ьше, чем мужик. Бабы по жизни раскрывают рот на чужой каравай и норовят оторвать себе кусок побольше. У вас с братом прямо эстафета семейная. Так вот, про торговый комплекс на Сходненской вообще забудь.
— Как это забудь?! В этом комплексе есть и моя доля.
— Это не твой комплекс, и убери от него свои загребущие руки… — В глазах Колесника появилась ненависть. — А руки и в самом деле у тебя чересчур загребущие. Ты не представляешь, как мне хочется дать тебе по рукам. Не забывай о том, что придет время и я просто могу не сдержаться.
— Я приехала сюда не для того, чтобы говорить про комплекс. Но я не хочу про него забывать, потому что к нему приставлены мои люди.
— Так вот, убери своих людей от греха подальше. Они уже получили последнее серьезное предупреждение. Смотри, чтобы в недалеком будущем тебе не пришлось выносить их вперед ногами.
— Давай обойдемся без угроз. Мы с тобой, кажется, цивилизованные люди, и давай не начинать с оскорблений, — уже совсем мирно сказала я.
— Кстати, если признаться честно, я очень ждал этой встречи, — немного расслабился Колесник.
— Это дает мне надежду.
— Я был столько про тебя наслышан. Но мне вообще непонятно, как это баба может заправлять мужскими делами. Я что-то никак в это не въеду. Послушай, а тебе никогда не хотелось вышивать или что-нибудь связать? Тебе не кажется, что ты занялась не своим делом? Кстати, ты бы неплохо смотрелась у плиты — в халате и с большим половником. Ты борщ умеешь варить?
— Замолчи. Мы сейчас говорим с тобой не о разнице полов, — процедила я сквозь зубы. — Я же не спрашиваю, а слабо ли тебе сейчас забить гвоздь в стену? Если тебе интересна только эта тема, то боюсь, что я не смогу тебя поддержать.
А о чем мы будем говорить? Зачем ты приехала? Что ты хочешь от меня услышать? Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что я убил твоего брата?! Мол, это я сделал, извини, больше такое никогда не повторится! Впредь я буду хорошим мальчиком и буду вести себя тихо, смирно, ни на что не претендовать и ничего от жизни не хотеть. Ты это хотела от меня услышать?! Но ты этого от меня не услышишь по той простой причине, что я не убийца и никогда им не стану. Я нормальный деловой мужик и имею уважение в определенных кругах. У меня огромные планы, и я слишком многого хочу от жизни. И я не скрываю, что я хочу расширить свою сферу влияния. И торговый комплекс на Сходненской — далеко не единственное здание, которое я хочу заполучить. И я буду добиваться этого всеми путями, но если будет нужно, то для этого пойдет в ход и оружие.
Колесник замолчал, потянулся к затылку и после минутной паузы продолжил:
— Ты сюда зачем приехала? Объявить мне войну? Так давай повоюем. Мои ребята уже давно хотят поразмяться, а то они изрядно засиделись. Им тир уже жуть как надоел. Им вживую пострелять хочется. А у тебя народу многовато, есть па ком тренироваться. Да и криминальные новости в последнее время по ящику слишком скудные стали. Даже смотреть не хочется. Нормального беспредела давно не показывали. Показывают всякую чушь. Кто-то кого-то ограбил, кто-то квартиру обчистил. Одни воры да домушники, ну и дорожно-транспортные происшествия всякие. А из убийств одну бытовуху показывают. Смотреть тошно. Я бытовуху на дух не переношу. Хочется нормальные военные действия посмотреть. Все, как в крутых боевиках. Хочешь войну начать? Давай начнем. Народ немного позабавим. Народ хоть ящик смотреть начнет. Криминальные разборки между двумя группировками со всеми вытекающими отсюда последствиями. Трупы с пулей во лбу, взорванные машины и прочие атрибуты криминального жанра. Красота! Я предлагаю это дело отметить. Выпьем по рюмочке за наше с тобой здоровье и за здоровье наших головорезов. Как ты на это смотришь? Как ты вообще смотришь над мир перед большой войной? Выпьем, закусим. Все, как положено по этикету.
Колесник налил себе полную рюмку водки, а мне бокал вина. Оглядев меня любезным и явно похотливым взглядом, он поднял свою рюмку и с издевкой в голосе спросил:
— Ну что, будем за это пить?
— Пить? — В моих глазах появилось недоумение.
— Ну, да. А что без толку сидеть? Тем более что нам есть за что выпить. За войну. — Колесник поднял свою рюмку и посмотрел на меня довольным взглядом.
— Какой ужасный тост, — сморщилась я.
— А чем это он ужасен?
— Тем, что я никогда за войну не пила и пить за нее буду. — Неожиданно мои глаза стали достаточно загадочными, и в них появились озорные чертики. Колесник тут же их уловил и всем своим видом проявил ко мне интерес.
И я его не разочаровала:
— А может, не будем пить?
— А что мы будем делать? — не сразу понял меня мужчина.
— Может, займемся любовью?
От нахлынувшего удивления Колесник не удержал свою рюмку. Она упала на пол и тут же разбилась. Затуманенное выражение его глаз показало, что после моих слов человек пребывает в состоянии шока.
— Что ты сказала? — Он хотел убедиться, что не ослышался.
— Я предложила заняться любовью. Ты ведь не против этого, правда? Ты ведь захотел меня сразу, как только я вошла.
— Я об этом даже и не подумал…
— А мне кажется, что подумал, просто сейчас не хочешь в этом признаться.
— Блин, вот, ей-богу, баба есть баба… Она всегда другим местом думает. Ты так со всеми перемирие устраиваешь? Это у тебя что, фишка такая?
— Я сейчас говорю не обо всех, а только о нас с тобой.
— Я к этому даже не готов как-то. Искренняя растерянность Колесника меня забавляла.
— Так я подготовлю…
— А где ты хочешь заняться любовью? Можем встретиться еще раз, только в более интимной обстановке на чьей-нибудь территории… Похоже, что ни твои, ни мои головорезы не позволят нам этого сделать. Хотя кто знает… Было бы желание.
— А зачем еще где-то встречаться, мы можем заняться любовью прямо здесь…
— Прямо здесь? — окончательно растерялся Колесник.
— А почему бы и нет? Ты же сам сказал, что официанты не будут нас беспокоить. Ты распорядился, чтобы сюда никто не заходил?
— Нуда…
— Значит, сюда никто не зайдет?..
— Не должен.
— Тут вполне подходящая обстановка для этого. Полумрак, свечи и твои глаза, полные желания…
Я игриво провела по своей упругой груди и даже облизала свой палец.
— Да никакого желания в моих глазах нет, — попытался возразить Колесник. — Я с тобой вообще спать не собирался. Никаким боком. Я по делам приехал, а ты оказалась обыкновенной бабой. И какой дурак бабу до дел допустил!
Говоря все это, Колесник уставился на вырез моего платья и, больше не в силах с собой бороться, не смог отвести от него глаз.
— Значит, ты меня не хочешь…
— Я этого не сказал.
— Тогда что ты ведешь себя, как пятнадцатилетний пацан?
— Просто…
— Что просто?
— Я и не думал…
— А тебе и не нужно ни о чем думать… Тебе нужно только начать действовать…
— Ты что, правду говоришь? — окончательно сдался Колесник и, изрядно вспотев, расстегнул ворот рубашки.
— А что, похоже, что я шучу?
— Ну ты даешь.
Я встала со своего места, поправила платье и, подойдя к Колеснику вплотную, жадно поцеловала его ухо.
— Если ты не хочешь, я не буду настаивать, — приглушенно вырвалось у меня.
— С чего ты взяла, что я не хочу… Я, по-твоему мужик или кто?!
— Ты действительно уверен, что нас не побеспокоят официанты? Я хочу знать, что сюда никто не войдет.
— Ты что, стесняешься, что ли?
— Может быть!
— Да ладно тебе. Хорош гнать. Сюда никто не войдет. За это я отвечаю. Я приказал, чтобы нас не беспокоили.
— А ты уверен, что тут твое слово закон, ведь это не место, где собираются твои головорезы, а ресторан!
— Это мой ресторан, вернее, он подо мной. Такой расклад тебя устраивает?
— Вполне.
— Ну ты даешь! — Колесник задышал еще тяжелее, он просто сгорал от желания поскорее мной обладать.
— Ты знал, что мы займемся сексом?
— Я знал, что у нас будет разговор, но насчет секса… даже не предполагал.
— Но ведь ты встречаешься с женщиной, а любая женщина непредсказуема, и от нее можно ожидать все, что угодно.
— Но ведь ты считаешь меня своим врагом!
Я ничего не ответила, села к Колеснику на колени и принялась расстегивать его рубашку. Он тяжело задышал.
— Но ведь ты считаешь меня своим врагом? — повторил он свой вопрос.
— И что? Разве с врагами нельзя спать?
— Как-то странно все это… — Колесник явно терял самообладание.
— У тебя безумно красивый галстук, — продолжала я наступать. — Кто тебе его покупал?
— Жена, — задыхаясь, сказал он и попытался снять с себя рубашку.
— А ты женат?
— Женат.
— И как?
— Что — как?
— Тебе нравится быть женатым?
— Не знаю. Я уже привык.
Наконец Колесник справился с рубашкой и остался в галстуке на голом теле. Я едва сдержала смех.
— По-твоему, брак — это привычка? Ну скажи, брак — это привычка? А я думала, что это особое состояние души…
— Прекрати! Ради бога, прекрати!
— Что прекратить?
— Задавать дурацкие вопросы. Брак — это брак, и я не хочу про него говорить. Я не знаю, какое там должно быть состояние души, но если ты еще не замужем, то наслаждайся жизнью и не обременяй себя семейной рутиной. Поверь мне, женатому человеку, в этом нет ничего хорошего.
— Странно…
— Что тебе странно?
— Странно, что ты живешь с одной, а на твоих коленях сидит другая.
— Во-первых, ты сама села ко мне на колени, а во-вторых, я не виноват в том, что ты соблазнительная женщина. У тебя прекрасные формы. Да и сама ты довольно интересная особа. А я не железный. Я нормальный мужик…
Как только я принялась расстегивать ширинку своего так называемого противника, он закатил глаза и, тяжело ворочая языком, забормотал:
— Чокнутая какая-то… Приехала разобраться с покушением на брата, а сама на меня залезла… Вот и пойди разбери этих баб… Я и сам уже не понимаю, кто сидит у меня на коленях, то ли красивая девка, то ли мой заклятый враг!