[200]. А возможностями его ведомство обладало немалыми – и на оккупированной территории Чехословакии, и в других странах, причем не только Европы. Множество важной информации поступало от него в Москву. Семен Тимошенко, нарком обороны СССР в 1940–1941 годах, вспоминал: «Донесения нашего военного атташе в Лондоне я получал всегда сразу же, как только они поступали. Были там и данные, которые передавала нам чехословацкая разведывательная служба. Без всякого преувеличения должен сказать, что некоторые из них казались невероятными и даже провокационными. Однако наша проверка этих сообщений и время показали, что в большинстве случаев речь шла о правдивой и удивительно точной информации»[201].
В ряде случаев сотрудничество с людьми Моравца осуществлялось на месте, как, например, в Швеции (А. Чаславка), Румынии (Г. Пика), Югославии (Ф. Гиеке-Стой, А. Гьюрич), Турции (Г. Пика, П. Кумпошт), Швейцарии (К. Седлачек), Иране (Ф. Гиеке-Стой). Кроме того, в рядах лондонской службы Моравца находился, по крайней мере, еще один советский военный разведчик – Бедржих Биехал[202], переброской которого на Запад в 1939‑м занимался лично «Директор» – начальник 5-го Управления РККА Иван Проскуров и его опытная сотрудница Мария Полякова. Бедржих, офицер чехословацкой заграничной армии во Франции и Англии (1939–1945), и его жена поддерживали связь с Центром с помощью рации. После войны он был награжден советским орденом Отечественной войны I ст. (1966).
Развернулось сотрудничество советской разведки и с военными группами некоммунистического Движения Сопротивления (ДС) в Чехословакии. Связь с отдельными людьми и группами ДС поддерживали сотрудники Генерального консульства СССР в Праге Л. А. Мохов (Михайлов), А. В. Яковлев, К. Беер (Конрад). Как вспоминал генсек послевоенной Чехословацкой народной социалистической партии Владимир Краина (весна 1947 г.): «На этих встречах мы давали русскому чиновнику информацию особого военного значения… Вспоминаю, между прочим, точные наши сведения о немецких планах нападения на Балканы и о подготовке к нему, подробные сообщения о немецком шпионаже в Советском Союзе (особенно за Уралом). Чрезвычайное значение имели наши данные о подготовке немцев к нападению на Советский Союз. То были сообщения не только о перебросках немецких войск, но и о том, что нападение состоится во второй половине июня 1941 г., что незадолго до вступления немецких войск на территорию СССР состоится мощный налет немецкой авиации на советские аэродромы первой и второй зоны, чтобы уничтожить все самолеты на них»[203].
На такие встречи советские разведчики могли отправляться лично, или действовать через посредников. Одним из таких промежуточных звеньев был подчиненный Мохова руководитель советской разведывательной группы в 1937–1941 годах майор чехословацкой военной разведки Йозеф Едличка («Руди»). В преддверии войны майор получил от резидента рацию, шифры и расписание выхода в эфир (позывной «Магда»). Помимо собственной информации он передавал в Центр сведения от разведчиков и организаций ДС, в том числе связанных с чехословацким правительством в эмиграции. Среди них одна из крупнейших военных организаций УВОД (UVOD – Центральное руководство Движением Сопротивления в стране).
В своей телеграмме президенту Бенешу в Лондон (30 июля 1940 года) руководители УВОДа назвали Едличку «наш майор, хороший чех на их службе». Взаимодействие УВОДа и еще одной военной группы ПВВЗ (PVVZ – Совет пяти «Останемся верны») с резидентурой советской военной разведки становится более тесным с лета 1940 года. Этому предшествовала встреча одного из видных деятелей движения Сопротивления подполковника Йозефа Балабана («Богуш») с представителем советской разведки («атташе»), видимо, атташе по печати генерального консульства СССР, помощником резидента Куртом Беером. Он заверил Балабана, что Советский Союз заинтересован в восстановлении независимой ЧСР и поддержании дружеских отношений между двумя странами. Что же касается советско-германского конфликта, то он уже близок и к нему надо готовиться. «Атташе» предложил программу сотрудничества в области разведки, которая предусматривала передачу сведений о немецкой разведывательной сети и агентах, действующих против СССР, о дислокации немецких воинских частей и учреждений в протекторате, о военном производстве на заводах Шкода, ЧКД, Збройовка, причем особое внимание следовало обратить на новые типы танков, создание переправ в Германию через Судеты для советских разведчиков, установление надежной курьерской и радиосвязи с СССР, составление плана выброски парашютистов и оружия, акций саботажа в случае конфликта, прямое сотрудничество советских и чехословацких разведчиков в Германии.
Из этого обширного плана действий практически удалось осуществить не все, на территории протектората наиболее эффективным оказался обмен информацией. УВОД передал советским коллегам данные о том, что война против СССР начнется во второй половине 1941 года, а наступлению будет предшествовать мощный удар авиации. Сообщалось также о переброске войск на восток, в места сосредоточения немецкой армии. Среди этих документов были довольно точные сведения о числе и характере военной техники, о горючем и других материалах, которые перевозились по территории протектората. Ценной была информация о подготовке нацистского наступления на Балканах, о немецком шпионаже в СССР и др. 6 и 14 июня 1941-го Рудольфу переданы новые данные о готовящемся нападении Германии на Советский Союз. Согласно одному из донесений от 27 апреля, нацисты запретили пльзеньской Шкодовке отправлять в СССР произведенную для него продукцию и дали полтора месяца на завершение финансовых операций по советским заказам[204].
Сведения к Руди поступали с мая 1939-го и от видного историка и публициста, крупного деятеля некоммунистического движения Сопротивления Ярослава Папоушека (Божка), который в 1936–1938 годах контактировал с советской военной разведкой в рамках секретного сотрудничества Разведупра РККА со 2‑м отделом чехословацкого Главного штаба. Большую помощь в подпольной работе, в том числе как связная, ему оказывала его жена – Надежда Папоушкова‑мельникова. После войны Бенеш писал (1948), что Попоушек был одним из лучших источников информации о подготовке Германией войны против СССР.
12 января 1941 года в Стамбул из Москвы неожиданно приехал подполковник Людвик Свобода, бывший командир чехословацкого легиона, сформированного из солдат и офицеров ЧСА в Польше, воевавшего с немцами на территории этой страны и интернированного в СССР. Вместе с ним в Турцию прибыл человек, которого Свобода представил военному атташе Чехословакии в Турции (и руководителю чехословацкой военной разведки на Балканах) генералу Гелиодору Пике как «генерала Фокина – представителя московского центра». Целью визита были переговоры о сотрудничестве разведслужб в преддверии советско-германской войны.
Кем же был посланец Кремля? Некоторую ясность в данный вопрос внес чехословацкий разведчик Франтишек Гиеке (Стой). Вспоминая стамбульский эпизод, он рассказал следующее: «В то время я был болен и лечился в стамбульской больнице. Вскоре после приезда Свобода навестил меня там и сообщил, что в Стамбул прибыл шеф советской разведывательной службы Министерства внутренних дел генерал Фокин»[205].
Более точное название этой должности до февраля 1941-го – начальник 5-го (иностранного) отдела ГУГБ НКВД СССР. А занимал ее тогда, как теперь известно, Павел Михайлович Фитин. О том, что именно он посетил тогда Турцию, говорит и такой факт: впоследствии Фитина наградили грамотой «За освобождение Чехословакии», которая была выписана на имя генерала Фокина и подписана Свободой[206].
Переговоры начались уже на следующий день и продолжались до 23 января. В них участвовали с советской стороны Фитин и вице-консул в Стамбуле Вершанский (видимо, Лев Петрович Василевский), с чехословацкой – Гелиодор Пика и его заместитель Прокоп Кумпошт. Главные предложения, сделанные «Фокиным», согласно донесениям чехословацких разведчиков, касались прибытия в Москву чехословацкой военно-разведывательной миссии, «чтобы под руководством советского главного штаба организовать разведку на чешских землях, на Балканах и в Германии», а также создать на территории СССР воинские части из чехов и словаков («когда позволит международная обстановка»).
Советский генерал просил поторопиться с ответом, поскольку нападение Германии на Советский Союз, по его словам, «может стать реальностью в течение нескольких месяцев». Фитин выразил уверенность в том, что именно его страна нанесет поражение германскому фашизму и освободит «чешский народ»[207].
То, о чем шла речь в Стамбуле, в конце концов, осуществилось. Миссия во главе с генералом Пикой начала свою деятельность в Москве уже в конце апреля того же года. Но официальной она стала только после 18 июля 1941-го, когда в Лондоне было подписано советско-чехословацкое военное соглашение. Чехословацкая воинская часть (1-й отдельный батальон – 1-я отдельная бригада – 1-й армейский корпус) создается в конце 1942 года, и с марта 1943-го она участвует в боях на фронтах Великой Отечественной. А в 1945‑м Красная армия освобождает Чехословакию.
Восемь лет проработал в Чехословакии советский военный разведчик Владимир Врана (1935–1943), ранее три года выполнявший задания РУ во Франции. На родине он устроился на работу в пльзеньскую Шкодовку, был там референтом по связям с зарубежными странами, экспертом. В 1939 г., после оккупации страны, перебрался в Прагу, в штаб-квартире заводов «Школа» занимался вопросами экспорта вооружений. От него в Центр шла ценная военно-техническая информация, которую добывал не только он, сведения к нему поступали от широкого круга его друзей и знакомых. После начала Великой Отечественной войны связь с Москвой он поддержвал через некую особу в шведском консульстве. Арестовали его немцы 29.01.1943 г. и, хотя никаких существенных данных против него не было, Врану отправили в концлагерь Флоссенбург, где он находился до конца войны.