Мысль, которую повторяют неподъемные резиновые бруски губ и языка:
– Еще рано!
Он казался обнаженным, но на самом деле все его тело покрывал теплый прозрачный гель, внутри которого юркими серебристыми жучками сновали микроскопические медицинские роботы, тут и там погружаясь в тело человека.
Первое время Юрий пытался сбросить с себя эту маленькую деловитую армию, испуганно наблюдая за их активностью, но гель не давал пошевелиться, так что пришлось свыкнуться со своим положением. Впрочем, оно совсем не удручало – когда Гарин пять дней назад пришел в себя, то долго не мог поверить, что жив.
Дверь небольшой палаты утонула в стене, и порог переступила изящная фигура в белом комбинезоне с обтягивающим голову капюшоном.
– Здравствуйте, Юрий.
– Здравствуй, Мария, – улыбнулся Гарин. – Я все еще без штанов.
– Они вам все еще не нужны.
Голос у девушки был приятным, спокойный и доброжелательный. Она, к радости Юрия, отлично говорила по-русски, однако выдерживала уважительную дистанцию в обращении, не переходя формальных рамок «врач-больной». За время своего пребывания Гарин испробовал на девушке все приемы обольщения, но не продвинулся дальше вежливой улыбки.
Мария остановилась в изголовье кровати, выдвинула из ниши вогнутую сенсорную панель и положила на нее ладонь. Другую ладонь погрузила в гель и прижала к груди Юрия.
Гарин сделал несколько глубоких вдохов, ощущая приятное, немного покалывающее давление.
– Еще подышать? – осведомился Юрий, скашивая взгляд.
– Достаточно, – губы Марии тронула легкая улыбка.
Однако она не убрала ладонь, как обычно. Гарин ощутил легкий толчок, и все медицинские роботы устремились к пальцам доктора, разместились вдоль фаланг, тесно прижавшись друг к другу. Когда последний занял свое место, девушка вытащила руку из геля и, подняв ее на уровень глаз, выпрямилась.
– Все хорошо? – с тревогой осведомился Юрий.
Его одарили еще одной дежурной улыбкой и кивком головы:
– Ваше состояние стабилизировалось, – ответила Мария.
– О, звучит отлично! – искренне обрадовался Гарин. – И что дальше?
– Вы останетесь под наблюдением еще несколько дней. Если восстановление легких будет идти такими же темпами, то я буду рекомендовать вас на выписку.
Юрий одобрительно хмыкнул, спросил:
– Тогда такой вопрос, Мария… У меня была с собой вещица. Такой, как бы сказать, заменитель инбы…
– Ваши личные вещи не в моей компетенции, – вежливо ушла от ответа доктор. – Теперь позвольте, я вас покину. Наниты очень чувствительны к внешней среде.
И покачала пальцами, на которых медицинские роботы образовали два широких кольца.
Спустя несколько минут как Мария ушла, гель засох и истончился. Юрий без труда проломил его изнутри, отколупывая крупные фрагменты и бросая их в мусороприемник. Со старческим кряхтеньем сел, потирая ноющие ребра. Все же смерть от удушья не прошла без последствия, несмотря на все чудеса местной медицины – в глотке словно торчали занозы, легкие тлели угасающим огнем, а в мышцах ощущалась непривычная вялость. Мария обещала, что все со временем пройдет.
Юрий дотянулся до аккуратно сложенной на приставном табурете одежды – просторных штанах и рубашке из тонкой, но крепкой ткани. Натянул невесомые синие туфли с мягкой подошвой. Собравшись с силами, встал, размял плечи и шею. Прошелся по своему боксу – несколько шагов влево, несколько шагов вправо.
Каждодневный ритуал нового Юрия – ощущать себя живым.
Он провел ладонью по стене, словно смахнул иней с окна. За его рукой потянулось изображение черноты космоса и мелкой россыпи звезд. В два движения Гарин раскрыл проектор полностью, заполнив медленно изменяющейся картинкой половину стены. Отступил назад, любуясь панорамой.
Здесь не было настоящих иллюминаторов – их заменяли проекторы. В любой момент можно сменить канал, переключить на местный киноархив или на правительственный новостной портал, но Гарин быстро уставал от ярких и шумных картинок. Он то и дело возвращался к звездам, холодным и спокойным.
Дверь за спиной с шелестом открылась. Юрий обернулся, издал удивленный возглас.
– Без бороды ты выглядишь значительно лучше, – сказали ему по-русски.
Узкое лицо с еле заметным пушком, родимые пятна в форме полумесяцев, огромные, мерцающие глаза.
– Здравствуй, Норах, – искренне обрадовался дистанту Гарин. – Вот уж не ожидал тебя здесь увидеть!
Аджай был одет в форменные серо-зеленые куртку и брюки, на плечах красовались шевроны Имперского флота.
– Здравствуй, Юрий. Шел мимо, заскочил по случаю.
Он с завораживающей пластикой опустился на табурет. Подбоченился, разглядывая человека. Спросил:
– Как тебе на борту «Кальмия»?
– Ну, этот кубрик и короткий коридор за дверью неплохи, – усмехнулся Гарин, садясь напротив. – Дальше меня не выпускают.
– Карантин.
– Понятно, – Юрий посерьезнел. – Что с Дэннийордом? Что вообще произошло?
– Город атаковали террористы-радианы. Мои соплеменники, – спокойно ответил дистант. – Не принявшие Империю повстанцы.
– Твои соплеменники?
– Аджаи, – кивнул Норах. – Радикалы.
– Хм, вот как. И как ты к этому относишься?
– А как мне относиться? Я принадлежу к полотну технологосов, мы первыми рассмотрели в Империи будущее Аджай. Также решили и большинство иных полотен, большинство, но не все. Некоторые нити из полотна воинов не пожелали сложить оружие в проигранной войне, предпочли изгнание. Предпочли стать радианами, террористами и убийцами.
Норах замолчал, развел руками. Добавил:
– Они враги Империи, а значит – мои враги.
– Понятно, – кивнул Гарин, переваривая информацию. – Что стало с колонией?
– Город больше не пригоден для жизни. Орбитальная платформа уничтожена, лагеря старателей заброшены.
– А жители?
Лицо кирасира осталось безучастным, но в голосе послышалось сожаление:
– Очень много погибших. Мы смогли спасти лишь несколько шаттлов и десяток дузеров. Некоторых, как тебя, получилось подобрать на орбите.
Сердце Юрия взволнованно застучало:
– Норах, – он подался вперед. – Мне нужно узнать спаслись ли мои друзья. Их зовут Карл Йенсен и Элли… У девушки фамилии нет, но она может называться Элли Гариной.
– Я попробую узнать, – кивнул кирасир. – Сделаю запрос. Если у них есть инба, дело не займет много времени.
– У Карла точно инба есть, – уверил собеседника разведчик. – Узнай, пожалуйста, для меня это важно!
– Я сделаю, – еще раз кивнул Норах.
Гарин лишь благодарно улыбнулся. Если Элли и Карл спаслись, то это будет самая лучшая новость за последнее время.
– А меня кто спас? – сменил Юрий тему. – Ты?
– Увы, не я, – аджай чуть наклонил голову и в его глазах отразился свет лампы. – Тебя подобрали «каракатицы», они искали выживших среди обломков орбитальной платформы. Тебя почти пропустили, посчитали погибшим, но твой реаниматор пытался оживить тебя снова и снова, пока не разрядился.
– Мой кто? – не понял Гарин.
– Твой нейронный модулятор. Судя по протоколу, ты пытался использовать его как инбу.
«Ашума» – вспомнил Юрий название модуля. Точно, он же совсем про него забыл с момента взрыва катера.
– Он цел?
– Он для тебя дорог? – в ответ спросил аджай.
– Да, дорог.
– Хорошо, я скажу техникам восстановить его работоспособность.
– Было бы неплохо. Ничего, что я так накинулся на тебя с расспросами и просьбами?
– Все в порядке, – кирасир понимающе улыбнулся, – Это объяснимо. Я вот тоже тебя хотел спросить.
– Меня? – удивился Гарин. – О чем?
– Мне стало интересно, кто тот человек, с которым меня так часто и так странно сводит судьба. Я постарался найти тебя через индивидуальную базу, но тебя в ней не оказалось. Все, что я смог наскрести – это странный рапорт полиции Дэннийорда о каком-то бродяге по имени Юрий Гарин, который считает себя потомком затерянных в космосе колонистов. На рапорте стояла пометка: «При повторном обращении сообщить медицинскому специалисту», – аджай развел руками. – Немного интригующе, не находишь?
Юрий хмыкнул. Это, значит, вот так они хотели помочь. Сволочи.
– Никакой интриги нет, – Юрий вздохнул. – Если у тебя есть время, я могу рассказать свою историю.
– Ну, немного времени у меня есть, – аджай положил ногу на ногу и приготовился слушать. – Давай, утоли мое любопытство.
Гарин привычно попытался погладить бороду, собираясь с мыслями, но пальцы наткнулись на гладкий подбородок. Тогда разведчик нашел глазами проектор, который все еще транслировал космос за бортом крейсера, на миг задумался, блуждая взглядом по звездам. И начал свой рассказ, как бы начал его в Корпусе Разведки – с сухих фактов, без лишних эмоций и прикрас.
Должно быть, ему удалось заинтересовать это странное существо – аджай не перебивал, слушал внимательно и временами искры в его глазах меняли свое местоположение. Норах не изображал участие, как Карл, не изнывал от скуки, как полицейские Дэннийорда. Это подкупало, поэтому рассказ лился легко и складно.
Впрочем, история все равно вышла недолгой. Когда Гарин закончил, показывая жестом, что это – все, дистант некоторое время молчал, словно переваривал услышанное. Теперь уже Юрий начал гадать что творится в голове Нораха. Поверил ли? И что будет делать теперь?
– То есть я – первый дистант, которого ты встретил в своей жизни? – наконец спросил аджай.
– Ну да.
– Угу, – кирасир поднялся, словно гибкая ветка выпрямилась, подошел к двери. Задержался.
– Ты в курсе, что в рационе нашего питания – человеческие младенцы?
Гарин так опешил, что не нашелся что ответить. Он замер, словно истукан, лишь выдавил из себя неопределенное «Э-э-э…».
– Шутка, – улыбка Нораха оказалась обезоруживающей и искренней. – Но, судя по всему, не к месту пришлась, да? Ну да ладно.
Юрию было не до смеха. Он не понял такой реакции собеседника.
Судя по всему, аджай тоже это сообразил. Его узкие щелки-ноздри затрепетали, он звонко щелкнул языком, чтобы это не значило в их культуре, повернулся к человеку.