ции выходит за пределы организма человека. На самоорганизацию влияет сложная система энергоинформационного потока, находящегося не только внутри тела, но и между ним и миром.
На первый взгляд, мы помещаем обработку информации и самоорганизацию в два места — «внутри» и «между». Предложение поместить разум и внутрь, и в отношения многим принять непросто. Разве может что-то быть сразу в двух местах? И тем не менее предположение, что разум возникает из энергоинформационного потока, который непрерывно течет и внутри организма, и между организмом и средой, вполне очевидно. Реальности и местоположения не отделены друг от друга, и это открывает разум для единства расположений и контекстов как единого места действия одного процесса, одного эмерджентного течения.
Вернемся к двум оставшимся граням разума: субъективному опыту и сознанию, благодаря которому этот опыт ощущается. Могут ли и эти фундаментальные грани возникать не просто внутри организма и головного мозга, но и между людьми? Я знаю, это звучит странно, но посмотрим, куда нас приведет это предположение. Получится ли проявить открытость и ослабить построенное «сверху вниз» убеждение, что сознание — это конструкт коры головного мозга, которое заставляет немедленно отбросить другие теории?
Паттерны энергоинформационного потока, которые связывают нас друг с другом и с миром, допустимо рассматривать как реальные процессы, даже если мы не способны их осознать. Где находится этот поток? Внутри нас и между нами. Это факт. Несознательный разум, возникающий из энергоинформационного потока без сознавания, полностью находится не только внутри, но и между нами, поэтому, как и в случае внутреннего потока, если энергоинформационный поток не осознаётся, у нас нет его субъективного ощущения. Допустим. Таким образом, промежуточный разум может быть лишен субъективной текстуры, если мы ее не осознаём. Другими словами, несознательный разум и между, и внутри. В некотором смысле мы переформулировали утверждение, что и обработка информации, и самоорганизующаяся грань разума как эмерджентные свойства потока находятся внутри нас и между нами.
Может быть, некоторые из этих паттернов энергоинформационного потока доступны для сознания. С ними, видимо, связаны субъективные чувства. Придется очень далеко отойти от общепринятых взглядов.
Когда мы позволяем обработке «снизу вверх» наполнить нас и выводим восприятие за пределы нисходящих концепций о том, что «я» единично и индивидуально, а разум принадлежит только нам и находится внутри, удастся почувствовать нечто большее. В предыдущей главе мы видели, что личная, основанная на теле идентичность способна оказаться в подвешенном состоянии после несчастного случая, что указывает на ее сконструированную природу. Проведение сенсорного потока было не менее реальным, чем сконструированное чувство «я». Не может ли наше чувство «я» аналогично включить в себя нахождение «между»? Не формирует ли чувство принадлежности то, кто мы есть? Чувствуете ли вы эту связь, входя в комнату к близким друзьям? Общаясь с родными, ощущаете ли совместную, соединяющую историю? Если у вас начались некие отношения, которые кажутся подлинными, не почувствуете ли себя по-другому благодаря этой связи, когда в следующий раз поприветствуете нового друга? Сумеете ли ощутить в этих отношениях, в возникающей междуразделенности не только связь, но и чувство большего «мы»?
Я охотно готов признать, что это понятие «мы-идентичности» легко окажется проекцией моего разума, острым желанием испытать что-то большее, нежели просто одинокое «я». Как говорится, мы рождаемся, живем и умираем одинокими. Вероятно, так оно и есть. Но я тоскую по чему-то большему. Видимо, именно эта тоска ведет к сконструированному представлению, что какой-то «разум между» действительно существует и соединяет нас по-настоящему. А может быть, это лишь необоснованное желание. Сомневающийся разум строит сценарий, в котором такой взгляд выглядит нелепо: разум находится в теле, и все. Нужно довольствоваться его расширением за пределы головного мозга. Но недоверчивый разум идет дальше. Вероятно, мнение многих ученых, что разум находится только в голове, и вправду верно. Может быть, разум — лишь одиночный акт, помещенный в череп? И фраза «больше ничего нет, ребята» верна?
Когда я обучался психиатрии, у меня было странное ощущение, что помещать разум только в голову или даже в организм неправильно. Казалось, есть нечто большее, о чем не говорили, но что можно почувствовать, сидя с семьей в трудную минуту или в группе коллег-ординаторов во время попыток постичь смысл этих вопросов. Существовал семейный разум и групповой. В этой коллективной психике рождалось чувство того, кто мы такие, — не просто формировалось под влиянием сигналов от других людей, а жило в каком-то море между нами, не только внутри.
А если это «большее» — не просто психическая конструкция под влиянием желаний, а реальность? Если изучаемый нами разум — может быть, с субъективными текстурами в сознании и, безусловно, не всегда осознаваемый энергетический поток и обработка информации, а также самоорганизующаяся эмерджентность — находится не только внутри нас, но и в полной мере между нами? Если мы, как рыба, не замечающая окружающего ее океана, тоже не видим психического моря вокруг? Что бы это значило? Тогда я не мог это выразить, но был уверен, что это очень важно. К чему же ведет то, что разум находится и между, и внутри?
Чтобы почувствовать эту взаимосвязанность, видимо, придется посмотреть через другие призмы, не те, которыми часто пользуется наш аналитический, конструирующий разум. Я думаю о том, что пережил во время академического отпуска, когда учился включать разные режимы восприятия. Какая бы сторона или часть мозга ни была задействована, у человека явно есть отдельные режимы обработки информации. Как мы видели, левополушарный режим доминирует во время логических рассуждений и ищет в мире причинно-следственные отношения. Этот режим также активен при использовании человеческого языка — как, например, эти слова, — делая линейные, буквальные заявления. И тем не менее в тот период, который был скорее временем для включения и погружения, я понял, что есть и другой режим, который можно назвать правополушарным[59], из какой бы стороны и части мозга он ни исходил. Благодаря проводящей функции он чувствует все иначе. Взаимосвязанные восприятия правополушарного режима имеют иначе построенную текстуру. Связи, образующие «контекст», воспринимаются как имеющие смысл с позиции отношений, а не просто как набор конкретных индивидуальных подробностей, «текст» без ощущения взаимосвязей. Ощущается «дух закона», а не его буквальная интерпретация, которую склонен подчеркивать левополушарный режим. Хотя по поводу этих различий идут жаркие дебаты, в 1981 году нейропсихолог Роджер Сперри получил Нобелевскую премию за открытие ряда подобных отличий между полушариями. Правополушарный режим видит между строк и представляет взаимосвязи, формирующие целое. Левополушарный составляет списки и создает ярлыки, чтобы разложить целое на составные части и анализировать («разбить») их, не замечая «общей картины» и зачастую упуская взаимосвязанность этих элементов (McGilchrist, 2009). Возможно, в такой ситуации левополушарный режим готов исследовать внутреннюю сторону разума и его происхождение из функционирования нейронов, но испытывает большие трудности с восприятием реальности разума «между»?
Чтобы увидеть разум во всей полноте, с его многочисленными гранями, могут понадобиться оба режима восприятия. Чтобы видеть мир, необходимо и дневное, и ночное зрение. Может оказаться, что связывающие нас тонкие паттерны энергоинформационного потока, полная промежуточность разума, лучше всего воспринимаются контекстуальным правополушарным режимом.
Еще в 1800-х годах Майкл Фарадей стал одним из первых ученых, выдвинувших предположение о существовании полей, соединяющих отдельные элементы мира. Благодаря этой идее многие аспекты электромагнитных полей применяются в современных технологиях. Однажды мой тесть, фермер, разговаривал по видеосвязи на моем смартфоне из Лос-Анджелеса с путешествующим по Украине внуком. Он с изумлением смотрел на лицо в телефоне. Я обвел рукой беспроводное устройство, наглядно показывая то, что постиг изумительный конструкторский разум Фарадея: электромагнитные поля — это паттерны волн, невидимые невооруженным глазом, но при этом вполне реальные.
До Фарадея это сочли бы просто невозможным или даже колдовством. Сегодня мы об этом не задумываемся, обычно не замечаем и просто пользуемся смартфонами и другими электронными гаджетами. А если человеческий организм, головной мозг и «мозг» других систем обладают своего рода функцией приема-передачи, схожей с аналогичными в изобретенных человеком устройствах? Даже если таких способностей нет, пять имеющихся у человека чувств улавливают целый спектр наполняющих воздух сигналов, позволяя нам соединяться реальным, хотя и не всегда доступным для сознательного восприятия образом. Ощущение способно быть без осознавания, и образы восприятия, которые мы конструируем из этих ощущений, тоже могут присутствовать без осознавания.
Восприятие — осознанное и неосознанное — можно тренировать. Если режим этой потенциальной способности к восприятию реален, вероятно, он по-разному развит в каждом из нас, позволяя чувствовать и эту промежуточность или как минимум лучше стремиться к этому чувству? Как уже говорилось, некоторые называют эту соединяющую нас суть «социальным полем» (см., например, работы Отто Шармера и Питера Сенге или связанные с этой темой труды Николаса Кристакиса и Джеймса Фаулера) — то, что полностью погружает нас в сложную систему взаимосвязанности. Некоторые связи проявляются в видимом или слышимом общении, но пока неясно, оказывается ли другое «содержание» этой промежуточности электрическими полями, которые когда-нибудь получится уловить нашими сенсорными системами и измерить, или же тут действуют какие-то иные, еще не определенные факторы.