Из всего этого выходило, что смерть подстерегала несчастных людей буквально на каждом шагу. Вот только-только кто-то из твоих знакомых был жив, здоров и о чем-то разговаривал с тобой. Смотришь, а секунду спустя его уже разорвало взрывом на мелкие куски, брызжущие во все стороны струйками дымящейся крови.
Или, что еще хуже, очередь из крупнокалиберного пулемета разрубила бедолагу пополам. Причем сделала это так легко, словно мощная промышленная гильотина перекусила тонкий пруток. А ты ничего не можешь с этим поделать. Ты просто смотришь на бьющиеся в агонии половинки, оставшиеся от человека, и тебя выворачивает наружу от тошнотворной вони развороченных внутренностей.
Да что там говорить, о таких страшных случаях. Даже маленькая дырочка, возникшая в теле от крохотного осколка снаряда, тоже порой была смертельно опасной. Обычно и этот малюсенький порез кожи говорил о том, что разящая сталь проникла во внутренние полости. Перебила сосуды и вызвала обильное кровотечение, а это не давало никаких шансов на то, чтобы выжить в полевых условиях.
Окружающие Григория люди гибли один за другим, как от сильных контузий и страшных увечий, так и от потери крови. Однако самого парня капризная «дама с косой» пока обходила стороной. Благодаря этому он продолжал жить и воевать в этих жутких, совершенно невыносимых условиях.
Постоянное нахождение в необустроенных окопах привело к тому, что очень скоро все бойцы в буквальном смысле заросли грязью. Следом пришла другая напасть. Вдруг на давно не мытых телах солдат развелось громадное количество паразитов, в первую очередь чрезвычайно зловредных вшей. Люди страшно страдали от кусачих тварей и ничего не могли поделать с этим кошмаром.
Нужно пояснить, что в те времена от этого бедствия было одно-единственное надежное средство – соблюдение правил гигиены. Вернее сказать, регулярное мытье с мылом, плюс тщательная стирка и пропарка одежды. Но ни того, ни другого, ни третьего в окопах, естественно, не оказалось. Тем более что, отступая под мощным натиском врага, позиции приходилось постоянно менять. Не успеешь обустроится на новом месте, как приходится отступать еще дальше.
Старые опытные солдаты, прошедшие уже не одну окопную войну, с ужасом ждали скорого появления страшной болезни – сыпного тифа. Даже молодой Григорий, знавший о ней только из книг, внутренне содрогался при одном упоминании об этой хвори. Однажды он сидел в окопе и вдруг услышал, как командир полка распекает капитана, заведующего хозчастью:
– Ты когда мытье людей наладишь? Все бойцы у тебя уже завшивели! Ждешь, когда мор начнется?
– Две недели назад в баню мина попала! – хмуро ответил завхоз. – А у меня нет ни каменщиков, ни печников. Некому восстанавливать!
Неожиданно для себя Григорий встал и завернул за угол траншеи. Сделал шаг вперед и, поражаясь собственной наглости, беспардонно влез в разговор своих военачальников:
– Товарищ командир, разрешите обратиться?
– Обращайтесь! – зло бросил комполка и недовольно посмотрел на оборванного бойца, взявшегося неизвестно откуда.
– Разрешите доложить! – продолжил четко рапортовать Григорий. – Я окончил строительный техникум и три года отработал мастером на ударной комсомольской стройке в городе…
– Печь сложить сможешь? – оборвал его хмурый майор.
– Так точно, смогу! – бодро доложил обрадованный парень.
– Забирай бойца! – приказал начальник. – Чтобы через два дня баня работала! – он коротко козырнул подчиненным и, пригибаясь, двинулся во вторую линию обороны. Следом семенил молодой ухоженный ординарец.
Капитан заинтересованно оглядел бойца и спросил:
– В какой части служишь?
Вытянувшись во фрунт, Григорий доложил по всей форме.
– Веди к командиру.
Через десять минут все формальности с ротным были улажены, и Григорий наконец-то ушел с передовой. Он облегченно вздохнул и отправился в тыл ремонтировать объект, жизненно важный для обороны города. Капитан довел его до расположения хозвзвода и передал старшине:
– Печник. – Коротко представил он найденного умельца. – Проследи, чтобы все было в порядке.
Старый служака взял под козырек и отвел мастера к бане. Григорий осмотрел разрушения, полученные небольшим зданием. К счастью, их оказалось не так много, как он ожидал. Снаряд пробил стену небольшой парилки. Взорвался внутри и разнес в пыль угол обычной русской печки со встроенным в нее котлом. Тем более что сама чугунная емкость не пострадала и совершенно целая лежала рядом с кучей мусора.
Оставалось лишь заложить кирпичом дыру в кладке и отремонтировать трехходовую каменку. Так что, если постараться, то вполне можно было уложиться в назначенный срок. Парень потребовал себе толкового помощника и, пока старшина искал подсобника, приступил к давно знакомому делу. В первую очередь он занялся разбором завалов и отбором уцелевших кирпичей.
Спустя час вернулся начальник и привел с собой молодого крепкого солдата. Парни познакомились и принялись трудиться уже вдвоем. На пару они быстро восстановили помывочную и даже смогли уложиться в срок, назначенный комполка. Узнав об этом, капитан пришел и внимательно осмотрел готовую работу. Удовлетворенно кивнул и приказал печнику:
– Останешься в моей хозчасти! Вдруг завтра сюда опять попадет снаряд. Что же мне, снова печника искать?
Так Григорию удалось на время вырваться из того кровавого ада, в который превратилась передовая линия обороны города Севастополя.
Глава 7. Корабль из Севастополя
В начале лета 1942 года осажденный Севастополь буквально задыхался в тесном кольце блокады. С каждым днем, с каждым часом напор элитных гитлеровских войск становился все сильнее и яростнее. Для защиты крохотного плацдарма катастрофически не хватало ни здоровых людей, ни оружия, ни боеприпасов. С доставкой продовольствия тоже возникли большие, а если сказать правду, то совершенно непреодолимые трудности. Оборона буквально трещала под натиском противника и по всей линии медленно откатывалась к Черному морю.
Верховное командование в срочном порядке обсудило вопрос об эвакуации войск. Рассмотрело все возможные варианты и пришло к неутешительному выводу: вывести из окружения ВСЕХ защитников побережья технически невозможно! У Черноморского флота не хватает ни исправных кораблей, ни специалистов, ни, самое главное, времени. Поэтому было принято нелегкое решение – спасти хотя бы тех, кого удастся. Это распоряжение было немедленно утверждено Сталиным. Подписано ставкой и отправлено в штаб многострадальной армии, находившейся в гигантском котле.
На следующий день после совещания начался планомерный вывод руководства войск из зоны боев. Первым делом задействовали всю имевшуюся в наличии авиацию. На тот момент это было тринадцать исправных грузопассажирских самолетов «ПС-84»(«Дуглас»). Каждый из них мог нести от четырнадцати до двадцати одного пассажира.
Так что с их помощью удалось эвакуировать всего лишь около двухсот человек командного состава. Все они вылетели из Крыма и благополучно добрались до советского Кавказа. В этот дальний вояж генералы по привычке прихватили объемистые чемоданы со своими вещами, чрезмерно дорогими суровому солдатскому сердцу. Причем в пути они пользовались всевозможным комфортом. В каждом самолете важным гостям подавали коньяк, закуски, а прислуживали симпатичные и веселые буфетчицы, так в то тяжелое время называли стюардесс.
Еще около семисот старших офицеров вывезли несколькими подводными лодками. Этим кадровикам повезло несколько меньше. Их набили в субмарины, как сельдей в бочку. Счастливцы с самыми высокими званиями в петлицах удобно устроились на узких койках экипажа, стоящих в тесных кубриках. Они сидели рядком, по четыре человека на нижней шконке. А кое-кто из них даже лежал в полном одиночестве на верхней. Там было немного душно, но вполне комфортно.
Остальные, более низкие чины, всю дорогу стояли в проходах и прижимались к стальным переборкам каждый раз, когда мимо пробегал член экипажа. В связи с тем, что военные корабли не были приспособлены для перевозки такого числа людей, всем пришлось очень туго. Регенерационная система с огромным трудом справлялась с незапланированно высоким объемом углекислоты, которую выдыхали многочисленные офицеры. Воздух был настолько тяжелым, что некоторые теряли сознание. Бревном валились на пол, где и валялись без чувств, вплоть до прибытия в порт назначения.
Затем пришла очередь среднего звена, руководящего войсками. Всех командиров, имевших звание выше лейтенанта, спешно отзывали с передовой. Грузили на первые попавшиеся корабли и отправляли из осажденного города. Однако к тому времени боевые самолеты противника уже полностью господствовали в крымском небе. Они надежно контролировали воздушное пространство и безнаказанно уничтожали все, что движется. Поэтому многие плавсредства были потоплены в море, и всего лишь около двух тысяч офицеров смогли прорваться к своим.
Неповоротливые морские транспорты являлись прекрасной мишенью, поэтому руководство старалось не подвергать их излишнему риску. Так что тайная эвакуация велась только в самое темное время суток. В первую очередь это делалось в целях обеспечения максимальной безопасности. Кроме того, командование не хотело озлоблять солдат, остающихся во вражеском окружении.
В одну из таких тревожных ночей пожилой старшина разбудил Григория и его товарищей. Вытащил из тесной землянки и отправил в близлежащий морской порт. Измотанный бессонницей капитан осмотрел прибывшее пополнение и отправил к своему заместителю. Тот выслушал рапорт и молча включил ребят в небольшую команду, которая состояла из служащих медсанбата и хозяйственных подразделений. Прибывшие парни узнали, в чем состоит их задача, и без раскачки влились в производственный процесс. Они дружно поплевали на ладони и принялись за нелегкое дело такелажников.
Несмотря на позднее время, изнурительная работа на пирсах не останавливалась ни на минуту. Люди без передышки таскали санитарные носилки с ранеными офицерами и громоздкие ящики с документами. Тяжело загруженные посудины тотчас отваливали от причальной стенки и уходили в непроглядную темноту. Среди простых матросов ходили упорные слухи, что из города вывозят все наиболее ценное. В том числе и дорогие музейные экспонаты.