Впрочем, все эти подсчёты были грубыми, приблизительными. К необычному двух, или трёхсуточному Дню землянин довольно скоро адаптировался и иногда даже не сразу вспоминал, что один здешний День — это два или три земных.
Какая из крохотных алмазных точек — Полярная звезда, сразу понять было сложно. Но, по крайней мере, выявилась целая группа звёзд, вокруг которой вращались все остальные.
Сашка бодро собрал все свои пожитки, уложил, привязал их к нартам. Он двинулся вперёд, стараясь, чтобы скопление звёзд, обозначенное им как ориентир, всё время было перед ним.
Снежно-ледянное поле оказалось твёрдым и не очень скользким. Снегоступы пока не понадобились. Сани скользили намного легче, чем прежде; повеселевший землянин сразу прибавил в скорости.
К утру началась позёмка, звёзды почти сразу скрылись из виду. Отец Богов ещё не обозначил своего местонахождения. Пришлось делать привал.
Сашка снова присел на нарты, кинжалом настрогал копчёного мяса, отломил увесистый кусок хлеба. Метель усилилась. Температура для коренного сибиряка не казалась очень низкой; минусом семь или десять парня, катавшегося на лыжах при минус тридцати, не испугаешь. Но вот видимость… «Наверное, придётся всё же ставить палатку!»
Отрешённо подумал Заречнев, пряча в мешок недоеденную пищу.
Неожиданно метель стал стихать. Померкли звёзды над головой, а на самом краю неба вытянул вверх свои первые красные щупальца Отец Богов. «Надо идти! — Сказал себе Сашка, с трудом вставая с саней. — Эта позёмка может начаться в любой момент. И неизвестно, сколько она продлиться в следующий раз. Может, несколько минут, а может — несколько Дней. Надо идти, пока можно!»
К середине Дня силы понемногу стали оставлять его. Невыносимо слепил глаза свет, отражённый снегом и льдом от «какающего Василия Алексеевича». Заречнев практически закрыл глаза, оставил в веках крохотные щёлочки. Но всё равно глаза резало так, словно он «нахватался зайчиков» от электросварки где-нибудь на ремонте бронетехники.
Пришлось остановиться, сделать очередной привал.
Александр поел. Хотелось пить. Но вдруг выяснилось, что вода во фляжках замёрзла, а от одной только мысли, что её придётся отогревать на своём теле, Заречнева пробрала дрожь.
Он наклонился, наскрёб полную ладонь снега из-под ног, «закусил» им. Ещё немного посидел на санях, потом снова двинулся в путь.
Перед закатом стало совсем тяжело. Комбинезон отяжелел от пота и влаги, ноги не хотели слушаться. Чуни, сшитые из всё той же кожи кипяточника, цеплялись за снег всё сильнее; каждый шаг давался со всё большим и большим трудом. Сашка с каким-то внутренним облегчением принял решение, что пора ставить палатку. Он уставшими, замедленными движениями долго собирал остов чумчика, потом так же долго натягивал поверх деревянного скелета толстую шкуру жителя горячего озера.
Он с трудом забрался внутрь, кое-как подгрёб под себя все тряпки, которые удалось собрать на нартах, включая мешки со снедью и артефактами. Устроился более-менее удобно, и почти мгновенно провалился в беспамятство сна, как в бездонную бочку.
Примерно около полуночи он проснулся. Отдохнувший, заметно посвежевший. Сашка бодро выбрался из палатки, поднял голову, отыскивая вчерашний ориентир — знакомое скопление звёзд над продолжением невидимой оси, соединяющей Южный и Северный полюса планеты.
Знакомых звёзд не было. Землянин более внимательно осмотрел все участки неба, хотя бы отдалённо напоминавшие тот, который он выбрал за ориентир вчера.
Звёзд не было.
Сашке стало страшно. Впервые — по-настоящему за всё время пребывания на этой не очень гостеприимной для него планете. «Это, что же получается? — Лихорадочно думал он, ощущая, как покрывается холодным потом его спина. — Что я всю ночь топал куда-то не туда? Интересно, и куда же я мог забрести за это время? И где тогда это чёртов Храм Разума Богов? И вообще, что мне сейчас делать? Идти назад? Или всё-таки искать этот Храм?»
«Стоп! — Сказал ему его внутренний голос. — Сейчас, в твоём положении главное — это не паниковать. Успокойся. Подумаешь — сбился с пути! Или почему-то подумал, что сбился.
Возьми новый азимут. Ну, посидишь ещё парочку часов на нартах…»
Где-то через час звёзды нашлись. Они, конечно, никуда не пропадали, по-прежнему были в центе мироздания. Но высокие перистые облака, поднявшиеся высоко над островом, полностью изменили рисунок созвездия…
Александр с видимым облегчением сложил вещи на сани, сноровисто впрягся в постромки… …Тонкую белую колонну, издали похожую на нить, соединяющую небеса и землю, землянин заметил издалека — ещё до того, как Отец Богов полностью выбрался из своей ночной опочивальни. Подкрашенный розовым столбик тумана находился несколько правее того курса, которого придерживался землянин, но интуиция подсказывала: этот столб белого дыма может принадлежать Храму Разума Богов. Заречнев уверенно двинулся в его сторону.
Источник дыма оказался немного дальше, чем показалось в предутренние часы. Но Сашка темпа не сбавил и уже примерно через пару часов с некоторым недоумением глядел на то место, из которого «рос» странный «столб».
Место это оказалось довольно большой, правильной формы дырой в небольшой скале, почти на уровне земли.
Никаких следов Храмов или каких-то иных искусственных сооружений не наблюдалось.
Верховный Жрец не оставил никаких рекомендаций, как должен выглядеть Храм Разума Богов — не потому что не хотел, а потому что не знал сам.
И всё же именно это место могло оказаться входом в какое-то подземное сооружение.
Землянин сразу определил, что из отверстия в скале выходил не дым; выходил тёплый воздух. Влага, содержащаяся в потоке воздуха, идущего откуда-то снизу, на границе холодного и тёплого фронтов превращалась в туман, а он, в свою очередь, за отсутствием ветра, поднимался вертикально вверх. Этот-то туман и увидел издали бывший гладиатор.
Сашка немного подумал, постоял перед тёмным зевом, рождающим пар. Наконец, он смог преодолеть свой откуда-то взявшийся страх, мешавший ему перешагнуть границу холодного и тёплого воздуха.
«Глотка» неведомого подземного чудовища оказалась подземным коридором овальной формы, уходящим вниз, в самую глубь скалы. Правильная форма и почти идеальная прямизна прохода неоспоримо свидетельствовали об его искусственном происхождении.
Осторожно ступая по уходящему вниз коридору Александр вскоре дошёл то той невидимой черты, за которой начинался мрак. Ещё в Храме Воли Богов они с Верховным Жрецом обсуждали эту ситуацию, как возможную, и заранее приготовились к ней. Сашка нашарил на санях плотно перевязанную ремешками вязанку факелов, подёргал за палку, доставая один из них, Чадящее прыгающее пламя выхватило из тьмы пол, стены и потолок коридора. Землянин поднёс пламя поближе к стене, чтобы рассмотреть, каким образом в незапамятные времена неведомые строители проделали в скале это проход. Следов резцов или каких-то других инструментов заметно не было. Но оплывы и гладкие закругления стен коридора могли быть сделаны чем-то нагретым до очень высокой температуры. Например, лазером.
Или чем-то ещё, о чём мозг землянина мог даже не и догадываться. Во всяком случае, неизвестные древние строители обладали гораздо большим техническим могуществом, нежели теперешние — земные.
Примерно через километр проход зачем-то делал несколько крутых поворотов — практически под прямыми углами. Потом он резко расширялся и превращался большое и опять-таки круглое помещение, внутри которого было довольно светло. Свет шёл откуда то сверху и сбоку, он был не резким; казалось, это светит сама скала, в которой проделана и этот коридор, и эта комната.
Заречнев осторожно вошёл внутрь круглого помещения, поднял догорающий факел повыше, осмотрелся.
Комната занимала площадь примерно равную той, которую занимает небольшой спортивный зал в городской школе, то есть около двухсот квадратных метров. С одним, разумеется, исключением: здесь не было стен, сходящихся под прямым углом. Посредине овала Сашка увидел нечто, могущее быть творением рук — человеческих или каких-то иных. Он так же осторожно подошёл поближе, присмотрелся.
В камне, выраставшем из пола до уровня пояса, под толстым слоем пыли угадывалась некая ровная поверхность, плита — явно слишком ровная для того, чтобы быть естественным выростом скалы. Александр рукавом пуховика разгрёб толстый слой пыли.
Обнаружилась скупо отцветившая металлом столешница с неглубокими угловатыми вырезами, напоминавшими письмена. Сашка очистил плиту от пыли полностью. Вырезы действительно, оказались какими-то надписями, ничуть не похожими на те, которые используют для своих нужд аборигены этой планеты.
«Интересно, что это за хрень? — Подумал Заречнев, кладя мешок с артефактами на металлический «стол». — И вообще, где всё-таки этот Разум Богов? Где его искать? Как он выглядит? И что нужно сделать с этими двумя «яйцами богов», чтобы кого-то там оживить, и этот «кто-то», оживший, тут же упёр меня домой, на Землю? Верховный Жрец, паскуда, мне ничего на это счёт не сказал. По его представлениям, я должен бросить эти красную и прозрачную штуки здесь. А всё остальное получится само собой.
М-да… Чё-то здесь всё не так, как должно было быть по рассказам Жреца. Не-е… Видать, опять придётся разбираться самому, на месте».
Землянин снял с нарт ещё один факел, запалил его от уже почти потухшего, двинулся вперёд, навстречу тёплому потоку воздуха, ощутимо колышущему пламя на конце короткого древка.
В дальнем конце зала обнаружился ещё один проход. Сашка вернулся за нартами, кинул на них мешок с артефактами, потянул их вслед за собой.
Следующая комната была не больше предыдущей. Но в ней были два существенных отличия. Край зала обрывался вертикально вниз, и он едва заметно светился красноватым светом; посредине комнаты стояло довольно высокое ажурное сооружение, чем-то напоминавшее огромную статую скульптора-сюрреалиста. Александр осторожно подошёл к краю провала, заглянул вниз.