Мой дом в Копенгагене расположен недалеко от берега; до меня доносится соленый морской запах, а кожу ласкает легкий ветерок. Не помню, когда я влюбилась в море, – возможно, тогда же, когда повстречала своего нынешнего мужчину. Как бы то ни было, теперь я без ума от моря. Я люблю его запах, вкус свежей рыбы, воскресный базар, прогулки по паркам и визиты в музей.
Я еще никогда не чувствовала себя такой живой и удовлетворенной, как в этом маленьком мире, где меня никто не знает. Я точно такая же, как все вокруг, хотя сильно от них отличаюсь. Сохраняю равновесие, подобно канатоходцу.
Мой любовник пошел в город, а я сижу у себя в кабинете за столом и сочиняю письмо Норману Гранцу.
Он уже три месяца живет в Рейкьявике, столице Исландии, и продолжает бороться с тяжелым гепатитом, даже стоя на пороге смерти.
Нам пришлось оставить Нормана в Рейкьявике, в отеле «Сага», прямо посреди весенних европейских гастролей «Джаза в филармонии».
Мы завели привычку писать друг другу письма. Кажется, мы с Норманом давненько этого не делали. Наши с ним отношения претерпели немало взлетов и падений, жестоких ссор и искренних примирений. Но это письмо, лежащее у меня на столе, напоминает о первых гастролях «Джаза в филармонии». О том, как Норман стал моим менеджером. Прошло десять лет, и мы достигли пика. Норман не просто частично отошел от дел. Боюсь, ему вот-вот придется совсем уйти на покой. Мы не работаем вместе, как в прежние годы, но моя карьера состоялась благодаря ему и вопреки ему.
Думаю, он стоит на перепутье. Том самом, у которого уже не первый день мечусь и я. К счастью, настал подходящий момент, чтобы свернуть в нужную сторону и двигаться дальше.
Дорогой Норман,
хотелось бы приехать, но меня не пускают. Прошу, очень тебя прошу, береги себя и делай все, что говорят врачи. Я очень по тебе скучаю, но мы все исправим, когда ты выздоровеешь, и позаботимся о музыке. Ты хороший человек, Норман. Я говорю совершенно искренне, несмотря на все наши разногласия. Ты похож на меня в том, что слишком много думаешь о других людях.
Что-то должно случитьсяМэрилин
1962 год
Мэрилин переворачивается на другой бок и нашаривает на прикроватном столике пузырек петидина. Два дня назад она перенесла еще одну операцию, на этот раз – по поводу эндометриоза, хотя злые языки толкуют, что она была беременна от кого-то из Кеннеди.
Если бы в ее истощенном теле оставалась хоть капля сил, Мэрилин рассмеялась бы. С Джеком она спала всего пару раз, ну а Бобби – с ним все было немного серьезнее, по крайней мере, так ей казалось. Но в последнее время она подозревает, что для него их связь – не более чем интрижка. Мэрилин больно признавать, что она дорожит им больше, чем он ею, и что она опять подставилась под удар в надежде обрести любовь.
Никакого ребенка не было, да ей и не хватило бы сил за ним ухаживать.
В стакане осталось совсем мало воды. Мэрилин допивает ее и чувствует, как таблетка застревает в горле.
Вдалеке лает Маф, и горничная раздраженно на нее шикает.
Одеяло падает с обнаженного тела Мэрилин, когда она встает и идет в ванную, чтобы налить еще воды. Там она замечает свое отражение в зеркале. Она похудела, скулы и ключицы заострились, хотя рельеф мышц, над которым она так упорно работала, никуда не делся. Вода выплескивается через край стакана ей на пальцы. Мэрилин закрывает кран и жадно пьет.
В другой день она отправилась бы в студию. Съемки «Что-то должно случиться» еще не окончены. Но Мэрилин уволили – спустя меньше чем через неделю после ее тридцать шестого дня рождения, который она отметила на съемочной площадке перед поездкой на благотворительное мероприятие.
Даже собственные дни рождения ей больше не принадлежат.
А может, никогда и не принадлежали.
Впрочем, ей не очень-то хочется праздновать ход времени. Каждый следующий год сулит еще одну операцию и добавляет один-два изъяна, вроде морщинок в уголках глаз.
Мэрилин бредет обратно и снова падает в постель. Тут же жалеет об этом, потому что светонепроницаемые шторы чуть приоткрыты и между ними пробиваются лучи солнца. У Мэрилин нет сил встать и задернуть шторы.
В дверь осторожно стучат.
– Мисс Монро? – Юнис, ее горничная, вероятно, услышала движение в комнате.
– Что? – громко спрашивает Мэрилин.
– Вам звонят.
Почему она не слышала звонка? Тут она замечает, что выдернула из стены телефонный провод.
– Из Fox? – Чуть меньше двух недель назад они встречались, пытаясь прийти к соглашению. Руководители Fox пытались найти ей замену, но Дин Мартин, милейший человек, отказался сниматься без нее.
Теперь они пытаются ее переиграть. Подчинить своей воле, как обычно. Но на этот раз Мэрилин не намерена сдаваться. Кьюкор, этот жалкий предатель, должен уйти. Она больше никогда не станет работать с этим режиссером, пока длится ее карьера, которая еще не скоро подойдет к концу.
Самая большая проблема, с которой предстоит столкнуться этим усатым, жирным придуркам с вечными сигарами во рту, – это ее гонорар. Ей платят куда больше, чем раньше, – сто тысяч за фильм. Но она хочет пятьсот тысяч. Почему бы и нет?
Многие звезды ее величины получают подобные гонорары.
Фильмы с ее участием собирают миллионы после премьеры. И продолжают приносить немалые деньги впоследствии. Пусть эти скупердяи заплатят столько, сколько она заслуживает, иначе она перестанет сниматься. Им стоит пошевелить мозгами и обратить внимание на то, что даже крупные издания вроде Life, Vogue и Cosmopolitan продолжают брать у нее интервью и публиковать ее фотографии.
Руководство студии не хочет считаться с властью, которую дает ей слава. Но сама Мэрилин никогда об этом не забывает, даже лежа в постели, накачанная обезболивающими.
– Это Фрэнк Синатра, – говорит Юнис.
Туман в голове Мэрилин ненадолго рассеивается. Фрэнк? Что ему нужно? Она даже не может припомнить, когда они в последний раз говорили.
– Скажи, чтобы подождал минутку. – Мэрилин трет лицо, садится и втыкает телефонный шнур в розетку. Потом поднимает трубку. – Готово, Юнис.
– Привет, малышка, – говорит Синатра. – Я подумал, тебе не помешает отдых. Мы с друзьями едем в мой отель. Там будут Питер, Пэтти, ах да, и Дин Мартин тоже. Поехали с нами.
– В «Кал-Неву»? – Мэрилин уже бывала на его курорте с казино во время съемок «Неприкаянных». Артур ненавидел это место. Еще один хороший повод туда съездить, помимо встречи с друзьями. – С радостью.
Ей не помешает развеяться, и она сможет лично поблагодарить Дина за то, что рискнул репутацией ради их общего фильма. Без его поддержки переговоры с Fox сильно затянулись бы.
Спустя несколько дней она заходит в отель, на ней белые брюки, зеленая блузка, такого же цвета головной платок и фирменные солнцезащитные очки. Но в итоге ей приходится пожалеть об этой поездке.
Она проводит приятный вечер с Дином и Фрэнком, но потом, за шампанским и коктейлями с водкой во время ужина, Питер сообщает, что Бобби Кеннеди больше не хочет иметь с ней дела. Иными словами, он бросил ее и даже не соизволил сказать об этом лично.
Все вокруг слушают пение Фрэнка. Даже мафиози, которых вообще не должно было здесь быть. У Мэрилин начинает кружиться голова.
– Только не закатывай истерику, – говорит Питер, отчего она злится еще сильнее.
– Да как ты смеешь? – шипит она. – Передай своему шурину, чтобы приехал и сказал это мне в лицо.
Она едва помнит остаток вечера. В конце концов Синатра вызывает свой частный самолет и отправляет ее домой.
Одно Мэрилин знает точно: кажется, она наконец оказалась на самом дне. От Fox ничего не слышно, бойфренд порвал с ней через Питера, а Синатра выгнал со своего курорта. Элла почти все время проводит за океаном.
Может быть, Мэрилин полная неудачница? Ни карьеры. Ни личной жизни. Даже друзей почти нет.
Она не готова становиться бывшей звездой. Расправив плечи, Мэрилин делает несколько телефонных звонков, один за другим. Она планирует съемки следующих фильмов, организует поездки в Нью-Йорк и в Мексику.
Также она пытается дозвониться до Бобби, хочет потребовать, чтобы он лично разорвал с ней отношения, но тот не берет трубку. Потом она вяло угрожает Питеру, который позвонил из опасения, что она разболтает секреты братьев. Те самые секреты, которые они шептали ей в постели и о которых орали во все горло на вечеринках, перебрав со спиртным.
Конечно, она бы не стала так поступать. Она не мстительна. Вдобавок есть большая разница между тем, чтобы обнаженной позировать для фотографий или сниматься с голой грудью в «Что-то должно случиться», и тем, чтобы бросить вызов сразу несколько важным шишкам, включая президента США.
Ее ранит пренебрежение обоих братьев. Она разрывается между планами на будущее и попытками понять, ради чего ей вообще жить.
Ночью, надев для маскировки черный парик, она гуляет под звездным небом с Маф на поводке и выходит на пирс Санта-Моники. Но прогулка не помогает ей найти ответы. Пирсу далеко до Бруклинского моста.
В среду она наконец получает хорошие новости.
– Fox согласились на сделку – два фильма по пятьсот тысяч каждый, а затем мы проведем новые переговоры, – говорит по телефону Норман Брокау, ее агент. – Ты снова в деле, детка.
Но ее радость быстро улетучивается, когда она понимает, что ей не с кем отпраздновать. Она звонит Джо, но тот в отъезде. Элла не берет трубку, а у ее бывшей соседки, Джинн, другие планы. Мэрилин звонит Страсбергам, но они реагируют довольно равнодушно. В чем дело? Неужели она была для них просто дойной коровой и они потеряли к ней интерес за прошлый год, пока она не снималась?
Хорошо хоть Патриция Ньюкомб, ее пиар-менеджер, ничем не занята. Они вместе идут поужинать стейками и изрядным количеством шампанского.
– Пусть в Вашингтоне я никому не нужна, – говорит Мэрилин, – зато в Голливуде имею вес.