Я ставлю фикус на ее стол и беру в руки ключ. Подхожу бесшумно к заветной двери, вставляю ключ в замочную скважину и прикрываю глаза, переводя дух.
Размеренно и спокойно дышу, невольно прислушиваюсь к тому, что происходит в кабинете, и слышу… стоны. Тоненькие. Красивые, как из мелодрамы. Словно фальшивые.
Даю себе три секунды на окончательное принятие решения и сжимаю другой рукой телефон. Включаю запись видео и медленно проворачиваю ключ. Хватаюсь за ручку и опускаю ее так, чтобы не испугать сластолюбцев, порочащих мое честное имя на всю компанию.
Влад сам напросился. Хочет играть по-грязному? Что ж, компромат, так компромат.
Когда я медленно открываю дверь, уже знаю, что могу увидеть, но даже моральная готовность воочию лицезреть измену мужа не может подготовить меня к тому, что в итоге предстает перед моими глазами.
Мне казалось, что такое бывает только в сериалах. Когда жена приходит к мужу в офис, хочет сделать ему сюрприз, а она застает его в объятиях секретарши на рабочем столе.
Реальность же оказывается куда более грязной и омерзительной, заставляя чувствовать себя испачканной в чужих нечистотах. Хочется отмыться и стереть всё увиденное из головы, но я не позволяю себе слабости и стараюсь просто мысленно отстраниться. Не принимать близко к сердцу.
Марьяна сидит с раздвинутыми ногами, в одной рубашке Влада, а сам он находится между ее ног, только штаны приспущены.
Их стоны становятся громче, а пальцы Марьяны с нежно-розовым переливчатым маникюром впиваются в его обнаженную спину. Будь он помоложе, может, смотрелся бы эффектно, но всё, что вызывает у меня эта сцена – отвращение.
Я зажмуриваюсь, в то время как телефон продолжает снимать игры для взрослых. Пересматривать я это точно не стану, а вот использовать в своих целях – очень даже. В иной ситуации никогда бы не опустилась до подобного, но Влад сам вынуждает меня идти на крайние меры.
Он ведь знал, что я приду. Я ведь сама предупредила, что заеду, чтобы кое-что вернуть. Поэтому и позвал к себе в кабинет Марьяну, заперся с ней на ключ и решил заставить меня слушать их стоны удовольствия. Хотел смешать меня с грязью, чтобы я прочувствовала всю степень его презрения ко мне. Растоптать, чтобы я не поднялась с колен.
Вот только он ошибается, если решил, что я молча стерплю это унижение. Во всем офисе наверняка уже шепчутся, какой тут намечается скандал. Обсуждают, что муж изменяет старой жене с молодухой, и рога мешают мне уже проходить через дверной прием.
Стараюсь не развивать мысль дальше, так как невольно начну мазохистски задаваться вопросом, насколько длинные и ветвистые у меня выросли рога за годы нашего брака.
– Браво! – громко говорю я, решив прервать их кроличий забег и хлопаю, закончив съемку.
Дверь предусмотрительно за спиной не закрываю и стою в проеме так, чтобы уйти в любой момент. Кто знает, на что теперь способен Влад в любовном угаре, где настолько потерял голову, что творит всё, что вздумается, забыв о репутации.
Марьяна испуганно замирает, перестав стонать, а вот Влад продолжает двигаться над ней, делая вид, что меня тут нет. Играет на публику для одного зрителя, для которого вся эта сцена и затевалась. Для меня.
– Можешь не стараться, Влад. Я всё прекрасно увидела. И, кстати, упаковку от виагры мог бы и спрятать подальше, а не просто кидать в мусорное ведро у дивана. Видно ведь. Не стыдно-то перед коллегами?
Я усмехаюсь, кивая на урну, которая находится неподалеку, и мои слова действуют на мужа отрезвляюще. Он отпускает Марьяну, подтягивает брюки и заправляет ширинку. Я морщусь, так как желания смотреть на его причиндалы нет, а вот на лицо Марьяны, когда он отстраняется, я смотрю с интересом.
Отправив первое видео себе на почту, снова включаю камеру, направляя в их сторону, что первой замечает Марьяна. В ее глазах появляется шок и страх, она сглатывает испуганно и касается руки Влада, который чересчур медленно оборачивается ко мне, снова скрывая за своей спиной любовницу.
– Стучаться не учили, Варвара? – цедит он сквозь зубы, делает вид, что он хладнокровен и спокоен, но я вижу, как на его щеке дергается мускул, а в глазах горит огнем настоящая ненависть.
С каждым днем нашего противостояния в нас обоих умирает всё то хорошее, что было когда-то между нами, а на место былых чувств приходят презрение и враждебность.
Он делает вид, что пропускает мои слова про виагру мимо ушей, но внутренне напрягается, собственнически кладет ладонь на бедро Марьяны и сжимает челюсти. Его раздосадованный взгляд в сторону урны едва заметен, но настолько жалок, что я слегка улыбаюсь, хотя мне совсем не до смеха.
Не смешно ли, что в пятьдесят два муж молодится, пытается соответствовать юной любовнице, чтобы не отставать от молодых жеребцов, которые могут по пять раз за ночь? Готов на всё, чтобы доказать ей, что даст сто очков форы всем ее ровесникам.
Увиденное вызывает презрение, и я дергаю губой, не скрывая своего отношения, но Влад не замечает моего взгляда, его отвлекает испуганная Марьяна.
– Она снимала нас на видео, Влад. Ты что, дверь не закрыл?
Голос Марьяны звучит чересчур визгливо и бьет по ушам, отчего я морщусь, а на лице дергается мышца. Я опускаю телефон, так как записанного достаточно.
– Не делай глупостей, Варвара, – холодно произносит Влад и хочет пойти в мою сторону, как вдруг Марьяна вскрикивает и хватает его за плечо, пытаясь остановить.
Я хмыкаю. Она ведь голая, так что вынуждает его стоять на месте, теряя время, так что я проворно отправляю на почту еще одно видео и кладу телефон в карман.
Когда Марьяна впопыхах одевается, Влад наконец может двигаться, но уже поздно.
– Глупостей? – говорю я, возвращаясь к нашему разговору. – Ты себе этот совет дай, Влад, а ко мне не лезь. Ты потерял право раздавать мне советы. Спасибо, кстати, за спектакль. Не думала, что ты так глупо подставишься.
Я ухмыляюсь, не скрывая, что довольна. Конечно, внутри меня неприятно свербит от увиденного. Не каждый день ведь видишь чужое грязное соитие. Особенно когда это твой муж, пусть и будущий бывший.
Как бы я не хорохорилась и не убеждала себя, что всё у меня умерло, что-то внутри всё равно скрючивается в муках. Не так-то просто отпустить ваше общее прошлое с человеком, с которым прожила так долго, что уже не помнишь, каково это жить раздельно. Не знать друг друга. Не упоминать имени друг друга. Ненавидеть…
Я так ни разу нормально и не проплакалась, но у меня на это не было ни времени, ни сил, ни личного пространства. Я будто белка в колесе, которая не может остановиться, а потому и не может позволить себе слабости.
Влад же, напротив, кажется, такими рефлексиями не страдает. Только смотрит на меня, как на чужую, будто и не прожили мы с ним вместе двадцать семь лет.
Он просто перешагнул через меня, даже не оглянувшись. Растоптал грязными ботинками, на которые налипло дерьмо, а теперь решил поглумиться.
– Ты же понимаешь, что если опубликуешь это видео, я тебя в порошок сотру, Варвара? – холодно произносит Влад и надевает протянутую рубашку.
Неспешно одевается, поглядывая на меня исподлобья, но не забывает при этом поглаживать периодически бедро Марьяны. Демонстрирует, что я тут лишняя. Неужели считает, что я питаю какие-то надежды его вернуть?
Влад, конечно, мерзавец, но идиотом никогда не был. И когда я упустила изменения, которые с ним произошли? Когда он вдруг стал меняться? Что я была за женой, что ничего не заметила?
Эти мысли ворохом впиваются в сердце, заставляя меня часто и отрывисто дышать, и я моргаю, смахивая слезы. И зачем я снова вскрываю раны и пытаюсь в них копаться? Всё ведь ясно, как день.
Развод и точка.
Я и не жду, что мы сохраним брак.
Нет.
Даже если бы муж вдруг раскаялся, бросил любовницу и встал передо мной на колени… Я бы не смогла его простить. Не после того, что он успел натворить и наговорить. Но мне стало бы легче.
Тяжело осознавать, как ни крути, что твой муж, с которым ты прошла огонь и медные трубы, ни с того ни с сего в одночасье так кардинально меняется. Ведь даже моя подруга Яна, знавшая Влада почти так же долго, как я сама, удивилась и не поверила сначала, что я говорю о Владе.
– Я тебя совсем не узнаю, Влад. Что с тобой? – выдыхаю я, так как колеблюсь.
В память о прошлом хочу дать ему последний шанс, так как унижать мужчину, от которого родила двух детей и собираюсь третьего, не хочу.
Во мне говорит сострадание, чисто женское, на которое не каждый способен. А может, и расшалившиеся гормоны.
Не желаю опускаться до такой низости, но он не оставляет мне выбора.
– Пошла вон, Варвара, – цедит сквозь зубы и оскаливается. – Ты перешла грань, решив опустить меня, как какого-то пацана с подворотни. Забыла, с кем связалась. Мы прожили с тобой почти тридцать лет, так что ты прекрасно осведомлена, как я поступаю с врагами и их семьями.
Влад хищно прищуривается, а я пугливо сглатываю. Первая реакция, которая следует после его слов, это ожидаемый страх.
Влад, сколько я его помню, всегда играл грязно. Не зря ведь выиграл столько дел, представляя крупные корпорации. Шел по головам, делая карьеру, и не жалел проигравших, даже если это когда-то были его друзья.
Поначалу я пугалась этого его амплуа, когда он становился жестоким дельцом, едва ли не бандитом, что смешивал людей, которые мешались ему, с грязью, но он как-то убедил меня, что это единственный способ выживания.
Бей или беги.
Либо ты, либо тебя.
Работая в прокуратуре, я постоянно сталкивалась с подобным мышлением, и как-то свыклась с мыслью, что мир мужчин априори жесток, а сейчас, когда шоры спали, осознаю, что дело не в среде. Дело в самом Владе.
Он не намекает, а прямым текстом дает понять, что если я буду мешаться под его ногами и на что-то претендовать, то он уничтожит меня и моих детей. Не посмотрит, что это и его родная плоть и кровь тоже.
На мгновение становится страшно.