Несмотря на огромные потери, Красной армии удалось взять верх в этом важнейшем сражении в истории человечества и разгромить гитлеровские войска, после чего началось изгнание фашистских захватчиков с нашей родной земли.
Особая тема — участие Черняка в ядерном проекте.
В первой половине 1942 года Ян Петрович (псевдоним «Джен») получил задание привлечь к работе на военную разведку сотрудника секретной Кавендишской лаборатории Кембриджа. Ученого звали Аллан Нанн Мей. Он был доктором физики, секретарем Бристольского, а позднее кембриджского отделения Национального исполкома Ассоциации научных работников Великобритании.
В свое время Мей учился в Кембридже с будущим советским агентом Дональдом Маклином («Гомер»). Он был серьезным и замкнутым физиком и при этом сочувствовал коммунистическому движению и Советскому Союзу. В апреле 1942 года Мея пригласили к участию в британской ядерной программе «Тьюб эллойз».
Советская разведка тогда уже была в курсе того, что на Британских островах начались работы по созданию нового оружия на основе расщепления ядра урана. Резидентура внешней разведки НКВД в Лондоне еще в сентябре 1941 года получила сведения от «Гомера» о разработке английскими учеными ядерной бомбы.
Несколько ранее, 3 августа, сведения о начале работ по созданию смертоносного оружия нового поколения в Англии и США получил сотрудник лондонской легальной резидентуры ГРУ полковник Семен Кремер («Барч»). Его информатором был немецкий ученый-физик Клаус Фукс, с июня 1941 года работавший в Бирмингемской лаборатории в рамках проекта «Тьюб эллойз».
Доктор Эмиль Юлиус Клаус Фукс (1911–1988), спасаясь от ареста и преследования нацистов, бежит в 1933 году в Англию и там полностью отдается своему любимому занятию — теоретической физике.
Своими успехами Великобритания и США в значительной степени были обязаны участию в ядерных разработках физиков-эмигрантов, бежавших от Гитлера, среди которых был и Клаус Фукс.
К. Фукс прекрасно понимал, какую угрозу для мира и человечества представляет монопольное владение таким оружием. Он, как и многие другие, считал, что это оружие нужно поставить под международный контроль, и уж во всяком случае секрет атомной бомбы должен быть передан союзнику — Советскому Союзу, чтобы ни одна страна не имела возможности ядерного шантажа.
Главной задачей советской разведки было информировать советских ученых о реальных результатах ведущихся работ по созданию атомного оружия. И эта задача была успешно решена благодаря во многом Клаусу Фуксу и другим источникам.
С весны 1944 по январь 1945 года К. Фукс работал непосредственно в сверхсекретном атомном центре США в Лос-Аламосе, где трудились 45 тысяч гражданских лиц и несколько тысяч военнослужащих. Здесь созданием первой атомной бомбы (A-бомбы) занимались 12 лауреатов Нобелевской премии в области физики из стран Европы и США.
От К. Фукса поступала сверхсекретная информация не только творческого, но и научно-практического характера. Так, в январе 1945 года он передал данные по урановой бомбе и одновременно сообщил о начале работ в США по созданию плутониевой бомбы.
В августе 1945 года предстояло возвращение К. Фукса в Англию и на встрече ему были даны условия связи в Лондоне. В конце сентября 1947 года связь с Фуксом была восстановлена. На встрече Клаус сообщил оперработнику, что ученые Чикагского университета Ферми и Теллер работают над созданием еще более разрушительного оружия — водородной бомбы, и разъяснил принцип ее устройства.
Но время шло, и в отношениях Англии и США многое изменилось.
В июне 1946 года английское правительство решило создать собственную бомбу, так как американцы не спешили делиться своими секретами, и попросило вернуть из США своих специалистов-атомщиков.
Сам К. Фукс был назначен руководителем отдела теоретической физики в атомном центре в Харуэлле и по-прежнему пользовался полным доверием властей Великобритании.
Однако тучи над Фуксом постепенно сгущались. В сентябре 1949 года Агентству национальной безопасности США удалось расшифровать ряд телеграмм нью-йоркской резидентуры советской разведки, в которых имелись сведения о нем как об агенте советской разведки.
Американские спецслужбы информировали об этом британскую контрразведку МИ‐5, которая начала допросы ученого-физика. После чистосердечного признания К. Фукс был арестован 3 февраля 1950 года.
1 марта 1950 года в Лондоне, в центральном уголовном суде Олд Бейли начался судебный процесс над К. Фуксом, «самым опасным шпионом века», как его окрестили в местной прессе. К. Фукс признал свою вину и был приговорен к 14 годам тюремного заключения.
Клаус Фукс вышел из английской тюрьмы на свободу в июне 1959 года, через девять с половиной лет после приговора («за примерное поведение»). Он отказался от весьма престижных предложений заниматься научной работой на Западе и уехал в ГДР к своему отцу. В 1988 году, после продолжительной тяжелой болезни, Клаус Фукс скончался в возрасте 77 лет.
А теперь вернемся снова к Яну Черняку. В июне 1942 года руководство ГРУ направило «Джену» указание приступить к вербовке ученого Мея. Ян Петрович успешно выполнил задание Центра. Он установил контакт с Меем и сумел убедить его в том, что, передавая сведения об английском атомном проекте, он окажет СССР посильную помощь в борьбе с фашизмом. До конца 1942 года Черняк провел с ученым (псевдоним «Алек») несколько встреч и получил от него документальную информацию об основных направлениях научно-исследовательских работ по урановой проблеме в Кембридже.
Кроме того, доктор Мей передал Черняку сведения об установках по отделению изотопов урана, описание процесса получения плутония, чертежи «уранового котла» и описание принципов его работы — всего 130 листов документации. Позднее сам «Алек» вспоминал об этом времени так: «Вся эта история причиняла мне огромную боль, и я занимался этим лишь потому, что считал это своим посильным вкладом в безопасность человечества».
Доктор Мей находился на связи у Черняка до конца 1942 года. В январе 1943 года его перевели в Монреальскую лабораторию Национального научно-исследовательского совета Канады. На последней встрече с «Дженом» были оговорены условия восстановления контактов в Канаде, но без уточнения сроков, — дипломатические отношения СССР с Канадой еще не были установлены.
Сразу после падения Берлина Яна перебрасывают в Америку с основным заданием: разведка по «Манхэттенскому проекту». Занимавшийся этой проблемой военный атташе в Канаде полковник Николай Заботин («Грант») был разоблачен местной контрразведкой. Разразился большой скандал. Заботина немедленно отозвали, а советскому правительству пришлось извиниться за «личную инициативу резидента».
Заменив Заботина, Ян Петрович перестроил работу агентуры, нащупал новые источники информации, и вскоре Центр получил от Черняка первую «почту», содержавшую масштабный доклад о ходе работ по созданию А-бомбы, включая доклад Ферми, перечень научно-исследовательских объектов в США и Канаде. От доктора Мея были получены и натурные образцы урана-235 (162 мг в виде окиси на платиновой фольге).
Дальнейшую судьбу разведчика Черняка решил предатель Игорь Гузенко, шифровальщик советского посольства в Канаде. Прихватив из служебного сейфа секретные документы, он вместе с женой 5 сентября 1945 года попросил политического убежища в Канаде.
Последствия предательства оказались катастрофическими. Образованная по «горячим» следам Канадская королевская комиссия по вопросам шпионажа выявила имена 19 агентов советской военной разведки, из которых 9 были осуждены. Наибольшие потери понесла агентурная группа «Бэк», ориентированная Центром на добывание сведений по А-бомбе.
Полученная от Гузенко информация была доведена до руководителя особого отдела Скотленд-Ярда подполковника Леонарда Барта. Тот получил указание срочно установить личность таинственного «Алека». Барту, который работал в тесном контакте с МИ‐5, не составило труда выяснить, что под этим псевдонимом скрывался доктор Аллан Мей.
15 февраля Барт позвонил Мею на работу и пригласил посетить Управление по атомной энергии. Причина — ему, дескать, необходимо навести справки чисто рутинного характера. Во время беседы за чашкой чая офицер Скотленд-Ярда неожиданно заявил Мею, что располагает неопровержимыми уликами, которые указывают на его сотрудничество с советской разведкой.
Получив нокаутирующий удар, Мей «поплыл». После продолжительного и мучительного раздумья он признался, что действительно, находясь в Канаде, встречался с русским в период с января по сентябрь 1945 года и передал ему образцы урана.
Доктор Мей был арестован 4 марта 1946 года. Его судили и приговорили к 10 годам тюремного заключения. Срок он отбывал в Уэйкфилдской тюрьме в графстве Йоркшир. В январе 1953 года его за примерное поведение досрочно освободили, после чего он устроился на малозначительную работу в Кембридж.
Позднее Мей вновь начал заниматься физикой, в частности исследованиями по теории усталости металла, а его статьи стали появляться в одном из ведущих научных журналов мира «Nature». В 1962 году он покинул Англию и перебрался на африканский континент — в Гану, где ему предоставили место профессора физики в местном университете.
Он внес огромный вклад в дело создания ядерного паритета в мире и при этом никогда не раскаивался в своем выборе. Известный британский научный обозреватель Пинчер сказал о нем так: «Он сумел вернуться в научный мир и получить признание, не дав ни малейшего повода заподозрить его в раскаянии или компромиссе с обществом, чьей безопасности он угрожал, когда передавал секреты А-бомбы русским, политическому делу которых он был тайно предан».
Из-за предательства Гузенко (1919–1982) были провалены и нелегальные резидентуры ГРУ. В ноябре 1945 года, едва избежав ареста, был вынужден немедленно покинуть Америку Залман Литвин («Мулат»), нелегал ГРУ, действовавший в Лос-Анджелесе. В 30‐х годах под чужим именем он окончил Южно-Калифорнийский университет и был оставлен в нем работать. За годы пребывания в США «Мулат» создал обширную агентурную сеть, собиравшую информацию по США и Японии.