«Каким он запомнился мне? – вспоминал адмирал в отставке Л. К. Бекренев. – Крепко сложенный, седая голова – поэтому и звали его «Стариком», коротко подстриженные волосы, серо-голубые глаза, улыбка открытая, обаятельная. Я, например, не слышал, чтобы он хохотал, громко смеялся, а вот когда ему что-то нравилось или был в приподнятом настроении, то обязательно улыбался. Но был строгим, требовательным начальником. В то же время трепетно ценил людей, прямо-таки по-отечески относился к работникам управления. Заботился о семьях: отправит кого-нибудь за рубеж, и сам, не перепоручая заместителям, постоянно справляется, как там в семье, не нужна ли какая помощь». Адмирал Бекренев подчеркивал: «Наши разведывательные организации, созданные под руководством Берзина, совершили подвиг, раскрыв замыслы фашистов против Советского Союза. Такой пример: основные положения плана агрессии, утвержденного Гитлером в декабре 1940 г. уже через 11 дней были известны советской военной разведке. После были вскрыты тактические мероприятия по подготовке Германии к нападению на СССР, а также ее сателлитов, позиция Японии по поводу участия в этой войне. Да, Берзина уже не было в живых, но жило его дело, продолжали сражаться на невидимом фронте его ученики, работала отлаженная и запущенная им машина».[31] Можем добавить, что за последние годы стало известно и многое другое.
Высокую оценку своему начальнику дает и разведчица М. И. Полякова: «Работая в оперативном аппарате управления с 1937 по 1946 год, … я по-настоящему поняла, кем был Берзин для нашей военной разведки. Все многочисленные дела, которые прошли через мои руки за эти годы, свидетельствуют, как он кирпичик к кирпичику создавал ее организации. Ведь хорошую агентурную сеть быстро создать нельзя, для этого требуются иногда годы… Берзин сам подбирал и готовил кадры, способные выполнять его замыслы. Дела резидентур, созданных до 1937 года, как правило, несут следы его пристального внимания к их жизни и работе. Организации под руководством Рихарда Зорге, Шандора Радо, Ильзы Штебе и ряд других являются классическими в истории разведок… Изучая дела тех лет, я поняла, какие глубокие планы он разрабатывал, сколько интересных комбинаций придумывал и как строго следил за их осуществлением. Я поняла также, как трудно ему было работать, особенно в последние годы, как мало средств выделяли ему на наше дело и как мало интересовались нашей работой «наверху». И, наконец, деятельность военной разведки во время войны показала, что стабильно работали ее фундаментальные организации, созданные под руководством Берзина. Некоторые из них продержались всю войну и добывали ценную информацию»[32].
Это же могли бы сказать и другие, знавшие Я. К. Берзина разведчики.
Два года во главе разведки: Семён Петрович Урицкий
Семён Петрович Урицкий родился 18 марта 1895 года в городе Черкассы Киевской губернии в семье мелкого служащего – агента по заготовке и продаже льда. В начале 1900 года семейство Урицких переехало на жительство в Одессу. Среди родных Семёна Петровича уже в те годы царили весьма революционные настроения. После революции отец его служил в Особом отделе ВЧК и был убит при исполнении служебных обязанностей в 1919 году. Брат отца, Моисей Соломонович Урицкий, стал первым председателем Петроградской ЧК и был убит в 1918 году. Двоюродный брат и тезка Семена, очень похожий на него, Семен Борисович Урицкий, в 20-е-30-е годы редактировал «Гудок» и «Крестьянскую газету». Оба родных брата впоследствии тоже стали большевиками. А жизнь будущего комкора складывалась так.
Начиная с 1906-07 годов материальное положение семьи, в которой было пятеро детей, становится все хуже и хуже. Отец по характеру своему был правдоискатель, всюду искал справедливости, протестовал и, как следствие, постоянно был без работы. До 1909 года Семен учился в Одесском казенном училище, но потом, не закончив 4-й класс, вынужден был бросить учебу и пойти работать. Он был сначала «мальчиком на побегушках», а с 1910 – упаковщиком ящиков и бочек, приказчиком на химических аптекарских складах. И тогда же включился в революционное движение, за что 2,5 месяца провел в тюрьме. В июне 1912 Семён Урицкий был принят в партию Одесской группой РСДРП(б). Он распространяет газету «Правда» и сам пишет для неё заметки, участвует в демонстрациях и собраниях, занимается агитацией.
В августе 1915 года, в разгар Первой мировой войны, Семен был призван в армию и попал в маршевый эскадрон 12-й драгунского Стародубского полка, который располагался в г. Новогеоргиевске под Кременчугом. По заданию партии солдат Урицкий вел там организационно-агитаторскую работу. Обстановка в полку была для этого нелегкой, и лишь в 1916 году ему удалось собрать маленькую группу революционно настроенных солдат. Грянула Февральская революция, и Урицкий был избран командиром эскадрона. В мае 1917 он переведен на Румынский фронт в 44-ю отдельную телеграфную роту, где избран председателем ротного комитета, а после Октябрьской революции начальником красногвардейской дружины.
Семён Петрович Урицкий (1895–1938)
С развалом фронта Урицкий отправился в Одессу, где стал одним из организаторов Союза социалистической рабочей молодежи и его боевой дружины, начальником отряда одесской Красной Гвардии, «участвовал с ним в боях за Советскую власть в Одессе в ноябре 1917 г. и в январе 1918 г.». Из одесского комсомола того времени вышли такие известные деятели, как один из руководителей КИМ и РКСМ, сотрудник военной разведки, писатель, журналист и дипломат Оскар Тарханов, комсомольский и партийный работник Самуил Эйнгорн, его брат – чекист-разведчик, работавший в Италии и США, Абрам Эйнгорн, известные одесские чекисты, взявшие «географические» псевдонимы – Борис Юзефович-Северный, Иосиф Горенюк-Южный и Семён Кессельман-Западный. После установления в городе Советской власти Урицкий занял должность помощника инспектора кавалерии Одесского военного округа.
С марта 1918-го, когда Одесса, как и вся Украина, была оккупирована австро-германскими войсками, Урицкий воюет на фронтах гражданской войны: в качестве комиссара кавалерии 3-й Украинской армии и начальника боевого участка Поворино на Царицынском фронте.
В августе он назначается на первый свой пост в военной разведке – военным агентом (позднее они и у нас стали называться военными атташе) советского Генерального консульства в Одессе. Официальное присутствие советских граждан в городе правительство гетмана П. Скоропадского и немцы терпели недолго. По обвинению в вербовке людей для Красной Армии Семён Петрович и генеральный консул были арестованы и в октябре высланы в Советскую Россию.
В Москве Урицкий возглавляет Московский окружной военный контроль (т. е. военную контрразведку округа). Когда в декабре все органы военного контроля, которые ранее подчинялись Региструпру Полевого штаба РВСР, были переданы в ВЧК, Урицкого направляют на учебу в Академию Генерального штаба. Но в мае 1919-го его отзывают из Академии и назначают на Южный фронт старшим помощником начальника штаба 58-й стрелковой дивизии. В середине августа 1919 года дивизия под командованием И. Ф. Федько, сражаясь с деникинцами, обороняла район Херсон-Николаев-Вознесенск. И в этот момент махновские агитаторы спровоцировали выступление бойцов из тыловых подразделений, внушив им, что большевики отступают потому, что не хотят защищать Украину. Начдив Федько и комиссар Михелович были арестованы, им обоим грозила смерть. В этой ситуации Семён Петрович Урицкий поднял по тревоге батальон связи, вывел его к захваченному махновцами бронепоезду и отбил у озверевшей толпы начдива и комиссара. Мятежники разбежались, управление дивизией было восстановлено, и Федько отвел её к Вознесенску, где дивизия вошла в состав Южной группы войск, вместе с которой совершила четырехсоткилометровый поход по тылам врага[33].
Находчивость С. П. Урицкого при спасении начдива и комиссара была отмечена в приказе Реввоенсовета республики. Приказ целиком посвящался молодому красному командиру, награжденному за этот подвиг орденом Красного Знамени. Урицкий, говорилось в приказе, «неоднократно доказывал свою преданность в борьбе с врагами Рабоче-Крестьянской Республики».
В октябре 1919 года, при штурме Киева, Урицкий был тяжело ранен и контужен, полгода лечился в госпиталях Москвы и Одессы и в мае 1920 года назначен командиром и комиссаром Отдельной кавалерийской бригады Южного фронта. Несколько дней побыв в августе временно исполняющим обязанности начальника оперативного (агентурного) отделения Региструпра, он возвращается на фронт в свою бригаду, вместе с которой громит в Крыму Врангеля.
В декабре 1920-го Урицкого вновь посылают на учебу в Академию Генштаба РККА. Узнав о мятеже в Кронштадте в марте 1921, слушатели Урицкий и Федько просятся на фронт. Их назначают в 187-ю бригаду – Семёна начальником штаба, а Ивана командиром бригады. Они участвовали в штурме мятежного города и были награждены орденами Красного Знамени в апреле того же года. Кроме того, Петроградский Совет наградил Урицкого именными золотыми часами, а «в подарок от тов. Троцкого за взятие города Кронштадта» он получил верховую лошадь (приказ по Военной академии РККА № 74 от 01.04.1921, § 22).
В мае 1921 года Урицкий приезжает в Одессу и 28 числа принимает у бывшего балтийского моряка П. Е. Дыбенко командование Одесским укрепрайоном. Но уже в сентябре отзывается в Москву в Военную академию РККА, которую, согласно документам, заканчивает 25 сентября 1922 года с оценкой «весьма удовлетворительно». Между тем, уже с мая 1922 года он состоит в распоряжении Разведотдела – Разведупра Штаба РККА и до мая 1924-го находится на нелегальной работе во Франции, Германии и Чехословакии. Советский государственный и партийный деятель П. Н. Мостовенко писал о нем: «Я знаю Семена Петровича УРИЦКОГО с 1921 г. Познакомился с ним во время моего полпредства за границей в Праге, куда он был командирован в качестве военного атташе»