ниями.
Исходя из такого несоответствия между квантовыми микросостояниями, не имеющими оси времени, и классическими макросостояниями, в которых эта ось есть, зададим следующий интереснейший вопрос: может ли разум воспринимать и возникновение микросостояний, и макросостояние с его привязанным к оси движением потока вероятностей? Давайте расположим этот вопрос сзади, по бокам, спереди и на оси времени нашего пространственно-временного разума, чтобы разобрать глубже в следующих главах.
Время — просто термин, обозначающий направление развертывания макросостояний из прошлого в будущее. Время — это место внутри блок-вселенной, которую мы назвали пространственно-временным континуумом. С помощью часов можно измерить интервалы времени точно так же, как линейкой — отрезки пространства. События и изменения происходят в определенном направлении, на оси времени. Теперь у нас есть как минимум начальное понимание того, что на самом деле означает термин «время» и почему у раскрытия макросостояний в нашей жизни есть направленность.
Итак, раскрытие происходит и внутри того, что мы называем пространством, и в том, что мы называем временем — в пространстве-времени. Однако меняющие конфигурацию микросостояния, из которых сформированы макросостояния, сами созданы из энергии, а также из частиц, также сделанных из энергии. И хотя нетрудно представить изменение положения этих частиц, форм компактной энергии, в пространстве-времени, они могут меняться и другими способами. Но как меняться без пространства? Разве это реально? Чтобы понять, рассмотрим движение вдоль кривой вероятности энергии. Переход в другую позицию на этой кривой волен произойти и без пространственного изменения. Этот сдвиг состояния вероятности может быть смыслом потока разума. Мы не знаем всех следствий и значений изменений макросостояний. Некоторые, видимо, связаны с осью, некоторые имеют иные свойства, которые мы вскоре изучим. Когда речь заходит о разуме, движение вдоль кривой распределения вероятностей энергии способно оказаться сутью следствий энергетического потока. Осознание таких изменений, возможно, окажется одним из источников психически сконструированного опыта времени. Например, когда мы видим что-то новое или узнаём больше подробностей, то ощущаем как бы замедление хода времени. Представьте, что вы оказались в некоем городе. Послеобеденная прогулка по незнакомым улицам может показаться целой неделей, хотя тот же временной интервал в привычной обстановке пролетит довольно быстро. Некоторые сравнивают это с плотностью усваиваемых единиц информации, которая формирует наше ощущение течения времени. Однако кроме такого базового ощущения воспринимаемый разумом опыт изменений, разворачивающихся вдоль оси, или стрелы, времени, включает и другие элементы природы времени, которые имеют отношение к нашему путешествию в мир разума.
Теперь я поделюсь с вами ценными размышлениями ученых о природе времени и разума, чтобы вы почувствовали, какие вопросы поднимаются в профессиональной литературе.
Философ Крэйг Каллендер:
Пока специалисты по квантовой гравитации регулярно выдвигают спекулятивные теории, в которых время вообще не существует, гораздо важнее как следует понять его значение в физике — хотя бы для того, чтобы увидеть, что теряется из-за его несуществования… Временное направление — это направление многообразия событий, в котором наши лучшие теории могут рассказать самые сильные, самые содержательные «истории». Иначе говоря, время — это направление, в котором наши теории приобретают как можно больше детерминизма. Время — это не просто «великий усилитель» (Misner, C., Thorne, K. and Wheeler, J.A. (1973) Gravitation. New York: W.H. Freeman), но и великий информатор (2008: 1).
Итак, согласно этому подходу, время формирует наш опыт, но на самом деле оно не течет. Это основанный на вероятности процесс, который мы используем, чтобы получать сведения в жизни.
Физики Родольфо Гамбини и Хорхе Пуллин идут дальше:
В квантовой гравитации нет понятия абсолютного времени. Как и все остальные количественные параметры этой теории, понятие времени надо вводить «относительно», рассматривая поведение некоторых физических количественных параметров с точки зрения других параметров, выбранных в качестве «часов». В этом и других аспектах квантовой механики стандартный взгляд на время сталкивается и с эмпирическими, и с математическими проблемами (2008: 1).
Философ Джордж Эллис подводит немного ближе к тому, к чему мы, может быть, привыкли:
Самое важное свойство времени — то, что оно раскрывается. Настоящее отличается и от прошлого, и от будущего, а они, в свою очередь, совершенно не похожи друг на друга, поскольку прошлое зафиксировано, а будущее можно изменить. Настоящее — это мгновение перехода между двумя упомянутыми состояниями. Время настоящее уже в следующем мгновении окажется в прошлом. Этот процесс воплощения реальности катится непрерывно: хотя мы в силах повлиять на то, что происходит во времени, нельзя повлиять на то, как идет вперед само время. Цитируя Омара Хайяма (E. Fitzgerald, 1989, The Rubaiyat of Omar Khayyam, New York: Penguin): «Вот палец пишет, двигаясь вперед. Ни благочестьем, ни умом не повернуть его, чтоб полстроки исправить, и слезы не помогут смыть слова[80]» (2008: 1).
Один из аспектов ощущения времени — это его движение вперед и необратимость. Но даже такая «асимметрия времени» не всегда присутствует на микроскопическом, квантовом уровне. Как объясняет профессор машиностроения Сет Ллойд: «Время и реальность — это большие, сложные для понимания концепции. Наша работа показывает, что в физической природе времени есть контринтуитивные тонкости. Это пример того, как маленькие квантовые информационные процессы можно использовать для изучения серьезных вопросов природы» (Ллойд, интервью Кэринн Пайкеме в Six Degrees to the Emergence of Reality[81], www.Fqxi.org, 1 января 2015 года). На микроскопическом уровне оно кажется симметричным — это «симметрия обратимого времени», — но на макроскопическом оно имеет единственное направление, то есть асимметрично, и движется только к тому, что мы называем будущим.
Коллега Ллойда, физик Джейкоб Бьямонте, обращается к новой теории сложных квантовых сетей, рассматривая следующую аналогию: квантовый аспект реальности похож на деревья, а классический (ньютоновский) — на лес. Таким образом, более высокий уровень сложности — классический уровень — в действительности оказывается эмерджентным феноменом компонентов нижнего уровня, то есть деревьев, или квантов. «Один из старейших, и, возможно, самый важный пример эмерджентного возникновения — это вопрос о том, почему мир вокруг нас очень часто хорошо описывает классическая физика, хотя фактически он квантовый».
Философ Джагдиш Хаттьянгади в книге под названием The Emergence of Minds in Space and Time («Эмерджентное возникновение разумов в пространстве и времени») рассматривает вопросы, связанные с нашим путешествием. Вот фрагменты о некоторых из них:
Современное недетерминистское описание физического мира — та часть, которую часто называют классической интерпретацией квантовых феноменов, — указывало бы на то, что эмерджентность не только имеет к ней отношение, но и становится лучшим доступным нам описанием… Это будет показано как уместное и даже критически важное для развития полноценной теории разумов, возникающих в пространстве и времени (2005: 79).
Дальше Хаттьянгади утверждает:
В каждой системе, где расположение физических условий в заданном состоянии не полностью предопределено законами и предыдущими состояниями системы, возможна эмерджентность. Любая теория эмерджентности должна учитывать случайное событие или события, которые ведут к формированию конкретной конфигурации низкоуровневых элементов. Стабильность такой конфигурации очень отличается от того, что ожидается от элементов низкого уровня. Любая стабильная структура начинает проявлять свойства, которых нет у субстрата. Нужно только отметить, что каждая эмерджентная сущность в этом смысле стабильное целое, исток которого нуждается в особом объяснении. Когда она возникла, можно считать, что ее стабильное существование бесконечно поддерживается (2005: 83–84).
Рассматривая соотношение квантовой механики и вклад Нильса Бора в вопросы, касающиеся разума, философ заявляет: «Квантовая механика упоминается не из-за своей авторитетности. Это не аргумент, вытекающий из авторитета Бора. Ее следует привлечь, поскольку она описывает самый нижний уровень, которым занимается физика» (2005: 86).
Затем автор смотрит с точки зрения редукционизма[82]:
Итак, важно отметить, что именно на уровне микрофизики, ниже атомарного, яснее всего проявляется сомнение в отношении редукционизма. Анализ проводит эту антиредуктивную черту вверх до самых высоких уровней всякий раз, когда сущности эмерджентны, причем нередуцируемо. Этот анализ показывает, что, хотя целое всегда состоит из своих частей, типы вещей, лежащие в основе этих частей, не всегда поддаются полному описанию во всех причинных отношениях без указания их взаимодействий с типами вещей, представляющих собой целое, как те целые, которые из них состоят (2005: 87).
Наше путешествие в разум глубоко погружается в представление, что целое больше суммы его частей и оказывается эмерджентно самоорганизующимся явлением, основанным на интеграции.
Хаттьянгади обсуждает и следствия взглядов Нильса Бора:
Его посыл заключается в том, что не следует принимать доктрину редукции. Дело в том, что даже физика не сводится к механике. Самые основополагающие законы природы нельзя понять, не изучив их взаимодействия с более высоким уровнем сущностей. Нет причины ожидать, что жизнь и разум сводятся к механике или даже к промежуточному уровню… Причинная сила эмерджентного целого в сущностях на уровне, составляющем его части (нисходящая причинность), — это свойство, которое можно проиллюстрировать на каждом уровне эмерджентности (2005: 91).