В 1923‑м в Вене появился и обосновался Христо Боев, приехавший туда из Болгарии, где он был резидентом. Перед Боевым, который в Разведупре работал под именем Федор Иванович Русев, кроме всего прочего ставились задачи по организации контактов с левыми организациями на Балканах. В связи с этим он встречался в Вене в декабре 1924-го с Георгием Димитровым, руководителем Заграничного бюро БКП и секретарем Балканской коммунистической федерации. Г.Димитров – И.А.Пятницкому, 8 декабря 1924 г.: «…Меня удивила инструкция, данная в Москве т. Русеву… В этой инструкции, которую я имел возможность вчера прочитать, на т. Русева возлагаются чисто политические задачи, которые входят в компетенцию именно балканского центра в Вене, а именно: самостоятельное установление связи с национально-революционными организациями в Македонии, с Земледельческой партией в Сербии, с левым крылом Земледельческого союза в Болгарии, с Паницей в Греции и т. д. [Тодор Паница, деятель македонского движения, один из руководителей Македонской федеративной организации. – Прим. авт.] Прошу Вас настоятельно потребовать от т. Уншлихта эту инструкцию и немедленно вмешаться, чтобы избежать нежелательного и чрезвычайно вредного раздвоения в этой важной работе, особенно сегодня, когда мы имеем уроки с македонским движением… Ваш Виктор». Однако, судя по документам, требование Димитрова если и было выполнено, то только отчасти. В дальнейшем Боев – Русев продолжал заниматься военно-политическими вопросами по Болгарии и Югославии, куда он неоднократно выезжал.
С ним встречался (дважды получал для себя австрийские паспорта и связь с германскими коммунистами) другой болгарин Николай Янков (Яблин), которого Боев направил на разведработу в Берлин с паспортом на имя Эрнста Блюмауера, австрийского коммерсанта. В столице Германии он приступил к работе под руководством Августа Песса и Бронислава Бортновского, легальных разведчиков, сотрудников посольства СССР.
Много лет спустя Николай вспоминал: «Около Галлишестор [на Блюхерштрассе, 69] мы открыли магазин радио-частей и радиоприемников. К торговому помещению примыкала темная комната без окон, где мы устроили мастерскую и лабораторию. Из ЦК германской компартии мне прислали товарища, ставшего «владельцем» магазина, и специалиста по точной механике по имени Фриц Нейман, с которым мы сначала со-бирали радиостанции, работавшие на средних волнах, а впоследствии – портативные коротковолновые радиостанции». Одновременно он учился в берлинской Technische Hochschule, потом в Париже окончил Ecole d’ingenieur electrotechnique et radiotechnique, там же занимался частным образом у видного специалиста по радиотехнике профессора Мени. Ранее обстоятельства вынудили его сменить документы, теперь он был Эрнстом Фридманом.
Вернувшись в Германию, он привлек к разведработе эмигранта из России инженера-радиотехника д-ра Сергея Зейлигера, ассистента Альберта Эйнштейна. Зейлигер помог Николаю «сконструировать одни из первых тогда коротковолновых радиостан¬ций, каждая из которых была смонтирована в двух чемоданах и работала от сети переменного тока». Яблину «были указаны три квартиры в берлинских при-городах», в каждой из которых он «установил по радиостанции, во-первых, для испытания радиуса действия, а во-вторых, для связи с Москвой. Чтобы не вызвать подозрений медные антенны были заложены в деревянные шесты, на которых можно было поднимать немецкие национальные флаги». Рации успешно прошли испытания, поддерживая связь с Москвой более шести месяцев. Затем они были отправлены в СССР.
Затем ему поручили установить, какие новые модели передатчиков и приемников разрабатывались тогда в концернах «Телефункен» и «АЭГ». Яблин вспоминал: «В сопровождении сотрудника советского торгпредства я отправился к одному из директоров «Телефункена» – Лансбергу и, представившись ему под именем Брагина, сделал большой заказ на оборудование для радио- и телефонной связи, необходимое военному ведомству Совет¬ского Союза. А по требованию народного комиссара обороны товарища Ворошилова закупил для Гене¬рального штаба специальные телефоны, вызывавшие не звонками, а световыми сигналами».
В 1928 г. его отозвали в Москву, где он продолжал работу в военном ведомстве, не теряя связи с Разведупром. Среди подготовленных им для разведки радистов был и Макс Клаузен, будущий соратник Рихарда Зорге. Продолжал и сам учиться на военном факультете Инженерной академии связи им. В.Н. Подбельского (1933–1938 гг.). Был необоснованно репрессирован «по подозрению в шпионаже» (1938–1946 гг.), после освобождения работал в пос. Весьегонск Калининской области. Вернулся на родину в марте 1948 г.
14 января 1932-го в Варну вернулись болгарские коммунисты Гиню Стойнов и Васил Карагёзов, работавшие на стройках в Турции и выполнявшие там партийные поручения. В Стамбуле в 1930 году они познакомились с советским моряком и военным разведчиком С. И. Ульяновым, который ходил в Турцию на пароходе «Чичерин». Стефан Иванович привлек Стойнова и Карагёзова к разведывательной работе, обучал их и давал задания. Впоследствии они стали встречаться чаще, поскольку Ульянов перешел на работу в советское посольство. Вернувшись домой Гиню и Васил восстановили старые партийные связи и возобновили разведывательную деятельность. Каждый месяц Георгий Винаров, кочегар парохода «Бургас», отвозит в Стамбул шифрованную информацию, карты побережья и минных заграждений, фотоснимки, сделанные с суши и с моря (в распоряжении Гиню была парусная лодка «Радецкий»). Несколько месяцев Стойнов служил в трудовой болгарской армии (май – ноябрь 1933 г.), в основном в топографической группе (5,5 мес.), где получил хорошую подготовку. Васил Карагёзов, который заведовал военным отделом Варненского окружкома БКП и помогал Стойнову, был арестован в августе того же года. А в декабре на эту должность назначен Гиню. Он расширяет партийную сеть в воинских частях и возобновляет передачу сведений и материалов в Центр. В марте 1935-го полиция арестовала почти весь состав окружкома партии, но Стойнов избежал этой участи и перешел на нелегальное положение, продолжая партийную и разведывательную деятельность, а в сентябре 1935 г. по решению ЦК БКП эмигрирует в СССР, куда прибыл 6 октября того же года. Ему еще предстоит вновь возвратиться в Болгарию и встать во главе разведывательной группы, в которую войдет и Васил Карагёзов.
В 1937 г. Стойнов окончил Международную Ленинскую школу и находился в распоряжении ИККИ. Он отмечал: «связи по специальной советской работе имею с 1932 г. и когда прибыл в СССР также их поддерживал». Поэтому неудивительно, что 17.02.1938 г. к В. Коларову обратился заместитель наркома Рабоче-Крестьянского Красного Флота СССР П. И. Смирнов с просьбой перевести Гиню в распоряжение Разведотдела РККФ, поскольку «Стойнов в прошлом уже имел некоторое отношение к органам нашей разведки». Просьба заместителя наркома была удовлетворена.
Первый советский военный атташе в Болгарии полковник В. Т. Сухоруков получил информацию о Заимове от его друга детства, главного резидента советской военной разведки в Европе Ивана Винарова. Помимо этого, сведения о генерале Заимове имелись и в Коминтерне, информация касалась деятельности Военного союза (лиги) и суда над его членами, среди них был и инспектор артиллерии генерал‑майор Владимир Заимов (1935–1936 гг.). Он неоднократно посещал советское полпредство. Так, например, 24.07.1935 г. посол Ф. Ф. Раскольников и военный атташе В.Т. Сухоруков дали вечером большой прием (08.30–12.00) для болгарских военачальников, среди которых был и генерал‑майор Заимов. Как писали местные газеты «на приеме были только господа без дам». Как установила через несколько лет полиция Заимов встречался также с советскими военными атташе А. И. Бенедиктовым и И. Ф. Дергачевым. Со всеми тремя генерал вел «политические разговоры».
Привлек его к разведработе в январе 1939 г. преемник арестованного в Москве Сухорукова полковник А. И. Бенедиктов («Хикс»). Центр расценил это как успех. Новому советскому агенту дали псевдоним «Азорский». Примеру Заимова последовали другие оппозиционно настроенные офицеры запаса, в том числе племянник генерала – Евгений Чемширов. Свидетельствует документ из архива Центра: «В июле 1938 года с генералом Заимовым познакомился военный атташе Советского Союза в Болгарии полковник Александр Иванович Бенедиктов. В ноябре 1938 года на одной из встреч с Бенедиктовым Заимов сообщил, что он и ряд его друзей, главным образом из среды офицеров запаса, согласны присоединить свои усилия к борьбе против немецкого политического и экономического проникновения в Болгарию».
«Смирившись» с отставкой, Заимов открыл собственную картонажную фабрику с патриотическим названием «Славянин», служившую прикрытием его агентурной сети. Созданная им организация поставляла военно-политическую информацию не только по Болгарии, но также Германии, Румынии, Турции, Югославии, Греции. В июле 1939 г. Заимов выехал через Белград и Будапешт в Германию и провел там две недели. Как представители картонажной фабрики, ездили туда и его сотрудники. Когда началась Вторая мировая война, у работников «Славянина» сразу появилось множество «служебных дел» в оккупированных гитлеровцами странах. Наметанным глазом они примечали множество мелких, но исключительно важных деталей, а затем, по докладам подчиненных и собственным наблюдениям, опытный аналитик Заимов составлял доклады о боевой технике вермахта, тактике и передислокации воинских частей.
Согласно сведениям полиции, когда Болгария стала членом Трехстороннего пакта и в страну вошли германские войска, советский военный атташе И. Ф. Дергачев попросил Заимова узнать, между прочим, о передвижении германских войск в стране, о мостах на Дунае, численности проходящих частей, роде войск, нумерации, дислокации и других сведениях о них. Заимов дал поручение Евгению Чемширову, а тот Янко Георгиеву Янкову, живущему в Софии и Бениамину Георгиеву Дубовицкому, живущему в Варне. Все трое в многочисленных поездках собрали нужную информацию. Значительное внимание «Азорский» уделял позиции Турции.