– Джо? – зовет она, борясь с порывом пересечь улицу и с тревогой, твердящей ей, что Джо не место здесь после того, что случилось в прошлый раз.
Мэрилин принимает решение – вести себя так, как будто они просто друзья. По телефону Джо сказал ей, что именно поэтому он установил за ней слежку – хотел ее защитить, по-дружески.
Джо перебегает улицу, двигаясь легко, будто на бейсбольном поле. Он лавирует между машинами так же ловко, как лавировал между другими игроками на пути к базе.
– Что ты здесь делаешь? – Ее голос звучит настороженно, улыбка подрагивает. Она бросает взгляд на швейцара, который закрыл дверь и делает вид, что не смотрит на них. Возможно, это тот же швейцар, который видел, как Джо выволакивала из здания полиция.
Сколько людей в течение следующего часа узнают, что Джо был здесь? Как скоро узнает Артур? Он, кажется, не склонен к ревности, но Мэрилин не хочет выяснять наверняка.
Прежде чем Джо успевает ответить, она добавляет:
– Давай зайдем внутрь.
Они входят в лобби, но Мэрилин не вызывает лифт. Она не хочет, чтобы Джо поднимался в ее номер. В своем убежище она желает чувствовать себя в безопасности.
– Мне тебя не хватало, – говорит Джо, и его голос звучит вполне искренне. Он тянется к ней, будто хочет привлечь к себе, но потом опускает руку. – Я хотел извиниться. В тот раз… Я напился и повел себя глупо.
Как часто она слышала эти слова за время их брака? В прошлый раз Джо заявился в отель и колотил по двери ее номера, пока она не вызвала полицию. Трудно поверить, что эта история не разлетелась по газетам.
– Ты дорога мне, и я ни за что не… не стану снова причинять тебе боль, – говорит он. Он не может обещать, что никогда не причинит ей боли, ведь делал это уже много раз.
– Ты часто творишь глупости, когда напьешься, – замечает она.
– Верно. И я хочу загладить вину.
– Я слушаю, – говорит Мэрилин, хотя не особо ему верит.
– Давай я устрою тебе вечеринку на день рождения.
Мэрилин хотела бы, чтобы вечеринку для нее устроил Артур, но из уважения к его жене они держат роман в секрете. Мэрилин решила, что так будет лучше. Она не хочет прославиться как разлучница, а все так и подумают, хоть она никого и не разлучала. Журналисты любят искажать правду ради рейтингов. Они с Артуром пока не спали вместе, но она с каждым днем влюбляется в него все сильнее.
– На мой день рождения запланирована премьера «Зуда седьмого года». Того самого фильма, который ты возненавидел.
Он ненавидел все ленты, в которых снималась Мэрилин, и хотел, чтобы она ушла из кино сразу после свадьбы. Но именно этот фильм положил конец их отношениям. Она упоминает его специально, чтобы Джо передумал и ей бы не пришлось ему отказывать.
– Я пойду с тобой, – говорит он, поражая ее до глубины души. – Я докажу, что я тебя поддерживаю, а потом устрою лучшую вечеринку в твоей жизни. Пожалуйста, Мэрилин. Позволь показать тебе, что я изменился.
Мэрилин кусает губу, обдумывая его слова и гадая, перестанет ли он дежурить у отеля и привлекать к себе внимание, если она согласится. Гадая, как отреагирует Артур.
– По-дружески. Ты можешь пойти со мной на премьеру и устроить вечеринку как мой друг.
– Как пожелаешь, дорогая.
– Ладно. Спасибо. – Она тянется к нему и целует его в щеку. – Я сообщу тебе место и время. Не забудь надеть костюм.
Она пятится к лифту. Страстный взгляд Джо говорит ей, что он хотел бы подняться с ней в номер, но она к этому не готова. Она не уверена, что готова и к тому, на что согласилась. Но сделанного не воротишь.
Когда-то они хорошо проводили время вместе. Может быть, он сможет сдержать свою ревность, зная, что они отмечают ее день рождения как друзья.
Мэрилин заходит в лифт.
– Увидимся через пару недель, Джо, – говорит она, и двери закрываются. Она без сил прислоняется к стене. Лифт поднимается в пентхаус, где она живет одна – благословение, которое порой становится проклятьем.
Зайдя внутрь, она звонит Артуру и рассказывает о случившемся.
– Мне так грустно от того, что мы не можем быть честными с друзьями. Тем более в мой день рождения.
– Знаешь, милая… Давай в выходные после твоего дня рождения устроим небольшую вечеринку для самых близких друзей у тебя дома. Отпразднуем и заодно расскажем, что мы встречаемся.
Мэрилин невольно расплывается в широкой улыбке.
– Ты серьезно?
– Конечно.
– Я все устрою.
Это будет идеальный вечер. Она вооружится припрятанными сборниками рецептов и приготовит ужин из четырех блюд. Достанет свечи и нарядные салфетки. Устроит настоящий праздник.
Самое чудесное – то, что ей больше не придется скрывать отношения с Артуром хотя бы от близких друзей. И конечно, вишенка на торте – Артур совсем не ревнует ее к Джо. По крайней мере, ей так показалось.
Асфальтовые джунглиМэрилин
1955 год
Мэрилин смотрит на омлет из двух яиц на своей тарелке и гоняет его туда-сюда вилкой.
– Ты не будешь есть? – спрашивает Элла.
Теперь, находясь в одном городе, они стараются встречаться за бранчем каждые пару недель.
– Что-то нет аппетита. – Мэрилин кладет вилку и берет чашку с черным кофе. Премьера «Зуда седьмого года» уже через неделю, так что в любом случае нужно есть поменьше, чтобы поместиться в платье.
– О чем задумалась?
– Это так очевидно?
Элла улыбается, разрезая вафлю.
– Пусть ты и актриса, но твои настоящие чувства написаны у тебя на лице.
– Я как открытая книга.
– Да, чаще всего.
Мэрилин делает глоток кофе и опускает чашку.
– Я позвала Джо на премьеру.
Элла резко выпрямляется и раскрывает рот с куском вафли за щекой. Потом, торопливо разжевав и проглотив, она спрашивает потрясенным шепотом:
– Что?
Мэрилин пожимает плечами и окидывает взглядом других посетителей.
– Мы с ним пообщались. Как друзья, а не возлюбленные. Я подумала, для него это будет хорошая возможность подправить свою репутацию. Все знают, что наш брак распался из-за моей роли в «Зуде седьмого года».
Элла тыкает вилкой в ее сторону.
– Ты играешь с огнем.
Мэрилин кривится.
– Надеюсь, все будет нормально. В любом случае я не могу взять с собой Артура. Мы пока не готовы публично заявить о наших отношениях. Он все еще женат. Если я пойду с Джо, то положу конец слухам.
– Зато нарвешься на другие неприятности. Идти с ним на премьеру – плохая идея, Мэрилин. Не только для твоего имиджа, но и для тебя самой. Пусть твоя личная жизнь остается личной.
Мэрилин смеется:
– У меня нет ничего личного. Тебе ли не знать. Я так устала от этих интриг.
– Понимаю.
– Я уже давно не принадлежу себе. И, может, никогда не принадлежала.
Возвращается официантка, чтобы подлить им кофе. Мэрилин отдает ей нетронутый омлет, затем опирается локтями о стол и смотрит на Эллу. Та задумчиво глядит на нее.
– Я думаю, это неправда. Если бы ты не принадлежала себе, то не смогла бы вырваться из неудачного брака. И основать свою кинокомпанию. Я думаю, иногда тебе просто нужно напоминание, что ты всегда остаешься собой, чего бы ни хотела студия, твой бывший любовник, твои поклонники или даже твоя подруга.
– Как думаешь, возможно оставаться собой и при этом делать то, что хотят другие?
– Смотря что они хотят.
Мэрилин постукивает пальцем по подбородку.
– Не знаю. Но знаю, чего хочу я. Я хочу, чтобы люди посмотрели фильм. Я хочу, чтобы студия считала меня незаменимой и чтобы поклонники были вне себя от восторга.
– М-м-м. – Элла делает глоток кофе.
– И я думаю, что добьюсь этого, приведя с собой Джо.
Элла хмыкает:
– Не могу с тобой согласиться. Но тебе видней.
Сегодня двадцать девятый день рождения Мэрилин.
Она выходит из машины, стряхивая с себя Норму Джин и преображаясь в Мэрилин Монро, которую все хотят видеть на красной ковровой дорожке.
Это ее первая премьера, которая проходит не в Лос-Анджелесе. Перед Государственным театром Лоу на Таймс-сквер возвышается пятнадцатиметровая афиша с тем самым, ныне знаменитым изображением Мэрилин в белом платье, трепещущем над вентиляционной решеткой.
Джо выходит из машины вслед за Мэрилин, и она напрягается, ожидая, как он отреагирует на ее гигантское изображение в вызывающей позе. Но он лишь улыбается и машет собравшейся толпе. Мэрилин до сих пор не уверена, правильное ли решение она приняла, но появление Джо точно поспособствует продажам билетов.
Фанаты рады ему не только потому, что он сопровождает ее, но и потому, что Джо Ди Маджо – сам по себе суперзвезда. Она с улыбкой наблюдает, как он непринужденно со всеми общается, стараясь не смотреть на огромную афишу, на которой Мэрилин, по его собственному выражению, «демонстрирует свою промежность».
– Вы снова начали встречаться? – выкрикивает репортер.
– Нет, мы просто друзья, – отвечает Мэрилин. Конечно, она хочет, чтобы Артур смог прочесть ее слова в газете. Но одновременно ей кажется, что он даже не станет туда заглядывать. Не такой он человек.
Мэрилин здоровается с другими актерами, улыбается, отвечает на вопросы. Она одета в белое атласное платье с глубоким вырезом, белую меховую накидку и белые кожаные туфли на шпильках. В ушах покачиваются бриллиантовые серьги, а губы будут оставаться ярко-рубиновыми весь вечер благодаря стойкой помаде от Хейзел Бишоп.
Джо просто неотразим в костюме. Он ведет себя мило и приветливо. Мэрилин думает – неужели он и правда хочет начать все с чистого листа? И переживает, как он отреагирует, узнав об Артуре.
В театре они позируют для фотографий. Мэрилин не сомневается – завтра все газеты напишут, что они с Джо снова встречаются. Никто не станет слушать ее возражений. Они просто хотят на ней подзаработать, а скандалы и секс продаются лучше, чем улыбки и дружба.
Ей на ум приходят слова Эллы о том, что идти на премьеру с Джо – плохая идея. Но уже слишком поздно.