– Родственник! – раздался за спиной голос Оли и Йенсен, чертыхаясь, обернулся. – Куда пропал?
Дядя стоял с продолговатой сумкой через плечо в окружении пяти своих парней. Должно быть, они случайно заметили Карла.
– О, вот вы где! – с деланной радостью расцвел Йенсен. – А я вас искал…
– Херово искал, – ухмыльнулся Оли. – Я тебя даже по инбе пытался вызвонить, хотя, ты знаешь, жутко этого не люблю.
– Я давно отключил эту функцию, – тут Йенсен не пошел против совести. – Не привык, когда в голову звонят. Это какая-то шизофрения.
– Ясно, – дядя перевел взгляд на Элли. – Что решил, племяш?
Ну вот, момент истины. Что же ты решил, Карл? Откажешь ли любимому дяде?
– Прошу меня извинить, – вмешался в разговор слишком вежливый для этого компании мужской голос. – Можете уделить мне секунду внимания?
Прямо в луже смазки, не боясь запачкать дорогущих ботинок, стоял мужчина средних лет в строгом костюме и с пижонским красным шарфом на шее. Благородные черты лица, прямой нос, седина на висках – и подобострастие в глазах, как у верной собаки. И смотрел он на Элли, держа перед собой виртуальный планшет с ее изображением.
– Анна? Анна Берг? – спросил он у девушки.
Элли растерянно повернулась к Карлу.
Йенсен никогда в жизни не соображал так быстро. Как удар молнии – все свалилось разом – и странная старушка в инвалидной коляске, проявляющая неожиданную заботу к Элли, и услышанная краем уха фамилия «Берг», прозвучавшая от грязного поддонка соучредителя Сёренсена, и слова дяди о контрабанде рхейского устройства для пересадки сознания, и тайная операция в личном кабинете главного врача.
И, как последняя деталь пазла, этот мужик, встречающий их в зоне для беженцев.
Даже если он неправ, стоило рискнуть, стоило хоть раз в жизни поставить все на «зеро».
– Это Анна, Анна Берг, – Карл поспешно бросился к разодетому незнакомцу, взял под руку. – У нее плохо с памятью – последствия трагических событий… Вы же понимаете!
– Понимаю, – кивнул мужчина, хотя на лице появилось смятение. – А мистер Берг?
Йенсен бросил взгляд на удивленно застывшего дядю, знаком показал, что найдет его потом. Сам подхватил Элли и потащил прочь, ведя рядом незнакомца.
– Мистер Берг погиб, – с максимальной трагичностью в голосе сообщил Йенсен. – Перед смертью попросил присмотреть за супругой. Правда Элли… Анна?
И толкнул локтем девушку. Та кивнула, ничего не понимая.
– Ох, вот как, – опустившимся голосом произнес «пиджак».
Нужно использовать момент и вытаскивать из рукава джокера.
– Я думаю, наш секрет все еще остался секретом? – Йенсен заговорщицки понизил голос и кивнул в сторону девушки. – Я про новый облик госпожи Берг.
Незнакомец остановился как вкопанный и испуганно осмотрелся. Карл с бьющимся сердцем ждал ответа.
– Конечно, конечно, – доверительно сообщил «пиджак». – Правда, я посвящен лишь в общих чертах… Последнее сообщение с новыми личными данными госпожи Берг было каким-то сумбурным. А потом это теракт! Я не знал, что и думать! Узнал о беженцах, решил поискать среди них. И вот… Госпожа Анна, вы не помните меня?
– Не помню, – впервые подала голос девушка – и Карл взмолился, чтобы она ничего не испортила.
– Я – ваш управляющий делами, Валентин Йорген, – «пиджак» сделал жест рукой. – Пройдемте сюда. На отдельном причале вас ожидает катер. Добро пожаловать домой, госпожа Анна.
13. Кимура Акияма
Огромный темно-фиолетовым шар, стремительно поднимающийся из-за изломанного лунного профиля. Кипящая под длинными плазменными плевками броня имперского крейсера. Орущие от боли гусары, сгорающие заживо в своих легких истребителях. Разваливающиеся в черном вакууме космоса фрегаты братьев-однокурсников. Яркие вспышки падающих в атмосферу обломков.
И строки, одни и те же, снова и снова, несущиеся скоростным поездом сквозь туннель сознания.
«Все прекрасно, как сон. Сон придет – и уйдет».
Бьющий в голову адреналин, трясущиеся от ужаса пальцы, сведенные скулы. Хвала высшим силам, он не видит танцующую совсем рядом смерть, перед глазами лишь равнодушная голографическая панель управления.
Незачем ему это видеть, он и без того словно муравей в оркестровой яме.
Но все же страх мешается с восторгом, ужас смывается боевой яростью. Вокруг бурлит и дышит мехами-легкими создаваемая история.
«Все прекрасно, как сон. Сон придет – и уйдет. Наша жизнь – сон во сне».
Именно тогда он впервые процитировал стихи живущего в глубокой древности самурая. Именно тогда он понял, как заставить свой разум держаться нужного курса.
Потому что очень страшно умирать в двадцать один год.
Инцидент при Акве – первое столкновение развивающейся Империи с иной высшей цивилизацией. Тогда еще лейтенант вольтижерского разведывательного фрегата «Келибар», выпускник Академии Кимура Акияма осуществлял свой первый дальний поход в составе Первой гвардейской флотилии. Путь лежал в приграничный сектор Прокси-Карина, где пропала связь со сторожевыми маяками.
Однако, они не успели добраться до пункта назначения. Оставив последнюю на маршруте Арку, эскадра в составе флагманского крейсера, егерского корвета, трех кирасирских и одного вольтижерского фрегатов вошла в солнечную систему Абель-4 созвездия Девы. Здесь, в районе планеты Аква, они были атакованы монолитами.
Монолиты. Одни из самых странных существ, встреченных людьми. Энергетические шарообразные сущности, «первенцы» Большого Взрыва, обосновавшиеся в галактике Римана в самом центре Вселенной. Не имеющие собственной планеты, рожденные в бурлящей короне сверхдревнего светила, способные существовать в пустом вакууме и путешествовать среди звезд. И вместе с тем, малочисленные, неохотно идущие на контакт и забившиеся в свою галактику, словно испуганные дети под кровать.
Строящие свои отношения с Империей на тех условиях, что люди никогда не станут возводить Арку в их замкнутый мирок.
Все это станет известно много позже. А тогда, на 181 день похода, в час «собачьей вахты», неизвестные энергетические шары без предупреждения атаковали флотилию Империи.
Первым погиб экипаж кирасирского фрегата «Брикер», на котором служил однокурсник Акиямы. Корабль не успел сделать ни единого выстрела, развалившись под ударами возникших из ниоткуда плазменных плетей.
Но Гвардия – всегда легенда. Имперский флот, хоть и застигнутый врасплох, быстро мобилизировался и дал отпор. Из ангаров крейсера посыпались звенья легких гусарских катеров – истребители и штурмовики. Кирасирский фрегат «Ян Мун» прижался ближе к флагману, защищая его и выжидая новых атак. Ушел в сторону от боя фрегат разведки «Келибар» – но лишь для того, чтобы зайти с фланга. Заглушив двигатели, начал расчехлять мощные снайперские орудия егерский корвет «Тройка».
До сих пор самым большим страхом Кимуры было ошибиться в расчетах и выставить себя дураком перед капитаном. Обычный страх молодого лейтенанта. Но когда шарообразные дистанты безжалостными ударами энергетических кнутов с кажущейся легкостью разодрали «Ян Мун», после чего атаковали крейсер, молодость закончилась. Новый Кимура ковался под сдавленную ругань пилотов и техников, густые переливы предупреждающих зуммеров и хриплые приказы застывшего на мостике капитана.
Выстрел главного орудия егерского корвета уничтожил одного из противников. Перезарядить мощную электромагнитную пушку не дали – монолиты с трудом, но оторвались от назойливых гусар, пошли на сближение с корветом. Залпы скорострельных ракетных турелей с крейсера догнали еще одного дистанта, но второй без труда разделался с неповоротливым егерем.
Когда последний оставшийся монолит, теряя свое эфирное тело, обогнул спутник Аквы и начал заходить на флагман, капитан Кимуры решил взять врага на таран, прикрыв крейсер собой.
Краткие миг тишины в рубке. Краткая встреча взглядами с товарищами. Краткий последний вдох.
Высшая честь для воина – умереть достойно.
За миг до столкновения дистант вдруг трусливо свернул в сторону и бросился бежать под свирепую ругань людей.
Спустя неделю Империя и монолиты вновь встретились, но уже для переговоров. Дистанты принесли извинения в виде, которое ксенолингвисты перевели как «импульсивное действие при непреодолимом страхе». С кем монолиты спутали людей и чего именно испугались так и осталось за пределами официальных сообщений.
– Господин капитан, – легкое, вежливое прикосновение к плечу. – Мы почти прибыли.
Воспоминания, потускневшие, но все еще теплые и тревожащие, слетели вместе с движением век. Вместо искрящейся темноты перед глазами возникли дребезжащий свет дежурного освещения и темный силуэт склонившегося человека. Хотя нет, не человека – аджая.
– Вы просили разбудить, когда станция будет в пределах видимости, – словно извиняясь, поспешно затараторил дистант.
Совсем еще молодой, с не успевшим потемнеть пигментным рисунком на скулах. Рисунок интересный, будто тень от экзотических цветов с длинными, изогнутыми лепестками. Само лицо не тронутое морщинами, светлое и открытое. Сколько ему по человеческим меркам? Должно быть, не больше двадцати – двадцати трех лет, временные отрезки у аджаев почти идентичны общеимперским. Интересный факт – одет в кадетскую форму Академии, хотя и без знаков различия. Насколько Кимура помнил, вначале полета на аджае был гражданский костюм. Сама форма явно не новая, но виден уход, отражающийся в безупречной чистоте, в начищенных пуговицах, в старательно наведенных стрелках на брюках.
– Спасибо, что разбудил, – поблагодарил Кимура, вылезая из кресла-капсулы.
Аджай выпрямился, улыбаясь, и Акияма заметил еще одну деталь, скрытую до того полумраком узкого пассажирского кубрика.
Голый череп дистанта казался состоящим их множества слепленных вместе маленьких кубиков, поверх которых натянули тонкую кожу. От висков и назад, до самого затылка, тянулась узкая полоска более светлого цвета – след от заживающего шрама.