При упоминании о любимом человеке дровосек зло перебил меня:
— Про любимого человека могла бы и не говорить!
— Как не говорить, если я очень за него переживаю. За него и за наши с ним отношения.
— Да хорош врать! Нет у тебя никакого любимого человека, — самоуверенно заявил дровосек.
— А вот и есть! С чего ты взял, что его у меня нет?!
Да потому, что ты его придумала. Сама посуди, кому такое сокровище нужно? Мне бы такая и за миллион долларов не нужна была. Кому нужна баба с пушкой? Любому мужику хочется, чтобы баба была домашняя, чтобы вкусно готовила, ждала мужа с работы. А с тебя какой прок? У таких, как ты, любимых людей не бывает, потому что они вообще любить не умеют.
— Откуда тебе знать?! — разозлилась я еще больше. — У меня есть любимый человек, и он очень меня любит.
— Нет у тебя никого, — стоял на своем дровосек. — Не зли меня своим враньем. В этом нет необходимости. Давай спать. И запомни, если ты не то что сбежать, с кровати попытаешься встать, я тебя собственными руками задушу. Сама знаешь, мне уже терять нечего.
— Скажи, а я для тебя действительно что-то вроде заложницы? — осторожно спросила я.
— Что-то типа этого.
— Ты обещал рассказать мне о том, что будет со мной дальше. Ты это обещал!
— А ты обещала не сбегать и играть роль образцово-показательной хозяйки.
— Я ее и играла!
— А потом сбежала. О твоей дальнейшей судьбе я расскажу завтра. В отличие от тебя я умею держать слово.
— Я бы хотела услышать это сегодня.
— Короче, хорош болтать! Давай спать. И помни, что я тебе сказал. Забудь о побеге.
Я уже и не собиралась бежать. Силы покинули меня настолько, что я действительно не думала пока о новом побеге. Дровосек обнял меня покрепче, прижал к себе и засопел.
Я тоже закрыла глаза и тут же провалилась в глубокий сон. Во сне я увидела Лося, который нежно обнимал меня за плечи, целовал мою грудь. Как только он ко мне прикоснулся, у меня исчезли все сомнения и страхи. Я не отвергла его рук и его жарких поцелуев. Напротив, я подставила ему свою грудь, потому что отчетливо осознавала то, что мы хотим этого оба. Я дрожала от нетерпения, потому что прекрасно понимала, что я принадлежу только этому мужчине и хочу всегда принадлежать ему.
— Я люблю тебя, — отчетливо прошептала я и потянула руки к улыбающемуся Лосю. — Господи, ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю! Как сильно! Какая же я дура… Какая же я дура, что так долго скрывала свои чувства. Моя любовь чистая, искренняя, и я не могу устоять перед искушением. Я не хочу больше отрекаться от своей любви и от своих желаний. Не хочу и не буду…
Я несла себя навстречу поцелуям мужчины и чувствовала себя по-настоящему счастливой. Счастливой оттого, что мы были наедине друг с другом, оттого, что наша любовь больше не хотела быть тайной, в этом не было необходимости и нам не от кого было больше прятаться. Я была его судьбой, а он моей, и другого мы не хотели. Чем больше Лось меня целовал, тем больше и больше он пробуждал во мне ответную страсть. На моем лице была счастливая улыбка, и я благодарила Всевышнего за его щедрость и за то, что он помог нам встретиться. Я знала, что я обязательно должна отдаться во власть этого мужчины, которого природа создала для меня одной. Связавшая нас когда-то тайна ширилась с каждым днем и в любой момент могла вырваться наружу. Я училась у Лося искусству любви и с каждой минутой нашей близости любила его все сильнее и сильнее. Я даже подумала о том, что, если бы мы начали жить вместе под одной крышей, мы бы понимали друг друга с полуслова, делились бы друг с другом самыми сокровенными мыслями и ощутили такое редкостное и такое гармоничное единение душ.
— Я хочу тебя. Ты даже не представляешь, как сильно я хочу тебя…
А затем эти руки… Эти губы… Эти объятия… Эти ласковые и нежные слова…
— Сашка, Сашенька, Санечка… Девочка моя… Моя любимая девочка… Можно?
— Да, я хочу…
— А можно?
— Господи, дурачок… Ну, конечно же, можно… Уже давно можно и всегда… Слышишь, всегда можно! Всегда…
А затем этот сладострастный экстаз. Мне показалось, что я закричала, но мне не было стыдно, да и некого было стыдиться. Я не стыдилась своих чувств и не мучилась оттого, что не могу их сдерживать. Мне было просто хорошо… Мне было потрясающе хорошо, потому что рядом со мной лежал мой любимый, который был мне необыкновенно близок и дорог.
Я счастливо улыбнулась, открыла глаза… и тут же вскрикнула, чуть было не лишившись рассудка. На мне лежал дровосек и обливался чудовищным потом.
— А ну-ка быстро пошел отсюда! Быстро! — крикнула я что было сил.
Глава 15
Недоумевающий дровосек приподнял голову и вопросительно уставился на меня.
— Сашка, ты чего? Чего кричишь-то?
— А что я, по-твоему, песенки распевать должна? А ну слезай с меня, гад проклятый!
— Тише ты, не ори.
— Я сейчас еще громче закричу! Ты что себе позволяешь?
— А что я себе позволяю?
— Как ты посмел!.. Как ты мог… Как у тебя совести хватило…
— Да ты что? Сама на меня накинулась, как тигрица, а теперь орешь на весь дом.
— Я не виновата. Ты сам…
— Ты хоть понимаешь, что это ты меня изнасиловала?
— Кто кого еще изнасиловал?!
— Чудная ты!
— Какая есть! А ну-ка, быстро слезь! Слезь с меня, наконец! Думаешь, ты такой легкий? Громила чертов!
Дровосек тут же лег рядом со мной и закрыл мне рот своей мощной ладонью.
— Хорош орать, а то всех корешей разбудишь. Они решат, что я с тобой один справиться не могу, на подмогу придут. Ты этого добиваешься?
— Ты же знаешь, что нет. Зачем спрашиваешь? — замотала я головой.
— Тогда не ори!
— А я уже не ору.
— В тебя будто бес вселился! То орала от кайфа, а теперь от чего орешь, совершенно непонятно! У тебя, точно, психика нарушена. Планка вообще съезжает непонятно куда. Тебе, дорогушенька, лечиться надо. В хорошей, платной специальной больничке. Другого выхода нет.
Убрав тяжелую ладонь дровосека, я слегка отдышалась и бойко заговорила:
— Какой ты все-таки законченный гад… И как у тебя только совести хватило! Изнасиловать несчастную беззащитную женщину! Как ты мог себе это позволить! Ты хоть знаешь, что тебе за это будет? Ты можешь себе это представить?
— Я не понял, ты мне угрожаешь? — Дровосек тут же изменился в лице, а от его былого добродушия не осталось даже следа.
— Нет… — Я попыталась исправить ситуацию. — Я же не говорю тебе, что сейчас побегу в милицию и напишу заявление об изнасиловании.
— Конечно, не побежишь. Я тебе тут же ноги пообломаю.
— Но это не пройдет для тебя бесследно!
— Хорош орать. Хватит! Говоришь, что я тебя изнасиловал?
— Конечно.
— А может, наоборот?
— Что значит наоборот? — опешила я.
— Может, это ты меня изнасиловала?!
— Я?!
— Да еще так отчаянно, словно у тебя мужика сто лет не было. Оно и понятно, кто на бабу с пушкой полезет. Благодари, что хоть я на тебя залез…
Я было подняла руку, чтобы отвесить дровосеку капитальную пощечину, но, что-то остановило меня от этого неверного шага. Я осознала, что положение, в которое я попала, уже не исправишь, и, глядя в потолок, заговорила спокойным голосом:
— Знаешь, я уснула. Вернее, я думала, что я уснула, но на самом деле попала в какое-то забытье. Не знаю, бывает ли у тебя такое, но мне кажется, что это бывает у всех. Ты думаешь, что ты спишь, но на самом деле ты все ощущаешь и даже не теряешь способности думать. Я думала о своем любимом человеке… О том, что я очень по нему скучаю, хочу его увидеть и провести с ним ночь. Да и не только ночь. После всего, что со мной произошло, мне кажется, что я хочу провести с ним не только ночь, но и всю оставшуюся жизнь. Хотя, может быть, я ошибаюсь и такие мысли приходят мне потому, что сейчас я слаба, а когда я опять буду сильной, я буду рассуждать по-другому. Совсем недавно этот человек сделал мне предложение, но я ему отказала. Теперь я очень об этом жалею. Я не могла представить, какая из меня получилась бы жена, мать, подруга. Мне казалось, что я не создана для этого, но теперь понимаю, что была не права. Я считала, что у меня одна семья, криминальная, но теперь я стала понимать, что женщина должна иметь настоящую семью. Я говорю все это к тому, что, когда я впала в забытье, я вообще не поняла, где нахожусь и кто рядом со мной. Мне показалось, что меня касается мой любимый человек. — Я помолчала и задумчиво добавила: — Я пришла в себя только после того, как все свершилось, а когда открыла глаза, увидела, что это ты. И сразу пришла в дикий ужас. Ты должен меня понять.
Все время, пока я говорила, дровосек не сводил с меня глаз, а когда я закончила, сказал недовольным голосом:
— Ну, матушка, ты даешь! У тебя прямо талант вводить людей в заблуждение. Ты хоть смотри, с кем ты трахаешься. Первый раз в жизни вижу, чтобы баба в забытьи трахалась. А уж орала ты как… Я думал, что еще немного, и все мои кореша сбегутся. Это словами не передать. Когда ты орала, ты, точно, была не в забытьи. Послушай, а может, ты мне дурочку включаешь?! Может, ты меня разводишь? Ты мне первая сказала, что меня хочешь. А я, между прочим, спать собирался. Спросил тебя, мол, можно? А ты мне затараторила, как попугай, мол, можно, еще как можно!
— Мне незачем врать. Я действительно представляла своего любимого и наши с ним интимные отношения, и я позволила ему, но не тебе. А иначе бы так не перепугалась, когда поняла, что вместо моего любимого был ты. — Я растерянно пожала плечами и с трудом сдержала слезы. — Может, и правда, после этого удушения у меня с психикой отклонения начались? Но с тобой по своей охоте я бы спать не стала ни за какие коврижки.
— А мне показалось, что тебе было хорошо и тебе, по большому счету, не было разницы, с кем ты спишь.
— Для меня это очень большая разница. Спасть с любимым или спать с нелюбимым.
— Ты думаешь, все, что я слышал, мне показалось?