или чужой. Организм мамочки она чётко дифференцирует как чужой, а соответственно, чтобы они не уничтожили друг друга, организм выстраивает плаценту – таможенную границу, через которую проходят только питательные вещества (через пуповинную кровь), а пуповинная кровь собирается из плаценты. Учитывая, что плацента – это проницаемая мембрана, она начинает дифференциировать токсины, она их тоже не пропускает, и как только женщина перешагивает 12-ю неделю, токсикоз у нее прекращается.
Женщина вернулась к своим привычным механизмам, а ребеночек остался со своими, то есть что у него фильтруется, с тем он и остаётся. После 12 недель почечный токсикоз прекращается благодаря функциям плаценты, поэтому у врачей даже принято не лечить от токсикоза, через 12 недель само пройдет. Но ведь основная причина – это нарушение функции почек матери.
Женщина перенесла токсический удар, чуть не умерла от отравления, вряд ли это понравилось ее организму. Больше всего токсинов дают белки и жиры. Но их и не хочется есть при токсикозе. Организм в это время тянет на легкие углеводы. Женщине с низким артериальным давлением, с ранними токсикозами при беременности, во второй половине беременности после 12:00 всегда хочется сладкого. Механизмы компенсации организма при любых типовых патологических процессах (ТПП) одинаковы, а токсикоз – это тоже типовой патологический процесс, как и гипоксия.
При гипоксии тянет на сладкое (повышается расход глюкозы), и при токсикозе тоже тянет на сладкое, потому что сладкое не даёт нам токсинов. И организм из трех позиций начинает выбирать то, что его не отравляет. Механизмы компенсации всегда одинаковы, какой бы ни был типовой патологический процесс, компенсируется он одинаково – увеличением потребности лёгкой группы углеводов: опять тянет на сладкое. Как только мы начинаем получать белки и жиры, сразу идут токсины, их нужно выводить, а мы их не выводим, и женщина начинает компенсироваться на сладком, на всей легкой группе углеводов. Попробуй отними у беременной женщины банан, 3 ложки сахара в чай и банку сгущёнки, потому что она раздражена, у нее токсикоз, низкое давление. И она переходит на углеводный тип питания, это ее фактор защиты. Универсальная реакция выживания.
Четвертый закон здорового питания. Любые типовые патологические процессы (гипоксия, токсикоз, стресс, лихорадка, дисбактериоз и т. д.) компенсируются диетологическим механизмом временного перехода на углеводный тип питания.
И поэтому, когда мы с вами говорим про углеводы, у человека всегда можно выяснить, после чего его потянуло на углеводы. Если человек скажет: «После того, как я отравился в деревне», – это значит, что у него кишечная инфекция, интоксикация, поступили какие-то бактерии и человек переключился на углеводы.
Если после перенесенного длительного кашля, когда болела грудь и было тяжело дышать, его потянуло на сладкое – это гипоксия. Если до беременности всё было нормально, потом забеременела, очень тяжело ходила, чуть не умерла, была угроза выкидыша, месяц лежала на сохранении и после этого от сахара оторваться не может – значит это токсикоз.
Но любой типовой патологический процесс устанавливается временно, организм ждёт, когда мы восстановим основное повреждение, а потом дадим жира альвеоле или почку восстановим. А пока переходим на бестоксикозный, высокоэнергический, жизнесохраняющий спасающий механизм лёгкой группы углеводов.
Если мы на нём посидим короткое время, месяц, полтора, два, – ничего страшного, запасы у нас есть, мы можем выжить, но это время нам даётся на восстановление основного механизма повреждения. Если же это временное станет постоянным, нас опять ждет дефицит белка и жиров, углубление пищевого дефицита, нарушение построения ткани тела, а там уже не за горами болезни, у кого какие.
Следует понимать, что тяга к углеводам – это универсальный, но временный компенсаторный механизм, максимум на два месяца.
Если через два месяца мы все-таки не восстановились, механизм фиксируется, появляется стереотип и человек от углеводов оторваться уже не может, то есть его опять начинают мучить токсины, он не может переваривать жиры – значит, у него токсикоз.
Главное, что следует понять – это то, что от токсиоза нас в первые 10 лет спасают пот и почки, когда у вас в костях откладываются соли, но вы это не чувствуете, а потом, когда соли уже отложились, когда обосновался остеопороз, то уже появляются боли. Диабет в начале его появления вы тоже не чувствуете. И если давление 110/70 – это первая стадия, всё хорошо, просто чуть-чуть тянет на сладенькое, а после белков и жиров давление падает, 5–6 % токсинов вы не почувствуете.
Мы должны знать, что токсикоз плохо диагностируется и плохо лечится, его отдельные симптомы пытаются лечить дерматологи, ортопеды и другие специалисты, но никто не занимается почками, а про почки знают только в двух местах.
В Китае, потому что в китайской традиционной медицине почки – это вообще канал жизни, при любом заболевании китайцы сразу смотрят на почки: ставят иглы и лечат серьезно. Если из канала почек ушла энергия, значит, человеку грозит смерть. И знает это аюрведа – великая наука о здоровье, которой более 5000 лет, которая давно познакомила нас с механизмом работы нашего организма и ничего нового с тех пор никто еще не придумал.
Рассмотрим, что происходит в организме женщины после родов. Теперь начинает работать молочная железа, которая берёт из крови субстрат для синтеза молока. Следовательно, из крови добываются питательные вещества, белки, жиры, углеводы – и получается молоко. А попадают ли из этой крови в молоко токсины и соли? Конечно, попадают. Лактация у женщин устроена таким образом, что в молоко попадают остаточные концентрации солей токсинов.
Если желудок ребенка не уверен, что это молоко будет ему на пользу, он никогда не пропустит его в желудок, закроет свой пилорический сфинктер, откроет кардиальный – и происходит срыгивание. Если механизм срыгивания мы ликвидируем с помощью педиатра, ребеночек станет есть молоко с токсинами, у него будет болеть животик и начнется токсическая гастроэнтеропатия – повреждение слизистой желудка и тонкого кишечника токсинами молока. После еды он орёт как резаный, его пучит, у него спазмы, болит живот.
Надо задать маме вопрос: был ли у нее ранний токсикоз беременности? Как у нее с углеводами? А самое главное, если эта женщина не ест белков и жиров – молоко-то у неё голодное (там нет структурных компонентов питания – белков и жиров), то есть в принципе, если она несколько месяцев посидела без белков и жира, то молоко у нее как белая вода.
Ребёнок это чувствует, есть не хочет и не берет грудь. Почему же ребёнок может не брать грудь – единственный фактор своего выживания? Только из-за наличия в этой кормовой базе токсических соединений. Токсическая гастроэнтеропатия самая распространённая и самая частая причина врождённых дисбиозов кишечника, когда у ребёнка дисбиоз с рождения.
Токсическая гастроэнтеропатия: гастро– от слова желудок, энтеро– от слова тонкий кишечник, патия – повреждение, то есть повреждение желудка и тонкого кишечника токсическими соединениями, находящимися в молоке. Это термин официальный. На этом фоне развивается дисбиоз.
В таком молоке бифидо- и лактобактерии жить не смогут, значит, на их место придет кто-то другой. Гриб кандида придет точно, стафилококк через добрые руки санитарки бабы Маши точно попадёт. Но основной вопрос состоит в том, что нарушен фундаментальный механизм работы желудочно-кишечного тракта новорожденного. И виновато в этом молоко матери с токсинами, а также без белка и жиров.
Если мать несколько месяцев сидит без белка и жиров, как правило, к этому ещё присоединяется гипоксия, потому что без жиров у ребенка нет сурфактанта, то у него развивается синдром дыхательных расстройств: уже в раннем возрасте его одолевают простудные заболевания, пневмония, к токсикозу присоединяется гипоксия. Это все проблемы многих детей первого года жизни – либо токсикоз, либо гипоксия, либо и гипоксия, и токсикоз.
В этом случае единственная возможность спасти ребёнка – это отнять его от груди матери и перевести либо на молоко другой женщины без токсикоза, либо использовать смесь. Но я всё-таки рекомендую искать другую женщину с хорошим, достаточным количеством молока. Если кормилицы нет, тогда переводим ребенка на смеси. Они менее полезны в питательном плане, но гарантированно не содержат токсинов. Здоровье ребенка первых месяцев жизни зависит от двух типовых патологических процессов: гипоксии и токсикоза. К сожалению таких детей становится все больше.
Сейчас есть регионы, где практически 100 % детей, приходящих на консультации, имеют какой-либо из этих диагнозов: токсикозное повреждение, токсическая гастроэнтеропатия, нарушение функций почек (нарушение питания, углеводный тип питания). Немного статистики: ранние токсикозы беременности в Швеции – 3–5 на 1000 рожениц, в России – 600–800 на 1000 (!).
Есть отдельные регионы, где женщины без раннего токсикоза беременности воспринимаются как патология. Все дети срыгивают после кормления грудью, и некоторые врачи начинают привязывать к этому гипоксическую энцефалопатию, но мы чётко понимаем, что единственный, кто выбросит всё молоко при подозрении на токсины, – это здоровый желудок. Как только мы начинаем устранять механизм срыгивания, токсины пошли дальше. Может начаться панкреатит, повреждение печени. Затем добавляется что-то еще, и к году, как правило, все эти дети нейродермитники, диатезники, аллергики; у многих синдром дыхательных расстройств, предастматическое состояние, они не вылезают из болячек. Надо срочно убирать токсическое молоко, переводить на искусственные смеси, лечить гипоксию, начинать корректировать питание, давать нормальные белки и жиры.
Теперь следует рассказать об одном интересном механизме, связанном с тем фактом, что здоровье женщины на 80 % зависит от здоровья почек. Чем дольше длится «токсичная» лактация, тем больше опасность заболевания молочной железы, но часто организм отключает подобную лактацию к 3–5 месяцам. А в дальнейшем, если токсическая лактация была интенсивной, у женщины может начаться фиброзно-кистозная мастопатия.