевать на вершине всё ещё ЕГО крепости.
Так, или не совсем так думал Т’марр — узнать об этом сейчас было просто невозможно.
Но, судя по уверенной; довольной физиономии, с которой он спускался вниз с большим мешком, полным золота, атаманша, если и ошибалась, то ненамного.
Под утро Фул’ланн Дэв’ви захотела нести стражу именно потому, что у неё остался один единственный неоплаченный «должок» этому самому Т’марру — публичное унижение, которому он подверг её. Она, разумеется, всё же «переиграла» его, в конце концов, но…
Не без помощи этого симпатичного зелёного верзилы и его друга-инопланетника.
А за унижения нужно платить.
Единственное расчётное средство, которое Фул’ланн Дэв’ви приняла бы сейчас, или когда-либо вообще от бывшего владельца её родового замка, наследника вероломных кочевников, захвативших цитадель, было одно — его жизнь.
И наверняка зная, что в предутреннюю вылазку Т'марр, понимая колоссальную значимость такой «операции» лично для себя, поведёт своих верных воинов сам, причём — наверняка первым, она сделала всё, чтобы встретить своего врага лицом к лицу и лично перерезать ему горло.
Темнота — надёжный союзник всех нападающих. Но она же — и самый коварный враг всех разведчиков, полагающих, что отсутствие освещённости — их самый верный аргумент.
Гораздо более опытная в подобных вылазках атаманша хорошо знала, как предупредить себя, любимую, о возможных нежелательных гостях.
Но, учитываю собственную личную заинтересованность первым встретить «гостеприимного» хозяина замка, она поставила такой «сторожок», который не давал громкого звука, когда его задевали, он тихо падал на каменный пол, предупреждая, что незваные «гости» уже пожаловали.
Главная сторожевая башня замка Дэв’ви намного возвышается над крепостными стенами и другими угловыми крепостницами.
То есть можно было не опасаться, что какой-нибудь очень ловкий или очень опытный стреломётчик в темноте всадит стрелу в середину спины, однако на всякий случай мелькать лишний раз между зубцов не стоило.
По крайней мере, до утра.
«Сторожком» у атаманши стала детская игрушка. Обычная мягкая детская игрушка, забытая кем-то из гостей на камне между зубцов башни.
Королева разбойников, предположив, что опытные воины могут не задеть внутренние и внешние стены за весь подъём до верхушки башни, то есть не выдать себя ни единым звуком, спустилась вниз на несколько дюжин ступеней и протянула тонкую, случайно залетевшую наверх паутину немного повыше коленей.
Прозрачная паутина самки гигантского паука была совершенно невидима в отражённом свете Сау, однако её прочности хватило, чтобы удерживать на весу вес небольшой детской игрушки.
Когда разрывалась паутина, игрушка беззвучно падала вниз, на плащ, заботливо переданный ей Ар’раххом.
Т’марр «заглянул на огонёк», как и ожидалось, под утро.
Игрушка, для надёжности висевшая прямо перед лицом Фул’ланн Дэв’ви. потеряла опору и мягко шлёпнулась на предусмотрительно подосланный на предполагаемое место падения плащ.
Королева разбойников медленно и осторожно приподняла на уровень плеча своё оружие, присела, неотрывно наблюдая за тёмным провалом выхода на лестницу. Однако сразу рубить того, кто покажется из черни квадратного отверстия, было нельзя.
Оставался ничтожный шанс, что в предутреннее время на вершину башни поднимается не Т’марр, а один из гостей, или какой-нибудь очень дотошный воин решил проверить перед рассветом, что творится в окрестностях замка.
Напряжение нарастало. А вместе с ним замедлял свой бег окружающий мир, а время начинало пульсировать. Мгновения разбивались, подобно каплям дождя на отдельные «капельки», но проходило немного времени и они снова «слипались» воедино, превращались в сплошной поток… Потом опять расчленялись на крохотные отдельные частички.
Появление Т’марра на вершине башни совпало с периодом, когда время у атаманши практически остановилось.
Фул’ланн Дэв’ви с удивлением смотрела, как очень-очень медленно появляется из пола голова бывшего властелина замка. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем вслед за головой показались плечи, а за ними — торс и ноги вероломного потомка кочевников.
Королева разбойников, утвердившись в том, что первым идёт именно тот драк, который ей нужен, так же медленно, как и её враг, скользнула ему за спину и неотразимо нанесла один — единственный молниеносный удар.
Мечом в основание шеи.
Т’марр на несколько мгновений замер, словно растерявшись от неожиданного «подарка» атаманши, потом его голова медленно скользнула по срезу, накренилась, свалилась вниз, проваливаясь в темноту… Обезглавленное тело стало медленно заваливаться назад…
Неожиданно безголовая туша воина резко подалась вперёд, потом она подлетела вверх, ударилась о край башни, начала сваливаться вниз, но застряла между зубцов.