Стажировку Семёна Яковлевича в Италии руководство оценило высоко. Ему вынесли благодарность и вручили путевку в Крым. А потом поступил приказ: выехать в Болгарию, легализоваться и приступить к ра-боте. «Альфред Муней» прибыл в Софию осенью 1939 года по туристской визе, поскольку коммерческое прикрытие для этой страны не годилось. Ну не было у бывшего матроса ни способностей, ни склонности к коммерции! Одно дело – собираться заняться бизнесом, и совсем другое – реально заниматься им. Однако задание есть задание, и за несколько месяцев срока действия визы ему предстояло найти способ остаться в этой стране на неопределенный срок.
Уже в поезде он познакомился с Марином Желю Мариновым, болгарским представителем немецкой фирмы по продаже и ремонту пишущих машинок «Адлер». Они быстро познакомились, стали приятелями, и вот уже Муней обучает сына Маринова Стояна немецкому языку, а молодой человек знакомит его с достопримечательностями болгарской столицы и попутно учит языку. Правда, болгарский Семен в своих скитаниях уже выучил, но обнаруживать знания языка ему было нельзя, и теперь предстояло «выучить» его снова.
Первые знакомства, первые связи, за которыми последовали новые и новые контакты с людьми. Однако проблема легализации оставалась бы нерешенной, если бы не госпожа Маринова, жена его нового приятеля, которая вскоре познакомила молодого холостого англичанина со Славкой, кузиной одного из друзей ее сына. Вскоре молодые люди поженились. Семён получил болгарское гражданство и весьма влиятельного родственника – дед Славки был председатель церковного суда софийской митрополии, известный в Болгарии священник Тодор Панджаров. Главная проблема была решена, и разведчик-одиночка Семен Побережник начал работу.
Вскоре после приезда в Болгарию Муней, которому смертельно надоели отели, снял комнату. Свой переезд он отметил роскошной покупкой – купил хороший приемник «Браун» с диапазоном от 12 до 100 метров. Знания, полученные в разведшколе, позволяли Семену без особого труда превратить его в передатчик – для этого надо было лишь собрать специальную приставку. Он ходил по магазинам, барахолкам, осторожно закупая радиодетали, а пока использовал приемник для односторонней связи – приема указаний Центра. В декабре 1939 года Семен, собрав, наконец, передающую приставку, вышел на связь с Центром и передал первую радиограмму о строительстве в Русе нефтехранилищ при участии немецких специалистов из организации Тодта. Он имел позывной «Волга» и исправно снабжал «Каму» (станция Разведупра) информацией. Передачи велись из дома № 35 по улице Кавала, где поселился «Альфред Муней» с супругой. Для шифрования англичанин пользовался книгой Редьярда Киплинга «Свет погас».
Энергичная, склонная к авантюрам натура Побережника как нельзя лучше подходила для «свободного плавания», в которое выпустила его советская разведка. «Муней» по-прежнему оставался агентом-одиночкой, действуя по собственному усмотрению. Он с энтузиазмом добывал сведения, и сделано им было немало. Источники информации Побережник находил сам. Мотался по стране, обзаводясь новыми знакомствами. Всё это давало широкую панораму того, о чём запрашивала «Кама»: экономического, военного и политического проникновения в Болгарию фашистской Германии. В Варне углубляли канал, соединяющий порт с судоремонтным заводом. Немецкая фирма вела в варненском порту монтаж портальных кранов. Ясно было, что планируется резкое увеличение нагрузки на порт, и «виновной» в ней может быть только Германия. Все шло к тому, что в будущей войне Болгария будет служить для Рейха стратегическим плацдармом на Черном море и тыловой базой снабжения вермахта. Предупредил он заранее и о присоединении страны к Трехстороннему соглашению, в результате которого она официально стала союзницей Германии.
Не прошла незамеченной для Побережника и подготовка войны против Советского Союза. Весной 1941 года он передал: «К румынской границе по железной дороге непрерывно перевозятся немецкие войска и снаряжение. По всем шоссейным дорогам прошли моторизированные части. Кроме того, на юг всё время движутся грузовики, легковые машины, танки, артиллерия, перевозятся катера и мостовые фермы. А 12 июня он сообщил: «Во вторник, 24 июня, Германия нападёт на СССР“. Слухи, которыми абвер дезинформировал разведку противника, были у всех на устах. К тому же Гитлер действительно несколько раз откладывал нападение, как это было и с другими странами. И потому поток данных с самыми разными датами лился в Кремль со всех концов света.
После нападения Германии на СССР «Альфред Муней» остался на боевом посту и продолжал радировать в Центр. Одним из самых первых и главных вопросов, которые он должен был выяснить – это пошлет ли Болгария войска на Восточный фронт. В результате множества встреч и разговоров, «Кама» пополнилась еще одним ручейком: «Болгарское командование не имеет намерения посылать свои войска на Восточный фронт, так как опасается народного восстания. В стране развернулось такое мощное движение против участия в войне, что правительство решило аннулировать прежние обещания немцам. Царь Борис срочно вызван к фюреру для объяснений«, – радировал Побережник.
Два военных года Побережник передавал в Центр информацию. Что можно было узнать в Болгарии, так и не отправившей ни одной части на Восточный фронт? Например, новую тактику действий немецких подводных лодок: оказалось, что они пристраиваются в кильватер советским эсминцам и сторожевым кораблям, пробираясь «на хвосте» через минные заграждения. Это донесение спасло немало жизней советских моряков. Были и другие:
«Германская авиация разместила свои подразделения на всех 16 военных аэродромах Болгарии. На них удлиняются взлётно-посадочные полосы. В офицерском клубе болгарские лётчики высказывают предположение, что вскоре прибудут „мессершмитты“ – для „юнкерсов“ и „дорнье“ достаточно старых полос».
«Для карательных акций против партизан в помощь полиции и армейским подразделениям мобилизуются члены фашистских организаций „Ратник“, „Национальный легион“, „Бранник“, „Отец Паисий“ и ряда других».
Поражение немецких войск под Сталинградом вызвало ликование в охваченной смутой Болгарии, и разведчик передаёт: «В стране растёт саботаж. Новобранцы скрываются от призыва». «Значительно увеличилось число эшелонов с раненными, прибывающими в Софию». От «Волги» для «Камы» шли сведения о дислокации, перемещении, количестве и вооружении войск, строительстве разнообразных военных объектов в Болгарии, положении дел в портах и действиях немцев на Чёрном море, о политической и экономической ситуации в стране и многом другом.
С началом войны резко активизировали работу болгарские спецслужбы: политическая полиция, военная контрразведка РО-2 и другие. Присланный из Берлина им в помощь доктор Делиус (на самом деле – полковник абвера Отто Вагнер), наряду с представителями других немецких спецслужб, стремился создать в стране тотальную разведывательную и контрразведывательную сеть. Шли облавы и обыски, проверялся каждый дом. Число агентов в Софии росло. Из Берлина прислали пеленгаторные установки, благодаря которой были раскрыты несколько советских разведгрупп. Но никакие ухищрения немцев не помогли им обнаружить местоположение «Волги». Ровно полночь он начинал передачу из своей квартиры (к счастью Семена, Славка относилась к «жаворонкам» и в десять-одиннадцать часов засыпала, а муж делал вид, что страдает бессонницей). Передача длилась одну – полторы минуты, так как Побережник работал ключом с феноменальной скоростью, каждый раз на другой волне, да еще во время передачи волна дважды менялась. За всё время немецкие пеленгаторщики, засекавшие неизвестный передатчик, не сумели хотя бы приблизительно определить его координаты. Это была хорошая работа, за которую ему несколько раз присылали благодарности, а один раз даже сообщили о том, что он представлен к правительственной награде. Да, это была хорошая работа, и закончилась она не по вине Побережника.
Осенью 1943 года по заданию Разведупра «Альфред Муней» должен был выйти на связь с болгарином Димитром Минковым. Побережник выполнил приказ, но Минков оказался полицейским агентом! Вскоре Семёна арестовали. Правда, сначала улик против него не было, и разведчик все отрицал. Но вскоре, при тщательном обыске в его квартире, контрразведчиам удалось найти приставку к радиоприемнику. Теперь отпираться было бесполезно. Незадолго до того Москва, узнав, что Семен находится на грани провала, передала ему инструкцию: в случае осложнений действовать по варианту «Игрек», в крайнем случае в силу вступает вариант «Но пасаран». Первое означало: все отрицать, ни в чем не признаваться. Второе – согласиться на «перевербовку». Семен, несмотря на пытки и избиения, держался стойко. Ему сломали ребра, выбили зубы. Но он выждал время и только когда ему пригрозили расстрелом, «сломался» и согласился на участие в радиоигре.
(Другой советский военный разведчик Евгений Березняк, оказавшийся в подобной ситуации, вспоминал народную мудрость: «Признание должны вымучить – тогда в него поверят»).
Вскоре «Волга» снова вышла на связь и стала гнать дезу. Впрочем, Побережник сумел передать условный сигнал о работе под контролем. Да и сообщение, составленное болгарской военной контрразведкой РО-2, было настолько примитивным, словно его кураторы специально задались целью сделать все возможное, чтобы в Москве им не поверили. (Неудивительно, ведь начальником РО-2 в мае 1943 – июне 1944 г. был Стефан Недев, связанный с советской внешней разведкой еще с 1939 г.). «Муней» извещал Центр, что лежал в больнице с воспалением лёгких (не такая внезапная болезнь, чтобы разведчик не успел предупредить о перерыве в связи), а в среду на следующей неделе передаст важную информацию. Последнее вообще не укладывалось ни в какие правила. В Разведупре правильно всё поняли.
Контрразведчики перевели Побережника из тюрьмы на конспиративную квартиру – маленький домик. Обнесенный глухим забором, откуда разоблаченный агент около года радировал в Центр. Вечером приходил шифровальщик и внимательно наблюдал за его работой. Работа велась чрезвычайно интенсивно, но, чего не знали контрразведчики, абсолютно для них бесполезно, а Центр из дезы извлекал информацию. Война уже шла к концу, и в начале августа радист перестал приходить. «Волга» замолчала. Из разговоров охранников Семен узнавал новости, в том числе и о наступлении Красной Армии, которая все ближе подходила к границам Болгарии. В ночь на 9 сентября 1944 года, когда в Софии началось восстание, охранники сбежали, да так поспешно, что не только не взяли арестованного с собой, но даже не заперли входную дверь, и Семен Побережник естественным образом очутился на свободе. На всякий случай он на некоторое время перешел на нелегальное положение – вдруг контрразведка вспомнит о нем и решит ликвидировать!