Э. С. Ш.: Он рассказал вам, чем была вызвана его боль?
Сестра: Он сказал, что конкретной причины не было.
Э. С. Ш.: Что лежало в основе его боли?
Сестра: Она ни с чем не была связана, это была просто боль. Как вы сказали, это была дисфория: ощущение невыносимой боли и тоски, недостаток счастья, отсутствие удовольствия. Вряд ли боль была связана с тем, что он думал: «У меня нет друзей, но если они появятся, то я буду счастлив и перестану испытывать боль», «Я всегда хотел жениться, поэтому, если я создам семью, я буду счастлив» или «Если я построю успешную карьеру, все будет хорошо». Наверное, сначала Артур действительно думал, что, получив все эти вещи, он почувствует себя лучше, но я – не он, поэтому мне сложно сказать. Получая все эти вещи одну за другой, он понимал, что боль не утихает и он не становится счастливее. Он не испытывал радости.
Э. С. Ш.: Он говорил вам, что чувствует себя никчемным?
Сестра: Нет, но ему казалось, что он недостаточно успешен в работе. Работая врачом, он боялся поставить под угрозу чью-то жизнь, хотя коллеги и говорили, что он прекрасно справлялся. Это была единственная сфера, в которой он считал себя никчемным, пусть и не был таковым. Что касается человеческих качеств, то он не считал себя плохим человеком. Мы разговаривали с ним о депрессии и его чувствах, и я спрашивала, чем я могу помочь. Мне кажется, если вы видите, что у человека суицидальные наклонности, нужно попытаться помочь ему. Когда ему хотелось покончить с собой, я разговаривала с ним и спрашивала, есть ли у него план. Он отвечал, что знал слишком много, так как изучал психиатрию.
Э. С. Ш.: Получается, он просил вас оставить его в покое?
Сестра: Да, но без злобы. Он говорил: «Послушай, никто не может мне помочь. Если ты хочешь проверить, собираюсь ли я покончить с собой, и поместить меня куда-нибудь, то у тебя ничего не выйдет. Не выйдет, потому что я слишком умен для этого. Если ты попробуешь упечь меня куда-нибудь, я просто рассержусь на тебя, потому что мне никто не поможет. Я знаю, что нужно сказать и что они хотят услышать. Меня отпустят, и ничего не изменится, кроме того, что я буду зол на тебя за твой поступок».
Э. С. Ш.: Вы были удивлены, когда он все же покончил с собой?
Сестра: Да. Я узнала об этом ужасным образом. Я была дома и собиралась на день рождения своей хорошей подруги. Мне позвонили из полиции и сказали: «Вы дома? Никуда не уходите, нам нужно с вами поговорить». В тот момент я даже не подумала об Артуре. Я думала, что со мной хотят поговорить по поводу сумасшедшей девушки, которая была влюблена в моего парня. Она преследовала меня, звонила мне и перерезала телефонные провода. Из-за того, что она делала все эти безумные вещи, я думала, что звонок был связан с ней. Я испугалась за свою жизнь и засомневалась в своей безопасности. Я заперла все двери, а затем мой парень, с которым мы позднее обручились, сказал: «Ты уверена, что тебе действительно звонили из полиции? Нужно в этом удостовериться, потому что если это она звонила тебе и сказала оставаться дома, то, боюсь, она может прийти к тебе и что-нибудь сделать. Она знает, где ты живешь. Ты должна позвонить в полицию и уточнить, действительно ли тебе звонили оттуда. Вдруг она выдала себя за сотрудницу полиции и попросила тебя никуда не уходить?» Я позвонила в полицию и очень долго ждала на линии. За это время ко мне успела прийти лучшая подруга, потому что она тоже боялась, что та сумасшедшая что-нибудь со мной сделает. Она пришла, чтобы меня успокоить и поддержать. Я оставалась на линии около получаса, пока оператор не спросил меня: «Вы знаете человека, который живет на Пайн-роуд?» Больше мне ничего не сказали. У меня ноги подкосились, и я сказала подруге, что мой брат покончил с собой. Оператор ничего мне не сказал, но я знала, что Артур совершил самоубийство. Я сразу это поняла.
Э. С. Ш.: Сейчас вы считаете, что он был обречен?
Сестра: Да, я действительно так считаю. После смерти Артура мой старший брат и лучший друг Артура стали часто рассуждать о том, что мы могли сделать. Это сводит меня с ума.
Э. С. Ш.: Что они предлагали?
Сестра: Ничего особенного. Друг жил с Артуром около полугода, и, когда они разъехались, Артур покончил с собой. Поэтому сейчас он жалеет, что уехал. Это только одно из «если бы». Я в это не верю. Ранее вы спрашивали меня, считаю ли я, что суицид был неизбежен. Думаю, что да, поскольку мы все попробовали много разных способов. Артур ходил на психотерапию и принимал множество препаратов. Как говорил Артур, его друг однажды «настучал» на него: много лет назад, когда он узнал о намерении Артура покончить с собой, он позвонил своему отцу и спросил, что делать. Они сообщили в медицинскую школу, где учился Артур, так как хотели ему помочь, но Артур прервал общение с другом на несколько месяцев, сказав ему: «Как ты мог так поступить со мной? Ты мне ничем не помог». Мне кажется, эффект от любой нашей помощи был бы временным, потому что его внутренняя боль была настолько сильна, что ему казалось, будто в его тело ежесекундно вбивают гвозди.
Э. С. Ш.: Это его слова?
Сестра: Да, это было сказано в записке.
Э. С. Ш.: Он несколько лет ходил к психотерапевту. Что вы об этом думаете? Психотерапевт ему помогал?
Сестра: Я не знаю. Многие члены нашей семьи считают, что он сделал недостаточно. Возможно, Артур сам много лет не осознавал, что он чувствует. Мне тяжело об этом говорить, но я не представляю, что можно было сделать, чтобы помочь ему. Не знаю, можно ли было предпринять больше, чем мы и так предприняли. Полагаю, мы сделали немало, если он начал говорить о самоубийстве в семь лет, а в итоге дожил до 33. Возможно, если бы не наша помощь, то он бы покончил собой лет в 10, 15 или 20, однако он прожил гораздо больше, и я думаю, что это отчасти связано с принятыми нами мерами, психотерапией и препаратами. Все это продлило ему жизнь. Однако ближе к концу его жизни один из психиатров сказал, что Артур относится к небольшому числу людей, которым препараты не помогают. Большинству людей становится лучше после первого назначенного лекарства, некоторым приходится пробовать несколько, а единицам не помогает ничего.
Э. С. Ш.: Пожалуйста, расскажите мне о двух женщинах Артура: жене и девушке.
Сестра: Хорошо, начнем с жены. Они поженились, когда Артуру было 24 года. Все случилось очень быстро. Они встречались меньше года, затем поженились, а через три года развелись. Артур говорил, что они постоянно ссорились, даже перед свадьбой и во время медового месяца. Думаю, Артур любил ее, но он всегда искал человека, который сделает его счастливым. Он точно был семьянином и всегда хотел создать семью. В глубине души он считал, что это могло изменить его жизнь. Первое время Артур был счастлив в отношениях с ней, однако позднее он понял, что, вопреки его ожиданиям, брак не избавит его от боли. Мне кажется, их брак не был счастливым.
Э. С. Ш.: Как вы считаете, у него был идеальный образ семьи? Вы предполагали, что все закончится именно так?
Сестра: Нет, я об этом не догадывалась. Я думала, что у них все замечательно, и была рада за них. Он выглядел по уши влюбленным, и это заметно на фотографиях со свадьбы. Однако мне всегда казалось, что в Артуре живет два человека. Первый хотел стать врачом, жениться, работать, иметь детей и смотреть в будущее. Второй словно говорил: «Мне больно, я не выдержу, я должен убить себя, мне больно, я не выдержу, я должен убить себя». Это действительно были разные люди, потому что в день своей смерти он обедал с отцом и попросил у него денег в долг. Он сказал: «Пап, мне нужно заплатить налоги, но у меня осталось мало денег. Ты не мог бы одолжить мне 500 долларов, чтобы я дотянул до конца месяца?» Отец ответил, что он приедет домой, выпишет чек и отправит его почтой. Артур никого не хотел обмануть. Он бы ни за что на свете не обманул папу. Я думаю, что в глубине души он хотел жить дальше.
Э. С. Ш.: Получается, одна сторона Артура не общалась со второй?
Сестра: Я не знаю. Мне кажется, что у него было две стороны, и они обе были для него одинаково важны. Он хотел жить. Я не верю, что он хотел умереть. Он хотел жить, однако не мог и дальше испытывать постоянную боль. У Артура была видеокамера его друга, и, когда они встретились в последний раз, он сказал, что вернет ее на неделе. Опять же, Артур точно не лгал ему. Он имел в виду, что вернет камеру через пару дней во время их следующей встречи, то есть он намеревался встретиться с другом и вложить деньги отца в арендную плату, но в один момент осознал, что просто не может дальше терпеть боль.
Э. С. Ш.: Пожалуйста, расскажите о его девушке.
Сестра: Она была влюблена в него. Она действительно любила его, и я думаю, что между ними было нечто особенное, но депрессия Артура разрушила их отношения. Она всегда была рядом и делала все возможное. Даже после расставания она оставалась рядом и была готова помочь. Мне кажется, что, думая о своей жизни и будущем, она понимала, что не готова погрузиться в проблемы Артура с головой до конца своих дней. Тем не менее это не она разорвала их отношения. Артур расстался с ней. Он бросал ее время от времени. Думаю, это был замкнутый круг: он хотел счастья, испытывал его, потом понимал, что не может быть счастливым, потом снова был счастлив. В итоге все переставало приносить ему радость. Он то воссоединялся со своей девушкой, то расставался с ней. Вечером перед самоубийством он звонил ей. К тому моменту они были не вместе более года, но я думаю, что если бы все наладилось и Артур вышел из депрессии, то она бы вышла за него замуж. Я знаю, что она всегда его очень любила. В одной из записок он написал что-то вроде: «Не расстраивайся, ведь даже если бы мы сошлись, это бы меня не спасло. Через несколько недель или месяцев я бы снова стал несчастен, снова причинил бы тебе боль, снова расстался бы с тобой и пережил бы все заново». В глубине души он все понимал. Он хотел воссоединиться с возлюбленной и думал, что это его спасет, но в то же время понимал, что все повторится: они опять расстанутся, и он будет несчастен.