Миссис Дэшвуд, для которой последние минуты приближения к дому были невыносимо мучительны ожиданием самого страшного, что Марианну она может уже не застать, не могла произнести ни звука от волнения. Элинор тоже была лишена дара речи, но по тому искреннему и радостному ее виду, с которым она приветствовала свою мать, та и безо всяких слов поняла радостную для обеих весть, и, не говоря ни слова, обе залились слезами. Элинор и полковник провели миссис Дэшвуд в художественную гостиную. Там обе женщины выплакались вволю. Элинор могла только время от времени молча пожимать руку полковника Брэндона, ее взгляд был полон благодарности. Брэндон стоял в молчании, даже более величественном, чем ее собственное.
Как только миссис Дэшвуд пришла в себя, она сначала захотела взглянуть на Марианну, и через две минуты была у своего возлюбленного чада, рассказывая ей все о своем отсутствии, несчастиях и опасностях.
Элинор была рада, когда наблюдала за ними, и только позаботилась о том, чтоб эта встреча не лишила Марианну положенного сна, но миссис Дэшвуд могла быть и молчаливой и разумной, когда дело касалось здоровья ее ребенка. И счастливая Марианна, зная, что ее мать здесь с ней и что у них еще будет много времени для разговоров, спокойно заснула. Мисс Дэшвуд предстояло просидеть у ее постели всю ночь, и Элинор по настоянию своей матери, пошла спать. Но отдых, который должен был наступить после бессонной ночи и многих часов непрерывного волнения, не пришел. Уиллингби, бедный Уиллингби, так она его позволяла себе теперь называть теперь, был постоянно в ее мыслях. Она почти снова и снова слышала его слова и теперь осуждала саму себя за то, что осуждала его раньше! Но ее обещание все рассказать сестре стало тяжким грузом. Она думала, как это лучше сделать и как поведет себя Марианна. Она мучилась, сомневалась, искренне желала Уиллингби овдоветь, затем вспоминала полковника Брэндона, и его трепетные чувства к ее сестре… И она уже не знала, что для всех них будет лучше. Но уже точно не пророчила смерти Уиллингби.
Известие, с которым явился в Бартон полковник Брэндон, поразило миссис Дэшвуд меньше, чем можно было ожидать, ибо миссис Дэшвуд предчувствовала что-то неладное. Она так переживала за Марианну, что готова была сама уже выехать в Кливленд на следующий день, не ожидая никаких других новостей.
Между тем Марианне становилось все лучше и лучше каждый день, и блестящее настроение миссис Дэшвуд и ее вид доказывали это. И она о себе говорила, что является самой счастливой женщиной в мире! Элинор не могла заметить всех этих доказательств и только боялась, как бы мать не вспомнила Эдварда. Но миссис Дэшвуд, помня о своем тяжком ожидании, из которого ее вывела Элинор, не скрывала радости. Марианна возвращалась к ним. Сама она теперь оценивала всё произошедшее с Марианной, как последствия несчастной любви и разрыва с Уиллингби. Но для ее материнской радости был еще один повод, о котором ни Марианна, ни Элинор пока не догадывались.
Впрочем, в неведении Элинор оставалась лишь до той минуты, пока им с матерью не выпал случай поговорить наедине. И вот что она услышала:
– Наконец, мы одни, моя Элинор, – прошептала миссис Дэшвуд. – Ты и представить себе не можешь всей моей радости. Полковник Брэндон любит Марианну, он мне так и сказал!
Элинор, и довольная и огорченная, удивленная и не удивленная, молча слушала мать.
– Ты никогда не была эмоциональна, как я, дорогая Элинор, и даже сейчас я теряюсь в догадках, почему ты так спокойна? Не скрою, я была бы счастлива, выдать одну из вас за полковника Брэндона. И я думаю, Марианна будет вполне счастлива с ним.
Элинор была готова даже спросить ее, почему же она так думает. Потому ли, что не нашла себе объяснение в разнице их возрастов, характерах, чувствах и прочем? Но ее мать всегда имела свои собственные виды на все вокруг, и вместо того, чтобы что-то разузнать у нее побольше, Элинор только молча улыбалась.
– Он полностью открыл мне свое сердце вчера во время путешествия. Это получилось само собой. И я могу в это поверить, потому, что все было так естественно и не наигранно, потому, что ты веришь, я могла говорить только о своем ребенке, а он не мог скрыть своего расстройства. Я видела, что наши переживания похожи, и что он, возможно, даже думает о дружбе. А так как весь мир теперь перевернулся, то почему бы ему и не выразиться в такой симпатии! Я так подумала и познакомилась с его чувствами, честными, нежными и постоянными к Марианне. Он ее любит, Элинор, с первого знакомства!
Вот здесь Элинор и поняла, ни слова, ни намерения полковника Брэндона не имеют отношения к тому, что ее мать пытается увидеть в нужном ей свете.
– Его чувства к ней, совсем не похожи на те, которые Уиллингби когда-либо испытывал или изображал! Они более искренние и надежные! Мы можем только жалеть, что они проявились только благодаря несчастьям Марианны с этим молодым человеком! Он ведь любил ее безо всякой надежды! Мог ли он увидеть ее счастливой с другим? Такой благородный человек! Такой откровенный и такой разумный! Никто не может ошибиться в нем!
– Полковник Брэндон исключительный человек, – наконец заговорила Элинор, – Порядочный и основательный.
– Я это знаю, – ответила ее мать серьезно, – после стольких переживаний, я, наконец, одобряю такой выбор, и даже очень рада ему. И его приезд ко мне, такой искренний, и такой ясный, показывает, что на этого человека можно положиться!
– Его репутация вместе с тем, – продолжала Элинор, – основывается не только на одном разовом проявлении доброты, при котором его отношение к Марианне, всего лишь могло быть проявлением гуманизма. Его хорошо знают и миссис Дженнингс и леди Миддлтон, и достаточно долго. Они одинаково и любят, и уважают его. И, как в последнее время стало ясно, он очень рассудительный человек. Поэтому, я его очень ценю сейчас, и, если Марианна будет счастлива с ним, я считала бы такой союз большой удачей в жизни. Какой ответ ты ему дала? Оставила ли ему какую-нибудь надежду?
– О моя девочка, я тогда не могла и говорить о надежде, да и он тоже! Марианна могла в то время умереть. А он даже не спрашивал о надежде на что-либо. Он просто рассказал, как близкому другу свои чувства, а не как матери. Позже я сказала ему, что если случится так, что все обойдется, а я верю, что так и будет, то величайшим счастьем для меня было бы ее замужество с ним. Я потом повторила это ему, и ободрила его ещё не раз. Время, слишком мало времени, время излечит все! Сердце Марианны не стоит тратить на таких, как Уиллингби! И он того же мнения!
– А что же полковник, ты ведь не ожидала, что он будет торопить события?
– Нет. Он думает, что чувства Марианны формировались так долго и так глубоки, что сразу ее сердце не может быть свободно. Тем более, что он сам понимает, что с такой разницей в возрасте и положением, он едва ли сможет произвести на нее впечатление. Но здесь, все же, он ошибается. Его возраст, как раз то, что надо для Марианны, чтобы иметь будущее спокойным, со сложившимися принципами и характером. Что касается его расположения, то думаю это как раз тот, кто сделает твою сестру счастливой! А его личность, его манеры, его учтивость! Мое чувство не делает меня слепой, он, конечно, не такой красавчик, как Уиллингби, но в тоже время в его чертах есть что-то более правильное. Помнишь, в глазах Уиллингби всегда было что-то такое, что мне не нравилось?!
Элинор не могла вспомнить этого, но ее мать, не дожидаясь ответа, продолжала:
– А его манеры? Манеры настоящего полковника! Они ведь не только мне приятнее, но они более приятны, я знаю, и Марианне. Его нежная забота, его уважительное отношение к другим людям, и многое другое, что намного лучше для нее, чем живость, частая наигранность и дурной характер других. И я уверена, что если бы Уиллингби вдруг переменился полностью и появился вновь, она не была бы счастлива с ним так, как это будет с полковником Брэндоном.
Она замолчала. Ее старшая дочь не была полностью согласна с ней, но ее точка зрения вряд ли могла быть понята матерью, поэтому она промолчала.
– В Делафорде, она будет со мной рядом, – сказала миссис Дэшвуд, – даже если я перееду в Бартон. Но, в любом случае, я слышала, что это довольно немаленькое поселение, и, думаю, для нас там всегда найдется маленький домик или коттедж, не хуже нынешнего!
Бедная Элинор! Роковой Делафорд снова замаячил на ее горизонте! Но ее дух был крепок!
– Его состояние тоже играет не последнюю роль. В моем возрасте все уже серьезно начинают об этом задумываться. Поскольку я не знаю, да и не очень хочу знать, какое оно, но думаю, что достаточно велико.
На этом их разговор тет-а-тет был прерван появлением третьей персоны, и Элинор перестала над этим думать, считая это личным делом, пожелала успеха своему дорогому другу и подумала, какую боль это причинит Уиллингби.
Болезнь Марианны, хотя и тяжелая, все же тянулась недолго, и девушка быстро шла на поправку. А природная сила молодости и материнская любовь оказались настолько действенными средствами, что больная уже через четыре дня смогла самостоятельно подняться и появиться в гостиной миссис Палмер. Куда, по ее собственной просьбе, был приглашен полковник Брэндон, которого ей не терпелось поблагодарить за его неоценимый поступок.
Когда он вошел в комнату, то сразу переменился в лице при виде усталых глаз Марианны. Он с нежностью принял ее бледную руку, которую она тотчас протянула ему, и Элинор показалось, что такое поведение свойственно мужчине, которому больше незачем скрывать свою любовь. Она не могла не заметить противоречивых чувств на его печальном лице, полковник поднимал на ее сестру глаза полные грусти и нежности, и она решила, что он невольно сравнивает Элизу и Марианну. В благодарном взгляде ее впалых глаз, в бледности кожи и бессилии, он, несомненно, улавливал их сходство и чувствовал, что еще совсем немного, и Марианна поправится, и его заветное желание исполнится.
Миссис Дэшвуд, не менее внимательно следившая за этой сценой, но совсем с другими мыслями, не увидела в поведении полковника того, чего так страстно ж