– Проваливай! – выкрикивает она, едва отдышавшись. – Поверить не могу, что ты меня ударил. Выметайся отсюда!
Но Джо окончательно рассвирепел и не обращает внимания на ее пронзительный голос. Он поднимает ее с пола и швыряет на кровать. Она больно бьется головой о стену.
– На помощь! – кричит Мэрилин, надеясь, что кто-то услышит и спасет ее от этого чудовища – ее мужа.
Он залезает на кровать и грубо хватает ее за лодыжки, да так, что у нее наверняка останутся синяки. Но она пинает его в ответ. Отбивается, царапается.
– Отвали от меня! – орет она ему в лицо.
Что-то в нем щелкает. Он отстраняется, почти падает с кровати. Потом пятится к дверям, глядя на нее в упор. В его взгляде и в плотно сжатых челюстях читается смесь ужаса, стыда и ярости.
– Я ухожу. – Он задыхается.
– Отлично, убирайся! – кричит Мэрилин. Она боится, что он передумает, если она перестанет кричать. – Я даже смотреть на тебя не могу.
– Я возвращаюсь в Калифорнию. – Джо захлопывает за собой дверь.
Мэрилин съеживается, прижимает колени к груди и всхлипывает. Все ее тело охвачено болью и напряжением.
Что, черт возьми, это было?
Она сбегает из номера, стены которого, кажется, вот-вот ее раздавят. Поймав такси, она просит отвезти ее на Бруклинский мост. Там она, открыв дверцу, ставит ногу в шлепанце на темный асфальт и вылезает из машины. Но никуда не уходит, а остается на месте, положив руку на желтую дверцу такси. Она делает несколько вдохов, стоя в самом начале великолепного моста и гадая, хватит ли ей смелости его пересечь. Раньше этот мост всегда ее радовал. Мгновенно поднимал ей настроение.
Сейчас проверенный способ не срабатывает. Мэрилин покачивает головой. Не стоит идти по мосту в таком состоянии. Она садится в машину.
– Отвезите обратно, пожалуйста.
Следующие несколько месяцев проходят как в тумане. Как бы больно ей ни было, она не может нарушить обещание, данное Норме Джин, не может собой пренебречь. Ею и так достаточно пренебрегали – она не может сдаться.
Она разведется с Джо.
Ей не спится. В предрассветные часы она пишет Элле лихорадочные письма. В письмах Мэрилин становится честнее, чем когда говорит по телефону. На бумаге она пишет то, что не может произнести вслух.
Ревность и злость Джо делают его непредсказуемым. Мэрилин сложно сказать ему, что все кончено, потому что она до сих пор его любит.
Но любовь не сотрет синяки с ее тела, не исцелит боль в ее сердце. Напротив, любовь пробуждает в ней злость. Что бы ни делал с ней Джо, она все равно по нему тоскует. Ей все равно не хватает его объятий.
В одном из писем Элла написала ей: «Я думаю, любовь и вдохновение всегда смогут направить тебя в нужную сторону… Если, конечно, этот глупец тебя не бьет. В таком случае – уноси ноги».
Мэрилин торопливо пишет письмо, чтобы сообщить Элле, что она в Нью-Йорке на съемках. Их больше не разделяют несколько штатов и муж, из-за которого она не могла снова повидаться с Эллой. Они лишь в паре кварталов друг от друга. И Джо не может сказать ей, что дружба с Эллой – плохая идея. Теперь уже не может.
Ближе к концу сентября Мэрилин и Элла наконец встречаются, но в Лос-Анджелесе, а не в Нью-Йорке.
– Почему ты так дергаешься? – Элла поворачивается, похоже ожидая увидеть обезумевшую толпу, но видит лишь обычных посетителей «Сироса» на бульваре Сансет, которые занимаются именно тем, чем обычно занимаются люди в ночных клубах – пьют, болтают, едят и слушают музыку. Этот клуб открылся еще в сороковых и завоевал популярность среди деятелей киноиндустрии, но Мэрилин сунула хостес двадцатку, чтобы их посадили за укромный столик в дальнем углу.
– Прости. – Мэрилин прижимает пальцы ко лбу и морщится от волнения. – Я рассказывала тебе про Джо.
– Да уж, рассказывала. – Элла тоже начинает искать взглядом Джо. – Он тот еще тип. Хорошо, что ты от него избавилась. – Она поднимает стакан, в который недавно подлили еще воды со льдом. Мэрилин поднимает бокал с мартини.
Они чокаются и делают по глотку.
Мэрилин едва сдерживает рвотный позыв.
Коктейль из джина и вермута сшибает ее с ног. Ломтик лимона ничуть не смягчает вкус алкоголя, обжигающего ее горло.
– С тобой все хорошо? – Элла время от времени кидает взгляд через плечо.
– Прости, что тебе приходится нервничать из-за всей этой ерунды. Теперь, наверное, ты не захочешь со мной встречаться. Он нанял частного детектива, чтобы следить за мной. – Мэрилин резко оборачивается, убедившись, что за спиной у нее никто не стоит, поворачивается обратно и делает глубокий вдох.
– Мужчина с такой репутацией в бейсболе, как у него, устроил за тобой слежку? Да ему место в тюрьме за то, что ударил тебя.
– Я никому про это не говорила. – Она делает еще один глоток, побольше. – Мне трудно поверить, что это тот же самый человек, который раньше был настоящим ангелом. А потом мы обменялись свадебными клятвами, и он за одну ночь превратился в безумца.
На лице Эллы отчетливо читается: «Что с ним, черт побери, не так?»
Та же самая мысль засела глубоко в Мэрилин.
– И еще, мне кажется, он спрятал жучок в телефоне у меня дома. И теперь слушает все, что я говорю. – Мэрилин не нравится, как дрожит ее голос. Мартини совсем не помогает.
– Я уже говорила это, и повторю снова: ему место в тюрьме.
– Может, он туда и попадет, но не из-за меня. Ты не поверишь – такое случается в кино, а не в реальной жизни. Но, Элла, я думаю, он пытался меня убить. – Она чувствует покалывание в подмышках. От одного воспоминания ее мгновенно бросает в пот.
– Что? В том отеле?
Мэрилин рассказала Элле, как Джо ударил ее после съемок сцены с парящим платьем из «Зуда седьмого года».
– Нет. В этот раз все было иначе. – Мэрилин сжимает лимонную дольку, потом слизывает с подушечки большого пальца кислый сок. – Это случилось пару дней назад.
Элла ставит стакан на стол и вытирает салфеткой оставшийся у нее на пальцах конденсат.
– Что произошло?
– Что-то совершенно безумное. – Мэрилин трясет головой. Может быть, эта история обретет смысл, когда Мэрилин ее перескажет. Но вряд ли. Какой тут может быть смысл? – Я была у себя в квартире с моим другом, Хэлом Шэфером.
– Джазовым пианистом?
– Да, еще он отлично преподает вокал.
Элла кивает:
– Хэл – славный парень. Очень неплохо работает за клавишами.
– В общем, мы репетировали песню из фильма «Нет такого бизнеса, как шоу-бизнес» и вдруг услышали, как на другой стороне улицы кричит женщина. – Она чувствует, как вспыхивают ее щеки.
Элла снова кивает и продолжает слушать.
– Мы подбежали к окну и увидели нескольких мужчин, которые стояли у выломанной двери в квартиру какой-то женщины. И я их узнала, Элла. Это были Джо, Фрэнк Синатра и тот тип, который следит за мной по заказу Джо. Видимо, им дали неправильный адрес и они вломились к этой несчастной женщине. Кажется, разрубили ей дверь топором. – Мэрилин содрогается, вспоминая обломки деревянной двери. – Я не могу перестать думать о том, что случилось бы со мной, не ошибись они адресом. И что случилось бы с Хэлом. Как думаешь, они порубили бы нас на куски?
Элла смотрит на нее встревоженно:
– Почему его не посадили за решетку?
– Он Джо Ди Маджо, его лучший друг – Фрэнк Синатра, а та бедняжка, которую они напугали, всего лишь секретарша. Мужчины с деньгами всегда побеждают. Ты же знаешь.
– Ну и чушь. – Элла наклоняется поближе: – Может, тебе тоже нужно нанять каких-нибудь опасных типов – бандита или даже двух?
Мэрилин улыбается:
– Было бы забавно. Но, послушай меня, Элла… – Она пододвигается ближе и шепчет, чтобы никто не смог подслушать ее слова, заглушаемые музыкой: – По-моему, у Синатры есть связи с мафией и у Джо тоже.
– В джазе все об этом знают, но никто не хочет упускать возможность спеть с Синатрой, – Элла качает головой. – Во что же ты влипла, связавшись с этими недоумками?
Мэрилин протяжно выдыхает и оглядывается по сторонам, злясь на эту неотвязную изматывающую паранойю.
– Сама не знаю.
– Ну, если не можешь нанять бандита, хотя бы заведи собаку, – Элла пожимает плечами и отпивает воды.
Мэрилин смеется:
– Я обожаю собак, и у меня не было их с детства.
– Что ты будешь делать, если не заведешь собаку?
– Поговорю с ним, может быть? – От одной только мысли ей хочется где-то спрятаться. – Он утверждает, что просто хотел меня припугнуть. Узнал, что я буду с Хэлом, и выразил свое неудовольствие.
– Боже, да он сумасшедший.
– Я даже не думала, что он на такое способен. – Она теребит лимонную дольку на краю стакана. – И не думала, что он меня ударит. У него будто поехала крыша. И теперь мне все время не по себе.
– Ты правильно сделала, что подала на развод. Ни одна женщина не заслуживает того, чтобы мужчина поднимал на нее руку.
– Я всегда говорила себе, что не стану с этим мириться. Я достаточно натерпелась в детстве. Когда он меня ударил, я представила, что снова попаду в этот порочный круг. А если бы мы завели детей… Я не хочу, чтобы мои дети видели, как меня избивает их отец.
– Так быть не должно. – Элла легонько сжимает руку Мэрилин.
– Признаюсь, в глубине души мне казалось, что, если я поговорю с ним, объясню, что он поступил неправильно… – Мэрилин запрокидывает голову и резко выдыхает. – Знаю, это глупо.
– Вовсе нет. Ты далеко не первая женщина, которая надеялась отучить мужчину от плохих привычек. Но мы не можем этого сделать. Чтобы измениться, нужно захотеть. Этот мужчина никогда не изменится.
Слова Эллы звучат убедительно, но внутри Мэрилин по-прежнему все кипит.
– Он упрямый козел. А приятели его подначивают и убеждают, что он кругом прав.
– Да уж. Помогли ему выломать чужую дверь. – Элла мотает головой. – Трудно поверить, что Синатра в этом замешан. Теперь его песни будут для меня звучать иначе.
Мэрилин опускает голову на плечо Элле и улыбается:
– Я так рада, что познакомилась с тобой. – Сердце сжимается у нее в груди. – Я так ценю нашу дружбу. Ты видишь меня такой, какая я есть. Человеком, а не просто Нормой Джин или Мэрилин Монро.