– Второй взвод – вальс! – скомандовал Амаранте.
– Кружим, твою мать, кружим, – раздался дребезжащий голос Конки.
И они закружили хоровод, одновременно вращаясь вокруг собственной оси – нехитрое упражнение, призванное приучить к тонкостям управления. Все получалось лишь первые секунды, потом «големы», как стальные болванчики, принялись сталкиваться, разлетаться. В эфир понеслись ругань и взаимные упреки.
– Отставить треп! – рявкнул невидимый Биттон.
Превратившийся в кучу-малу «вальс» продолжался недолго. Лейтенант отозвал взвод Примы, который вернулся словно разогнанный палкой рой светлячков – кто куда и кто откуда, хоть и старались держать подобие боевого построения.
– Второй взвод – абордаж!
Неизвестно, старались ли остальные, но Юрий старался, даже, возможно, больше, чем оно того стоило. Он старался не выпасть из общей схемы атаки, когда из нее выпадали все, даже взводный Конки. Он старался двигаться как учили на тренажере, длинными прыжками с резкими изменениями траектории, тогда как остальные просто летели вперед, пытаясь добраться до цели первыми. Он старался держать прицел, менять режимы огня, хотя все дальнобойное оружие деактивировали от греха – вряд ли кто еще обращал на подобный тренинг внимание.
В итоге, к медленно вращающемуся черному обломку, величиной с катер, он добрался последним, чего не мог не отметить Конки.
– Не успеваешь, Ююба, – сказал он, и добавил мстительно. – Минус балл.
Возразить было нечего – он в своем праве. Разве что, пробить его костюм абордажным ломом или оторвать руку клешней-«открывашкой»?
Ни того ни другого Юрий делать не стал. Он просто занял свое место и молча ждал дальнейшей команды.
Абордажные команды взламывали корабли грубо и быстро, словно голодные стервятники панцирь черепахи. Обычные катера и гражданские звездолеты «раскрывали» при помощи клешней, делая дыры, достаточные для проникновения на борт вооруженных контракторов. Композитную броню военных кораблей прежде срывали похожими на багры ломами. Толстую шкуру оборонительных орбитальных станций и платформ перед «употреблением» размягчали направленным взрывом.
Вот первая пара «големов» обрушилась на блестящую ото льда поверхность астероида, имитирующую борт вражеского корабля. Рядом вгрызлась в камень вторая двойка. Трое оставшихся «блох» кружили над товарищами, обеспечивая прикрытие. Под ударами клешней и ломов в стороны полетели пыль и обломки, кто-то, Сотый или Одегард, забывшись, отсчитывал в эфир темп.
– И раз! И раз! И раз!
– Смена! – скомандовал Конки.
Первая двойка отпрыгнула вверх и в сторону, на их место упали Гарин и Слоу. Покачнулись на краю рваной ямы, столкнулись плечами, но выровнялись. Юрий сжал джойстик, пытаясь сквозь узкое забрало разглядеть что творится под ногами. Дернул руку вверх – опустил вниз, вверх – вниз. Подчиняясь его движениям «голем» принялся долбить огромным стальным ломом пористую породу.
– Опасность на девять часов!
Главной головной болью для Юрия было определение себя в пространстве. Если с полукомпасом и показателем условного горизонта он научился управляться, то вот быстро сообразить в какой стороне «Полынь», то есть нулевая вертикаль, от которой велась вся метрика, пока выходило не очень. Поэтому когда поступило предупреждение об угрозе, он завертел головой, пытаясь визуально понять откуда надвигается опасность. Рядом с ним суетливо загрохотал манипуляторами Слоу – его лом застрял в трещине камня.
– Прыгай, Юра! – донесся голос Одегарда.
Поздно. Что-то большое, с армейской маркировкой, старое и металлическое прилетело из черного пространства и снесло зазевавшихся «блох» с поверхности астероида. Гарин в последний момент поняв, что не успевает избежать удара, включил маневровые двигатели и вжался в выбитую яму.
Пока сбитые абордажным буксировщиком-«бобом», Слоу и Орлис возвращались к своим, а Гарин выбирался из дыры, скрежеща о края боками, злорадный голос Конки оповестил:
– Трое тормозов. Минус балл.
Упражнения по штурму астероида продолжались еще тридцать минут. За это время два взвода наковыряли несколько десятков «абордажных лазов» и откололи довольно большой кусок, покатав его на себе вокруг «Полыни». К моменту, когда лейтенант скомандовал сбор возле левого борта корвета, «блохи» успели изрядно пропотеть, а «големы» истратили почти все горючее.
Процесс «взлома» кораблей не показался Юрию сложным, что нельзя было сказать о самой атаке. Действия абордажных команд известны еще со времен древности, в их тактике мало изящества и новизны, тогда как системы противодействия «блохам» постоянно усложнялись и совершенствовались. Сейчас нельзя было, как раньше, просто скакнуть с корабля на корабль, нужно было провести предварительную артподготовку. Хороший капитан никогда не пошлет своих людей на штурм, не сбив прежде вражеские автоматические пушки и генераторы разрядников. Но и тогда никто не гарантировал, что уже закрепившихся на обшивке «блох» не расстреляют скрытые пулеметные турели или не разорвут внезапно появившиеся роботы активного подавления.
Помимо прочего, главной действующей мерой против атакующих «големов» служило довольно простое и действенное средство.
– Внимание! Атакуем по моей команде, – голос Амаранте был спокоен, хотя Гарин услышал в нем властные нотки. – Задача – закрепиться на борту и сымитировать взлом обшивки.
Они висели лицом к «Полыни» разглядывая выщербленную серую поверхность. Сверху, с мостика, за контракторами наблюдали господа командиры. Наблюдали и оценивали.
– Внимание! Предложение от капитана, – подключился третий голос.
– Это кто говорит? – спросил по внутренней связи Сотый.
– Новенький пилот, аджай. Боагтар или что-то вроде, – откликнулся Хэйро.
– Кто сможет выполнить поставленную задачу – получит суточный отпуск с обслуживанием в офицерском виртуальном симуляторе, – закончил второй пилот.
Кто-то присвистнул, кто-то презрительно фыркнул. Но стало ясно одно – за тренировкой следил лично капитан. И он не просто так предложил пари, поставив профессионализм операторов оборонных систем против навыков абордажников.
– Вы слышали капитана? – встрял Биттон. – Покажем, как умеют бороться воины «Полыни»!
– Идиот, – кинул кто-то в эфир.
– Штурм, – скомандовал Амаранте.
Эфир заполнился руганью и недовольными восклицаниями – все знали что последует дальше.
Но они атаковали разом, стремительно и мощно.
Как им казалось.
Когда до звездолета осталось чуть меньше трехсот метров, по «блохам» выстрелила САО – система активного отбрасывания.
Направленные электромагнитные импульсы вырубили всю электронику «големов», превратив грозные боевые костюмы в безвольные груды стали. Следом пришла очередь операторов вышедших из строя машин – плотное СВЧ-излучение проникло сквозь встроенные в броню «клетки Фарадея» и заставило контракторов корчится от боли, изжариваясь в своих мертвых доспехах. Можно было лишь порадоваться, что связь тоже вышла из строя, иначе эфир захлебнулся бы от проклятий и криков.
Гарина трясло и корчило, как и прочих. Кожа горела, в голове стоял непрекращающийся набат, а в рот и глаза будто плеснули кислоты. Единственным спасением было перезагрузить систему, подключив второй контур энергоподачи костюма.
Шипя сквозь зубы и морщась от боли, Юрий вытащил левую руку из рукава манипулятора и просунул ее вниз. Отодвинул защитную заслонку и нажал потертую кнопку с цифрой «2», запуская нехитрый химический процесс.
Костюм воспрял, зажглась панель управления, заработали моторчики вентиляции. Над головой раздался голос модулятора:
– Система подверглась некорректному отключению.
– Заткнись, – деловито бросил Юрий.
Он сдвинул верньер ЭМИ-защиты на несколько делений, изменяя параметры. Умная система запомнила частоту излучения прошлого удара и теперь была готова отразить его.
Бум! Все вновь погасло и тело затрясли болезненные судороги.
Сволочи! Как они так быстро подобрали нужную частоту?
Его товарищи по несчастью тоже не преуспели. Костюмы то и дело оживали, и тогда «блохи» пытались рывком прыгнуть вперед, но их тут же вырубали, заставляя плыть в вакууме раскоряченными манекенами. Если бы сейчас по ним открыли огонь из пушек, то абордажная команда стала бы легкой мишенью.
Однако, на месте «блох» могли оказаться быстрые и хваткие роботы-«каракатицы», беспилотные катера или умные торпеды, намного превосходящие людей, но не способные пережить несколько ударов САО. А живые начинки боевых костюмов все еще барахтались, вновь и вновь реанимируя свои механические тела.
В дело пошел третий контур и Гарин смог продвинуться ближе к корвету. Здесь ребята из боевого расчета ЭМИ-пушек добавили мощности – долбануло так, что запахло жженой проводкой, а от боли свело лицо и пальцы.
– Убью, твари! – успел прокричать Одегард, прежде чем отключилась связь.
На этом рубеже начали ломаться самые слабые. Несколько контракторов выбросило аварийные маяки – своеобразные «белые флаги», сигнал капитуляции. Их перестали расстреливать излучением, дали уйти. Юрию некогда было разглядывать кто именно сдался, он сам с трудом терпел боль, шаря непослушными пальцами в блоке переключения.
Кое-как подключился четвертый контур.
– Система подверглась некорректному…
Пятьдесят метров до борта. Всего пятьдесят метров!
– Юра!
Гарин не сразу узнал голос Рэя. Норвежец находился рядом, можно было даже разглядеть полоску смотровой амбразуры его шлема.
– Я больше не могу, Юра…
– Выкидывай маяк! Маяк, Рэй!
– Викинги не сдаются!
Костюм Одегарда дернулся, словно его пронзили невидимым копьем, затих. Следом техники нащупали и Гарина.
Зачем? Зачем он лезет вперед? Ради чего? Эта боль не стоит таких жертв. Жертв ради ерунды. Ради глупого принципа. Отцы-духовники, от шума в ушах он не слышал собственные мысли! Кожу будто содрали, царапая оголенную плоть гвоздями.