Если интеграцию можно успешно использовать для расширения и формирования, получится ли применить ее к любви? Я предположил, что резонанс позитивности, по определению доктора Фредриксон, усиливает состояния, уже позитивно интегрированные. Мы делимся радостью, возбуждением, благоговением. Мы благодарны вместе. Чудесная, соединяющая любовь действительно становится источником резонанса позитивности.
Однако я считаю, что соединение со страдающим человеком также можно рассматривать, как часть любви. Сопереживая друзьям, пациентам и клиентам, детям и даже незнакомым людям, мы получаем возможность чувствовать любовь. Если горюющий человек получает нашу заботу и участие, если мы не оставляем его, понимаем его страдания и помогаем их перенести, это также повышает интеграцию.
Каким образом?
Хотя страдающий находится в пониженном состоянии интеграции (согласно нашему определению психического здоровья и нездоровья), соединяясь с ним, мы смещаем изолированное состояние пониженной интеграции и одиночества в сторону связи. Даже если одна из двух дифференцированных личностей страдает, интеграция вырастет для обоих. Сострадательное действие объединяет два отдельных существа в нечто целое, которое, как известно, больше, чем сумма его частей.
Как замечательно выразился исследователь Пол Гилберт, сострадание можно считать способом почувствовать страдание другого, осмыслить его, придумать вариант помочь, а затем воплотить намерение и уменьшить страдание (Gilbert, 2009; 2015). С другой стороны, эмпатию можно рассматривать как ощущение или понимание опыта другого человека, не обязательно сопровождающееся стремлением помочь. Тем не менее эмпатическая забота часто предшествует состраданию. Иногда то и другое воспринимается как синонимы. Существуют интеллектуальная когнитивная эмпатия и эмоциональная эмпатия — ощущение чувств другого человека. Таким образом, эмпатия — важные врата, открывающие путь к опыту сострадания.
А что с добротой?
В моем концептуальном мире слово «доброта» кажется очень уместным для обозначения важных идей в отношении того, как мы соединяемся, испытываем любовь, как работает разум. Доброту можно рассматривать просто как бескорыстное действие — помогать, не ожидая чего-то взамен. И поэтому сострадательное действие наверняка способно быть актом доброты.
Однако для меня это еще и состояние, подход к другому человеку и даже к себе с определенным намерением, отношением, заботой, стимулирующей внутреннее уважение, позитивное отношение. Доброта — это текстура нашего психического состояния.
Я вижу в этом качестве уважение к уязвимости другого и поддержку. Быть добрым — значит находиться в состоянии разума, признающем, что у каждого из нас много слоев психической жизни. Есть внешний адаптивный способ существования и представления себя миру, которые могут быть весьма далеки от внутренних истин. Есть внутренние состояния потребностей, разочарования, страхов, озабоченности — имя им «уязвимости». Они могут быть скрыты от посторонних глаз, но тем не менее постоянно присутствуют в разумошафте. На самом деле у нас множество аспектов «я», нашей самости, которые в действительности представляют собой многогранное собрание психических состояний. В рамках плоскости возможностей их удобно рассматривать как кластеры повторяющихся плато и их склонностей к определенным пикам активации. Интеграция способна вовлекать доброжелательное внимание ко всем этим аспектам, принятие полного спектра эмоций и потребностей, памяти и стратегий жизни в этом мире. Осознавание неудовлетворенных потребностей, невылеченных ран приводит к состоянию открытости и уязвимости.
Именно в подобных уязвимостях проявляется такой способ существования, выражающийся в восприимчивости к глубоким слоям нашей реальности, стремлении формировать вербальную и невербальную передачу смысла и мотивации к спонтанным или запланированным проявлениям доброты. Доброта — это психическое состояние, которое можно культивировать, чтобы принести в жизнь любовь.
Если выдвинуть гипотезу, что положительные эмоциональные состояния — это повышенная интеграция, можно увидеть, как добрые поступки создают счастье. Если расширить, развить представление Фредриксон о любви и включить в него не только резонанс позитивности, а вообще все резонансы, даже когда кто-то еще страдает, это покажет, что и сама любовь оказывается состоянием повышенной интеграции разума. Сострадание способно культивировать счастье, и поскольку соединение происходит на уровне уязвимости, протянутая рука помощи, облегчение человеческих страданий — это одновременно акт доброты и определяющая черта сострадания.
Системы множественного «я» и интеграция идентичности
Как уже говорилось, системы функционируют на многих уровнях. Молекулы внутри клеток организма устроены так, чтобы выполнять определенные функции, например, в метаболических процессах и обслуживании мембраны. Клетки дифференцируются, а затем соединяются, образуют кластеры, органы, например сердце, печень и легкие. Органы входят в системы — иммунную, сердечно-сосудистую, скелетно-мышечную, желудочно-кишечную и другие — и согласованно работают, эффективно и рационально выполняя свои задачи. Нервная система, одна из многих в организме, состоит из нейронов, в которых есть микротрубочки и взаимосвязи, обеспечивающие проведение разнообразных энергетических паттернов внутри клеток и между ними. Миллиарды клеток глии поддерживают нейроны и выполняют другие важные функции. Нервная система служит проводником и конструктором, создавая из энергии информацию, часть потока «снизу вверх» и «сверху вниз» нашей психической жизни. Все это аспекты систем организма. Что делают наши системы органов? Они работают сообща, создавая систему организма в целом.
Но где система всего человека? Как перейти от молекул к разуму? Как из взаимодействий наших частей рождается синергия разворачивающихся слоев реальности, «целостность и импликативный порядок», которые описывал Бом (1980/1995)?
Заглянув сквозь микроскоп «внутрь» человека, мы увидим молекулы, основывающие его физическую структуру. Если перейти на еще более мелкий уровень, станут видны атомы, составляющие молекулы. На более тонком плане мы придем к принятой сегодня реальности, что сами атомы представляют собой пустое пространство. В дальнейшем приближении частицы будут чудесным образом соединены различными силами, которые в итоге можно концептуально обобщить термином «энергия». Благодаря открытию Эйнштейна, что энергия равна массе, умноженной на скорость света в квадрате (E = mc2), даже то, что мы представляем как физическую природу мира вещей, обладающих массой, в действительности очень плотная энергия.
Если теперь уменьшить приближение и от молекул перейти к клеткам и органам, где будет граница исследуемого? Еще сильнее отдаляясь и уходя в макромир, мы увидим взаимодействие организмов — то, что мы называем отношениями, основанными на паттернах коммуникации. Это «социальное» наших социальных жизней, окутывающая нас разумосфера. Под таким широким углом видно, что способы соединения друг с другом включают обмен энергией и информацией. Информацию можно рассматривать просто как паттерны энергии, имеющие значение, которое выходит за пределы энергетического потока. Двигаясь наружу, в макроуровень, мы придем к тому же, к чему и в приближении микроуровня: к потоку энергии. Например, многое во Вселенной состоит из темной материи и темной энергии — масс и сил, которые нельзя непосредственно увидеть и выявить приборами, хотя тени этих эффектов, например черные дыры, поддаются вычислению, и их повсеместное присутствие установлено. Энергия проявляется мощно и разнообразно, но зачастую остается невидимой.
Наше тело не дает возможности пойти в обоих направлениях, чтобы ясно увидеть микро- и макромиры. Мы обычно останавливаемся на «среднем», телесном уровне. Но, если немного подумать, удивительно, что мы здесь. Более того, удивительно, что мы знаем, где находимся, и способны осознавать, насколько все это поразительно.
Когда мы допускаем и макро-, и микрореальность, когда принимаем и внешнее, и внутреннее, становится видно, что в сердце жизни — энергия. Если ограничиться масштабом организма, сузив восприятие до «среднего» соматического уровня, мы естественным образом поймем, что психическая жизнь тоже находится на этом уровне, оказывается его результатом, чем-то материальным и конкретным, как рука, которой вы держите эту книгу и которой пожмете мою руку, если — или когда — мы встретимся.
Соматический уровень реален, но им дело не ограничивается.
Благодаря зрению он легко заметен.
Микро- и макроуровни энергетического потока разума можно воспринимать с помощью майндсайта — способности видеть свой и чужой разум.
Благодаря ей удастся почувствовать, что разум не сводится к отдельному «я». То, что зрение видит как отдельные части, мы воспринимаем как грани единого целого. Способность видеть разум делает неразделимое заметным.
Наш интерпретирующий конструктор умеет создавать фильтр «сверху вниз», из-за которого мы воспринимаем себя как живущих только в теле, «я» повседневности. Это генерируемое восприятие, что «я» есть нечто частное, личное, основанное на теле и находится только в черепе, изолирует нас друг от друга. Может появиться чувство одиночества, глубокой, неизбывной тоски.
Мы действительно живем в теле с его нервной системой и синапсами, сформированными генами и опытом. На структуру головного мозга влияли и продолжают влиять сообщения, которые мы получали от родителей, учителей, сверстников и общества. Кроме прочего, в современном мире принято говорить, что «я» отдельно — и мы часто верим этой ложной информации.
Мозг тоже сформирован генами, а также эпигенетическими регуляторами, которые контролируют их экспрессию. Мы унаследовали генетическую информацию, которая устремляет влияние головного мозга на опыт «я», когда он управляет возникновением воплощенного энергоинформационного потока. Это воплощенный аспект разума. Из-за эволюционной истории мы предвзято сосредоточиваемся на негативном, обращаем внимание на то, что может нам повредить. Понятно, что для выживания это полезно, однако проявляется побочный эффект: склонность к депрессии и тревоге, беспокойству и отчаянию. Способнос