Василий Иванович еще молодым лейтенантом узнал, что означает в таком положении беседовать с женщинами. В 1942 году, когда ехал он со своей маршевой ротой на юг, был назначен начальником эшелона. На Кубани остановились. Женщины, кубанские казачки окружили вагон:
— Дай начальник, солдатиков хоть на часок…
Сначала просили, потом на приступ пошли. Караульные едва солдат успевали оттаскивать от разъяренных баб. Тогда он еще подумал про себя: «Вот он, трибунал мой, разбегутся солдаты, ищи их потом по хатам, теплым постелям, под боком у казачек».
К счастью, эшелон вскоре тронулся в путь. Иначе несдобровать бы ему.
Теперь вот опять через двадцать с лишним лет уговаривать подобных казачек. Но приказ есть приказ. А человек он военный. Первым делом поехал в эфиопское минобороны, потом — на военно-морскую базу. Местные моряки выделили топливо, воду, питание. Встретился с экипажем судна. В основном солировали женщины. Они хотели к семье, домой, к мужу, детям. Выслушал. Объяснил, что топливом вскоре заправят, продукты загрузят, и отправится судно в обход Африки, по Индийскому, Атлантическому океанам, домой. Другого пути нет.
Экипаж согласился с доводами военного атташе, успокоились и женщины.
Так что забот у военного атташе СССР в Эфиопии было достаточно.
В 1967-м командировка полковника Василий Иванова успешно завершилась. Он возвратился в Москву, в центральный аппарат ГРУ.
После двух зарубежных поездок теплилась надежда, что теперь подольше задержится на Родине, поработает в Центре, тем более опыта ему было не занимать. Но жизнь распорядилась иначе.
В 1970 году Василия Ивановича направили в Китай. С уверенностью можно сказать, в тот период не было более опасного и беспокойного места для наших дипломатов.
После событий на острове Даманский, и без того сложные отношения между Китаем и Советским Союзом резко обострились. Страну покинули семьи наших дипломатов. Во время отправки, на аэродроме сотрудники посольств различных стран устроили живой коридор, по которому проходили жены и дети советских дипломатов, укрываясь от беснующейся толпы китайцев. Многие дипломаты проявили большое мужество, спасая своих коллег из СССР.
Так, французский посол, сам рискуя попасть под удары, тоже стоял в оцеплении.
В этот день был жестоко избит военный атташе Советского Союза.
В Центр из Китая каждый день приходили сообщения одно тревожнее другого. Василий Иванович читал эти материалы и прекрасно осознавал всю сложность обстановки. Только вот не догадывался, что вскоре именно ему предложат возглавить аппарат военного атташе при посольстве СССР в Пекине.
Однако за год до этого будет у него командировка, по времени непродолжительная, но очень напряженная, ответственная и запомнившая на всю жизнь.
Василий Иванович оказался первым советским представителем, разумеется, неофициальным, который встретился с молодым лидером ливийской революции Муамаром Каддафи через несколько дней после его прихода к власти.
1 сентября 1969 года в Ливии произошел военный переворот. Он стал большой неожиданностью для США и Великобритании. Хотя американские и английские войска размещались на ливийской территории не один год, и их спецслужбы, казалось, держали все под контролем, в первый день осени подразделения ливийской армии без особого сопротивления захватили важнейшие правительственные учреждения, военные объекты и места расположения сил национальной безопасности и полиции.
Король Идрис I был свергнут и провозглашена Ливийская Арабская Республика.
«Полностью захваченный врасплох дипломатический мир, — напишет потом известный ливийский историограф Ф. Мускат, — с напряжением и нетерпением хотел узнать, кто будет новым руководителем… и какой политике они будут следовать».
На подобные вопросы желали знать ответы и в Советском Союзе. Тем более что ответы эти были крайне важны для Москвы.
Ведь Соединенные Штаты Америки и Британия и после объявления Ливии независимым государством в 1952 году не собирались выпускать эту страну из своих цепких когтей.
Муамар Каддафи, выступая по случаю 1-й годовщины революции в 1970 году, так охарактеризует положение в Ливии: «Англия начала играть судьбой нашей страны, навязав нам марионеточную власть и провозгласив ложную независимость. Она посадила на престол своего ставленника, который опирался на американские и английские военные базы».
В Москве хорошо помнили и так называемую «доктрину Эйзенхауэра», в которой президент США призывал поставить барьер «коммунистическому проникновению» на Ближний Восток и в Северную Африку. США были готовы помогать арабским странам, но в обмен на их отказ от связей с СССР.
«Доктрина» начала действовать в том же 1957 году. Осенью ливийское правительство разослало всем диппредставительствам ноту с требованием закрыть иностранные военные атташаты. В нем не было бы ничего необычного (в конечном итоге это право каждой страны держать на своей территории военные атташаты или нет), если бы не одно обстоятельство. Это требование напрямую действовало против СССР и Египта. Ибо другие страны, кроме Франции, не имели своих военных атташе в Ливии.
Так что Советский Союз не мог не воспользоваться открывшейся возможностью и не ответить должным образом на происки Соединенных Штатов. Правда, для Кремля и МИДа этот переворот тоже стал большой неожиданностью, и никто толком не мог сказать, кто эти молодые офицеры, захватившие власть в Триполи. Известно было, что руководителя восстания звали Муамар Каддафи, он достаточно молод, пользуется поддержкой в армии… И это, пожалуй, все.
Первой отреагировала военная разведка. В конце концов, их представителя двенадцать лет назад по указке США и Британии выбросили из Ливии. Не пора ли вернуться обратно?
Трудно сказать, такие ли далеко идущие планы преследовал в 1969 году начальник ГРУ генерал-полковник Петр Ивашутин. Но важно, что он не собирался сидеть сложа руки, даже если обстановка была не совсем ясна. И как показало время, оказался прав.
Уже 3 сентября, ранним утром, он вызвал к себе в кабинет начальника 2-го управления ГРУ генерал-лейтенанта Сеськина и замначальника африканского направления полковника Василия Иванова.
Главным исполнителем его замыслов должен стать Василий Иванович Иванов. Он знал регион, углубленно занимался им. Опыта зарубежной разведработы Иванову было не занимать. Работал военным атташе в Бирме, Эфиопии.
Выслушав доклад офицеров, генерал Ивашутин предложил присесть и сразу, как говорится, взял быка за рога.
— Ну что, Василий Иванович, в Ливии военный переворот…
Начальник разведки замолчал, явно предлагая продолжить Иванову.
— Да, переворот. Возглавили его молодые ливийские офицеры во главе с Муамаром Каддафи…
Иванов так же, как и его начальник, оборвал фразу. Потом добавил:
— К сожалению, мы пока мало знаем о них.
— Вот именно, — подчеркнул руководитель военной разведки, — а надо знать как можно больше. Это очень важно сейчас.
И он добавил, глядя в упор на Иванова:
— Очень… Надо выезжать туда самым срочным образом. Там сейчас переполох. И англичане, и американцы в шоке. У них под носом свергли их ставленника. Но скоро они оправятся от удара и начнут действовать. Им легче, они рядом, а мы далеко.
Генерал Ивашутин встал со своего кресла, присел рядом с офицерами за приставным столом.
— Но это ровным счетом ничего не значит. Надо лететь в Триполи и постараться встретиться с Каддафи. Любым способом добраться до него. Предложить нашу помощь и учредить атташат.
Он поднялся, пожал руку Сеськину, потом Иванову:
— Остальные задачи поставят в МИДе и в ЦК. Справишься?
— Постараюсь справиться, товарищ генерал-полковник. Только вот жаль, с Каддафи я не знаком.
Начальник разведки развел руками и широко улыбнулся:
— Везучий ты человек, Василий Иванович, как раз познакомишься. Надеюсь, что сделаешь это раньше американцев.
— «Да, — подумал Иванов, — американцам только улицу перейти, а мне облететь полмира. Вот и попробуй, опереди их».
Спасибо, конечно, генералу Ивашутину за доброе слово и шутки, но Иванов, откровенно говоря, никак не мог прийти в себя. Как обухом по голове.
Он никогда не был в Ливии, не знает арабского языка. Пусть хоть и отдаленно, но представляет, что там творится после военного переворота. Границы, скорее всего, закрыты, связи нет. Даже если он каким-то образом проберется в Ливию, как ему попасть к Каддафи. Да и кто знает, какие взгляды исповедует этот новый руководитель страны, захочет ли видеть у себя представителя СССР.
Вопросов было много. В военной разведке на них, увы, ответить никто не мог. Василий Иванович надеялся на Министерство иностранных дел, на Центральный Комитет, но после бесед там понял: на Старой и Смоленской площадях о событиях в Ливии знают еще меньше.
Оставалось надеяться на свои силы. Разумеется, в МИДе ему обещали всяческое содействие наших послов в Египте, Алжире и даже в Ливии. Только, судя по скудости мидовской информации, наш временный поверенный в Триполи был не совсем в курсе событий. Хотя, впрочем, это вполне объяснимо: переворот произошел всего каких-нибудь двое суток назад — прошло всего сорок восемь часов.
Прямого авиасообщения у СССР с Ливией в те годы не существовало, и потому Василий Иванович 4 сентября вылетел в Каир. Легенда была такова: полковник Иванов следует в Алжир по служебным делам, по дороге заезжает к своему фронтовому другу, который является военным атташе в Каире. Далее его путь лежит к месту назначения, но уже через Ливию. Таким образом, Иванов оказывается в Триполи, а там действует по обстановке.
Послу и военному атташе в Египте были даны указания обеспечить его скорейший вылет из Каира в Триполи.
Возможно, в другое время это и не составило бы труда. Из Египта постоянно летали самолеты в Ливию, и организовать визу для посольства было не проблема. На это и рассчитывали в Москве. Но не учли только одного: теперь в Ливии военное положение, и попытка советского консула получить визу для Иванова не увенчалась успехом. Страна закрыта для посещения иностранцев — ответили в ливийском посольстве в Каире.