Атаманша ещё раз прошла вдоль неровного строя, удовлетворённо осмотрела тех, кто остался, сказала:
— А теперь будем смотреть, чему вы научились под предводительством прежнего владельца крепости!
Глава 10. Карта «невидимок»
На следующее утро крепость Дэв’ви покинули всего трое.
Не смотря на настойчивые просьбы королевы разбойников — теперь уже бывшей королевы, конечно, ни землянин, ни работорговец, ни даже молодой охотник не остались.
К’нарр спешил на Юг, чтобы убедиться в том, что дочь его жива. Он также надеялся по пути домой отыскать следы своей возлюбленной, а если повезёт — то найти её саму.
Теперь, после того, как банда атаманши перестала существовать, а она из заклятого врага превратилась, (очень хотелось в это верить!) — в надёжного союзника, работорговец считал свою миссию выполненной.
Правда, неясно было пока, как отнесётся к такому повороту событий тот, кто давал задание уничтожить Фул’ланн Дэв’ви, тот, кто, по сути, посылал негоцианта на верную смерть, но северянин полагал, что его появление в одной компании с охотниками за артефактами, добывшими вожделенное Сердце Богов, способно если не сменить гнев на милость даже такого закоренелого консерватора, каким был Верховный Жрец Храма Воли Богов, то, по крайней мере, отсрочить немедленное исполнение задуманного им «наказания» за «непослушание».
В любом случае оставаться в крепости гостем и просто ждать известий о том, какое решение примет Верховный Жрец относительно судьбы дочери К’нарра, было верхом беспечности и глупости. Ни того, ни другого у негоцианта не было давно. В том числе благодаря таким «товарищам», как Фул’ланн Дэв’ви.
Пока северянин возился с поклажей, закрепляя её на своём бессменном Б’ка, Александр и Ар'рахх готовились к вылету. Собственно, вся подготовка заключалась в том, чтобы раскатать плотный тючок, в который были собраны обе «летательные» шкуры и растянуть и укрепить их над «рёбрами» конструкции.
Королева разбойников с нескрываемым жадным любопытством наблюдала за всеми действиями пришельца и южанина. Было видно, что она пытается понять, увидеть — где же находится тот невидимый механизм, который позволяет этим двум подниматься в небо и парить там, подобно птеродактилям или Ужасам Неба.
Когда все приготовления уже были закончены, Ар’рахх услышал-таки от неё вопрос, который ждал с самого вчерашнего вечера, когда они с землянином объявили, что завтра утром покидают замок и отправляются на Юг, в Храм Воли Богов.
— Ты когда-нибудь вернёшься? — Робко спросила атаманша, по-детски печально и доверчиво снизу вверх глядя в глаза зелёному верзиле. Молодой следопыт бережно отпустил вниз кожаное крыло планера, подошёл к королеве разбойников. Он пристально посмотрел в глаза Фул’ланн Дэв’ви, обхватил обеими руками, притянул её к себе. Всё это было на вершине той самой башни, на которой происходили всё важнейшие события позавчерашнего Дня и никто из посторонних не мог видеть странного объяснения столь разных возлюбленных. Ар’рахх довольно долго стоял без движения, крепко сжимая своими стальными руками-клешнями атаманшу. Потом он отстранился, ещё раз заглянул в лицо королеве разбойников.
— Вернусь! Обязательно вернусь! — Услышала Фул’ланн Дэв’ви. — Может, даже скорее, чем мы сами думаем. Нам с Саш’ша предстоит ещё много дел сделать… Без твоей помощи нам, видимо, всё-таки не обойтись.
Атаманша долго стояла у края зубчатой стены, неотрывно всматриваясь в небо.
И лишь когда крылатые конструкции пришельца и молодого охотника превратились незаметную точку, лишь когда скрылся за дальним холмом превратившийся в муравья Б’ка К’нарра, королева разбойников покинула свой «наблюдательный пункт» и стала спускаться «с небес на землю» — во всех смыслах этой фразы.
Тяжёлое тёмное серо-синее лоскутное одеяло дождевых облаков третий День кряду плотно закрывало всё видимое пространство неба. Время от времени нижняя граница туч становилась ещё темнее и проливалась на Драконию обильной порцией очередного дождя. Заречнева откровенно не радовала такая резкая перемена климата. За всё время его пребывания на этой планете он пока не сталкивался с такими затяжными периодами ежедневными обильными осадками.
«Сезон дождей!» — Совершенно спокойно, даже как-то философски отреагировал на его вопрос о причинах такой резкой перемены погоды зелёный верзила. — «Он всегда начинается вскоре после окончания Игр Богов и длится две с половиной — три дюжины Дней. У нас, на Хвосте Дракона сезон дождей немного короче, чем здесь, на Севере.
После сезона дождей долго стоит сухая жаркая погода»
Из сказанного молодым охотником можно было сделать вывод, что сезон дождей — это некое подобие местной зимы. А раз так, то рано или поздно она должна закончиться — не Сибирь всё-таки.
Кожаные перепонки дельтаплановых крыльев мало-помалу начинали поддаваться пагубному действию влаги. Плотно скрученные в продолговатые «скатки» и надёжно укрытые под навесом, они всё равно заметно прибавляли в весе после каждого дождевого нашествия. Короткие промежутки между дождями помогали вернуть коже, вывешенной для просушки, почти первоначальное состояние, но… Налетал дождь и шкуры вновь становились тяжёлыми, неподъёмными.
О том, чтобы долететь до Храма Воли Богов по воздуху, пока можно было и не мечтать.
Просидев три Дня в пещерах «робин гудов» охотники за сокровищами наконец решили двигаться дальше, вниз по течению реки Б’роод.
Сначала хотели спуститься вниз на доставшейся им в «наследство» от разбойников лодке, но потом осторожность и прагматизм взял вверх у обоих: драк и землянин решили сделать плот.
В коротких перерывах между дождями они перетащили поближе к воде опять же ровно двенадцать толстых и длинных сухих брёвен. Количество брёвен в плоте обсуждению не подлежало. Ар’рахх заявил, что дюжина — самое счастливое число для драков, поэтому деревьев в их плоту будет или двенадцать, или двадцать четыре.
Сашка спорить не стал.
Брёвна они вытащили из стен бывших жилищ «лесных братьев». В лагере же нашли и всё остальное, требующееся для сооружения более-менее надёжного плавсредства — верёвки, куски досок, треногу для приготовления пищи.
Когда к водному путешествию было готово почти всё и осталось только перетащить на плот и установить на нём вёсла, Заречнев неожиданно вспомнил, что как-то читал, что движение такого вот плота можно сделать управляемым. Методика эта была хорошо известна на Ангаре и на Енисее до появления на этих реках достаточного количества теплоходов — толкачей. Заключалась она в том, что к одному концу большого плота (как правило, с большим количеством круглого делового леса) прикреплялись длинные цепи.
Во время движения плота по реке вниз они слегка притормаживали движение плота. Плот становился управляемым.
Зелёный верзила молча выслушал предложение Александра. Вслух он ничего не возразил, но по его опустившейся голове и глазам, которыми молодой охотник старался не встречаться со своим другом, землянин понял, что тот не согласен. Заречнев настаивать не стал; договорились, что двигаться будут без остановки, а спать станут по очереди. …Клиновидный навес на плоту от косого дождя спасал плохо. Зелёному верзиле, практически круглый Год до встречи с пришельцем жившему в лесу, небесная влага была нипочём. По крайней мере, так Сашке казалось со стороны. Он в очередной раз завистливо проводил взглядом струйку дождя, неотрывно стекающую зелёному верзиле за шиворот, поплотнее накинул на голову импровизированный капюшон из куска материи.
Это помогло, но ненадолго.
Наблюдательный молодой охотник сразу заметил эту странную особенность своего инопланетного друга, с лёгкой иронией подумал, что для осьминога Саш’ша пожалуй что-то чересчур плохо переносит переизбыток влаги.
Зато прояснилась ситуация с планировавшейся непрерывностью движения на плоту. Без ночных привалов на берегу, без обогрева и обсушки у костра гладиаторам-пилигримам никак не обойтись. «Ну, что же! — Мысленно вздохнул зелёный верзила. — Днём, так днём!
Да и оно, с костром-то, как ни крути, всё сподручнее!» …А дождь не переставал. Он лил, лил и лил, ключевым кипятком вспенивая поверхность Б’роода, затопляя всё пространство вокруг путешественников серым маревом тонких и холодных струек воды, непрерывно льющихся с неба. От воды не было спасения. Она была везде — под плотом, вокруг плота, на плоту, на спине, на боках, на руках, ногах…
Промокли волосы на голове, любое неосторожное движение тела отдавалось новой порцией холодной влаги на спине несчастного землянина и только прибавляло страдания.
Александр, кажется, искренне уже желал себе ещё раз оказаться на арене Игр Богов, в обмен на эту непрекращающуюся пытку местным дождём…
Мысль, как известно, материальна.
Иногда сбываются самые необычные желания. Если бы Сашка Заречнев знал, что это его желание сбудется, он наверняка постарался бы думать о чём-то другом. Но он не знал… …Напали на них под утро. Отогревшиеся, обсохшие у пышущих приятным теплом углей костра они с Ар’раххом безмятежно спали головой друг к другу, уверовав, что несколько тонких нитей-сторожевичков, натянутых у входа в небольшую пещерку вполне смогут вовремя предупредить охотников за артефактами о возможной опасности.
Так оно и произошло бы, если бы в каменное убежище пожаловали звери. Но…
Непрошеными гостями были не животные.
Первым очнулся зелёный верзила.
Изначальным его чувством было… недоумение. Он хорошо помнил, что вчера, когда он поддался одолевшей его дремоте у костра, руки его и ноги были свободны, их не терзала острая режущая боль, а по телу не струилась холодная жидкость… Значит, что-то произошло за то время, пока он спал. Но что? Молодой охотник открыл глаза, попробовал повернуть голову, чтобы осмотреться и увидеть, наконец, что это так больно сдавливает ему запястья и лодыжки.
Его движение не осталось незамеченным. Последовала едва слышимая команда, почти сразу один из концов жерди, за которой двое одетых в тёмно-зелёную хламиду драков тащили пленника, упёрся в почву. Голова Ар’рахха поднялась кверху, тело стало соскальзывать вниз, больно царапая обрубками веток кожу зелёного верзилы. Через какое-то время хвост южанина упёрся в рыхлую почву, скольжение по шесту и обдирание кожи с конечностей прекратилось.