В ожерелье прозрачных озёр!
Первая половина боевых действий (то есть практически вся зимняя кампания) складывалась не в пользу огромной России. Были очень большие жертвы с советской стороны, наступление уперлось в ту самую линию Маннергейма. Финнов снабжали оружием Англия, Франция, Швеция, Италия и другие страны. Даже Южно-Африканский Союз безвозмездно передал Финляндии 22 истребителя Gloster Gauntlet II. В Финляндию прибыло более 11 тысяч иностранных добровольцев. Лондон и Париж в итоге вообще приняли решение начать войну с СССР. В Скандинавии планировали высадить англо-французский экспедиционный корпус. Авиация союзников должна была нанести авиаудары по нефтяным промыслам Союза на Кавказе. Из Сирии войска союзников планировали вести наступление на Баку.
Среди воевавших на стороне Финляндии были и русские белоэмигранты: в январе 1940 года в Финляндию прибыли знаменитый беглец из Советского Союза Борис Бажанов (в 1923–1927 годах – личный секретарь Сталина) и еще несколько русских белоэмигрантов из Русского общевоинского союза, после встречи 15 января 1940 года с Маннергеймом они получили разрешение на формирование антисоветских вооруженных отрядов из пленных красноармейцев. В дальнейшем из пленных были созданы несколько небольших «русских народных отрядов» под командованием шести офицеров-белоэмигрантов из РОВС. Только один из этих отрядов – 30 бывших военнопленных под командованием «штабс-капитана К.» – в течение десяти дней находился на линии фронта и успел принять участие в боевых действиях.
И лишь ближе к весне 1940 года наступил перелом. 12 марта 1940 года СССР заключил с Финляндией мирный договор, в результате которого к России отошли весь Карельский перешеек, Северное Приладожье, Печенга и ряд других территорий, а также СССР арендовал полуостров Ханко (прежде – Гангут) на 30 лет под базу ВМФ. Это то, что Россия получила.
А теперь – что она потеряла в результате этой войны.
Война привела к резкому ухудшению отношений США, Великобритании и Франции с СССР (14 декабря за агрессию против Финляндии СССР был исключен из Лиги Наций – аналог послевоенной ООН). Ход войны придал уверенности Адольфу Гитлеру в его расчетах на быстрый разгром Советского Союза – уж коли маленькая Финляндия с крохотной, плохо вооруженной армией сумела так здорово противостоять Красной армии, то вооруженные по последнему слову техники войска вермахта в два счета расправятся с ней.
В начале января 1940 года германский посланник в Хельсинки Блюхер представил в МИД меморандум со следующими оценками: несмотря на превосходство в живой силе и технике, Красная армия терпела одно поражение за другим, оставляла тысячи людей в плену, теряла сотни орудий, танков, самолётов и в решающей мере не смогла завоевать территорию. В связи с этим следует пересмотреть немецкие представления о большевистской России. Немцы исходили из ложных предпосылок, когда полагали, что Россия представляет собой первоклассный военный фактор. Но в действительности Красная армия имеет столько недостатков, что она не может справиться даже с малой страной. Россия в реальности не представляет опасности для такой великой державы, как Германия, тыл на Востоке безопасен, и потому с господами в Кремле можно будет говорить совершенно другим языком, чем это было в августе – сентябре 1939 года. Со своей стороны, Гитлер, по итогам Зимней войны, назвал СССР колоссом на глиняных ногах.
Можно сказать, что эта война сыграла с Гитлером злую шутку.
Спустя чуть более месяца, 17 апреля, выступая перед начальствующим составом РККА, Сталин заявил:
– Правильно ли поступили правительство и партия, что объявили войну Финляндии? Этот вопрос специально касается Красной армии. Нельзя ли было обойтись без войны? Мне кажется, что нельзя было. Невозможно было обойтись без войны. Война была необходима, так как мирные переговоры с Финляндией не дали результатов, а безопасность Ленинграда надо было обеспечить безусловно, ибо его безопасность есть безопасность нашего Отечества. Не только потому, что Ленинград представляет процентов 30–35 оборонной промышленности нашей страны и, стало быть, от целостности и сохранности Ленинграда зависит судьба нашей страны, но и потому, что Ленинград есть вторая столица нашей страны.
Впрочем, Зимняя война сыграла злую шутку и со Сталиным. Он, с его паранойей, понял, что разведке полностью доверять нельзя, коль уж она не смогла добыть правильные сведения о финской армии. Сколько раз Сталина предупреждали разведчики о сроках начала нападения на Советский Союз, но тот считал это провокацией, а разведчиков – бездарями.
Здесь уместно напомнить, что в мае 1935 года один из активных руководителей Иностранного отдела Главного управления государственной безопасности НКВД СССР Артур Артузов был освобожден от обязанностей начальника внешней разведки и переведен на работу в военную разведку. А уже в августе 1937 года он, возвращенный в НКВД, и еще шестеро видных чекистов-разведчиков, которые ранее работали с ним в Иностранном отделе, были расстреляны. Все они обвинялись по зловещей 58-й статье, точнее, по тому из ее пунктов, где говорилось о «контрреволюционных преступлениях» и «шпионаже», а также в принадлежности к «антисоветской организации правых», якобы действовавшей в НКВД. Возглавивший разведку после Артузова комиссар госбезопасности 2-го ранга Абрам Слуцкий 17 февраля 1938 года скоропостижно скончался в кабинете первого заместителя наркома внутренних дел Михаила Фриновского. Его просто-напросто… отравили в одном из кабинетов Лубянки по приказу наркома НКВД Николая Ивановича Ежова. А уже в апреле того же года его посмертно исключили из партии как «врага народа».
После смерти Слуцкого исполняющим обязанности начальника внешней разведки был назначен майор госбезопасности Сергей Шпигельглас. Но и он продержался в этой должности менее четырех месяцев. 9 июня 1938 года его сменил старший майор госбезопасности Зельман Пассов. А судьба Шпигельгласа была решена: 2 ноября 1938 года он был арестован, а 12 февраля 1940 года – расстрелян. Пассова эта же участь постигла спустя три дня – 15 февраля.
Судьба большинства руководителей советской внешней разведки, особенно в первой половине прошлого столетия, была достаточно трагична. Служа верой и правдой государству, «партии и правительству», многие из них так и не дожили до заслуженной пенсии, сгинув в ходе массовых репрессий.
В это же время было подвергнуто репрессии и большое число ведущих разведчиков. Среди них резиденты в Лондоне Адольф Чапский, Григорий Графпен и Теодор Малли, в Париже Станислав Глинский и Георгий Косенко, в Риме – Моисей Аксельрод, в Берлине – Борис Гордон, в Нью-Йорке – Петр Гутцайт, выдающиеся разведчики-нелегалы Борис Базаров, Григорий Сыроежкин и многие другие. Были арестованы и брошены в тюрьмы Дмитрий Быстролетов, Ян Буйкис, Игорь Лебединский, Яков Серебрянский, Иван Каминский, Петр Зубов и сотни других разведчиков. Всего же во время чисток в 1937–1938 годах из 450 сотрудников внешней разведки (включая загранаппарат) были репрессированы 275 человек, то есть более половины личного состава. Однако некоторым из них удалось все же выйти из заключения и успешно работать в годы Великой Отечественной войны.
Этот разгром разведки привел к печальным последствиям. В результате со многими ценными агентами была прервана связь, восстановить которую удавалось далеко не всегда. Более того, в 1938 году в течение 127 дней кряду из центрального аппарата внешней разведки руководству страны не докладывалось вообще никакой информации. Случалось, что сообщения на имя Сталина некому было подписывать, и они отправлялись за подписью рядовых сотрудников аппарата разведки.
Наконец, в мае 1939 года по решению Политбюро ЦК ВКП(б) начальником 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР, как тогда называлась разведка, был назначен новый молодой руководитель – тридцатиоднолетний Павел Михайлович Фитин, выпускник Сельскохозяйственной академии имени К.А. Тимирязева. В марте 1938 года Павел Фитин по партийному набору был направлен на работу в НКВД. После окончания специальных ускоренных курсов в Школе особого назначения (ШОН) наркомата, готовившей кадры для внешней разведки, в октябре того же года он направляется стажером в 5-й отдел ГУГБ НКВД СССР. Уже через месяц Фитин становится оперативным уполномоченным, в декабре 1938 года – заместителем начальника отдела, а с мая 1939 года возглавляет этот отдел. Фитину пришлось начинать свою работу с чистого листа. Прежде всего он занялся реанимацией как легальных, так и нелегальных резидентур за границей. Вскоре ему удалось воссоздать 40 из них, в том числе в Германии, Англии, США, Италии, Китае и в некоторых других странах. На работу за кордон было направлено более 200 разведчиков.
Открытая 3 октября 1938 года в Подмосковье Школа особого назначения (ШОН) весьма квалифицированно и всесторонне готовила офицеров внешней разведки, отправляющихся, как тогда любили говорить в иностранном отделе, за кордон. Кандидатов для школы тщательно отбирали среди гражданской молодежи. После соответствующих негласных проверок они внезапно исчезали из Москвы на целый год. Знакомым и родственникам будущие слушатели ШОН объясняли свой внезапный отъезд служебными командировками на крупные стройки Урала, Сибири или Дальнего Востока. Но на самом деле в течение года далее Подмосковья путь их не простирался. Более того, выход слушателей за пределы школы был крайне ограничен.
Первоначально ШОН представляла собой пять деревенских домов-дач, которые находились в лесу и были окружены по периметру высоким деревянным темно-зеленым забором. На годичных курсах обучалось всего тридцать человек, которые к этому времени уже получили высшее образование. Но вот финансовое содержание собственно школы, курсантов в течение этого года, а также преподавателей было беспрецедентно – полтора миллиона рублей в год.
Для сравнения можно упомянуть, что накануне Великой Отечественной войны, в 1940 году, когда обстановка в мире была необычайно напряженной и руководству Советского Союза требовались все новые и новые сведения, годовой бюджет всей внешней разведки впервые достиг небывалой по тем временам суммы и составил целый миллион рублей. А расходная часть всего госбюджета в том году составляла 17,4 миллиарда рублей, на оборону выделялось 5,8 миллиарда рублей, а собственно на государственное управление – 700 миллионов.