Я кивнула. Говорить не хотелось, а ослушаться Адама казалось плохой идеей. Потому я послушно шла, хотя ноги стали практически ватными, а веки ужасно потяжелели.
В итоге мы оказались в ванной комнате, где Боннер, настроив душ, обрызгал прижавшуюся к стеночке меня водой. Я вздрогнула, проснулась, выругалась и собралась уходить, сославшись на лопнувшее терпение. Он хмыкнул, схватил меня поперек живота и сунул прямо в одежде в кабину, где лилась ледяная вода.
Ледяная!
Я взвизгнула, дернулась, завизжала. Адам радостно усилил напор. Тварь такая!
Побарахтавшись внутри кабинки с полминуты, а может и больше, я окончательно оглохла от собственных воплей, поскользнулась и едва не упала, потянув некроманта за собой. Он поймал, вытащил и только тогда закрыл воду.
– Полотенце там, – сообщил мерзавец, глядя, как я трясусь от холода и ужаса.
Бросившись к шкафчику, вынула махровый халат, непослушными руками еле-еле надела его, укутавшись полностью, и уже тогда с ненавистью уставилась на Боннера. Тот невозмутимо вытирал лицо и голую грудь. Мокрая рубашка лежала рядом на умывальнике.
– Теперь я умру от восп-пале… апчхи… легких! – сказала, вытирая замерзший нос и поправляя капюшон.
– Зато не прямо сейчас и не на этом дирижабле. Я оттянул твою кончину. Снова! – Боннер кивнул на дверь, и я гордо вышла.
Встретились мы на его кровати. Я под одеялом, он плюхнулся сверху, лицом на матрас. При этом протянул мне руку, и рядом со мной упала все та же зеленая пуговица.
– Ты уронила в душе. Не теряй, – сказал некромант в подушку.
– Это какой-то оберег? – спросила я, поднимая подарок и зажимая его в кулаке.
– Вроде того. Ментальный затвор. Если будешь носить с собой, никто не влезет в голову без спроса и разрешения.
– Но почему пуговица? И почему именно такая? – Я покрутила неказистую вещицу перед носом.
– Что было под рукой… – Адам зевнул, покрутился, лег удобнее. – Пришей ее завтра. А пока положи под подушку. Дверь закрыта, на ней защита. Спи.
– Значит, ты разрешаешь остаться у тебя? – уточнила на всякий случай, даже не думая смущаться или тем более возмущаться. Идти в свой номер одной было страшно, а с некромантом, пусть и с таким, как мне попался, жизнь казалась надежнее.
Вместо ответа Боннер захрапел.
Быстро поднявшись, стащила с себя халат и мокрое платье. Затем надела сухое белье, забытое у некроманта раньше, немного подсушила волосы полотенцем и снова завернулась в халат. Немного подумав, не стала ложиться на диван. Мне было страшно, а Боннер отключился, и ему было абсолютно плевать, кто спит рядом. Поэтому, отвергнув доводы здравого смысла, вещавшего что-то о хорошем тоне, я нагло улеглась под бочок к адвокату и осторожно поднесла к лицу пуговицу. Посмотрела на нее, прикоснулась второй рукой и прикрыла глаза. Магия в ней отозвалась мягкой тягучей патокой. Обволакивающей, словно защитный кокон.
Сколько же сил Боннер влил в эту пуговку, оторванную с собственной рубашки? А ведь он еще не восстановился после недавнего истощения… И мне бы поберечь его нервы, а я только неприятности приношу. Взглянув на адвоката, я вдруг ощутила щемящую грусть от того, что не могу сделать для него что-то хорошее в ответ. Ну, заберет он часть средств Роджера после развода, но сделал Адам уже гораздо больше, чем от него ожидалось. Пожалуй, даже если я отдам некроманту все, что окажется на счете супруга, и этого будет мало…
Засунув под подушку драгоценную маленькую пуговку, я вдруг улыбнулась, подумав, что это действительно настоящий подарок. Ценный и неповторимый. Такой не купить даже в мастерской «Тайферти» за десятки тысяч кредитов… И это согревало душу, отгоняя прочь нехорошие мысли.
– Спасибо, господин некромант, – шепнула я, осторожно накрыв его одеялом и пристроившись рядом, однако оставляя между нами небольшое пространство.
В эту ночь все кошмары обходили меня стороной – ни один не решился связываться с гневом мирно сопящего рядом некроманта.
Глава 10
– А совесть у тебя есть? – Хриплый сонный голос вырвал меня из сладкого плена волшебных грез.
Чуть шевельнувшись, я с удивлением ощупала рукой голую мужскую грудь, на которой лежала моя прекрасно отдохнувшая голова. Приподнявшись, уставилась на хмурого Боннера. Глаза открывались с трудом, а мозг отказывался подсказывать, как я до такой жизни докатилась.
– Почему я сплю на тебе? – спросила, усаживаясь и очень стараясь вызвать в душе смущение. Не получалось.
– У меня тот же вопрос. – Адам тоже сел, повел плечами, отчего рисунки на его коже словно бы зашевелились. – Наглость – второе счастье. А кто говорил, что больше никаких мужиков? Мол, на пушечный выстрел не подойду…
– Так я же не…
– «Я же не…» – передразнил Адам, вставая и направляясь в душ, при этом верхняя часть его брюк сильно топорщилась, а голос становился все злее. – Вот именно! Нечего прыгать в мою постель, если не собираешься продолжать, ясно?
– Ну, знаешь! Ты сам разрешил. – И снова я не чувствовала неловкости. Словно в моей голове кто-то подменил кое-какие запчасти, отвечающие за совесть и тому подобное…
– Разрешил остаться, а не, навалившись сверху, нагло раскидывать части тела, куда не просят, а потом строить из себя неприступную пуританку! – практически крикнул Боннер, захлопнув за собой дверь.
– Чтобы бросаться такими обвинениями, нужно сначала проверить, так ли это, – очень тихо пробурчала я, пожимая плечами. – Тоже мне, обиженный и оскорбленный.
Еще немного подумав, вдруг крикнула, проходя мимо ванной комнаты:
– Скоро прилетим на Южный континент, а там тебя уже ждут дорогие сердцу суккубы!
Так-то. И нечего мне тут…
Вспомнив про пуговицу, пошла и достала ее из-под подушки. Пришивать ее не хотелось, потому что любую вещь я рано или поздно сменю, но вот приколоть с помощью булавки – самое то. Разумеется, в номере Боннера таковой не нашлось, зато у меня был целый чемоданчик, полный всякой всячины.
Перед уходом решила предупредить Боннера. Постучав в дверь ванной комнаты, прислушалась к доносившимся в ответ звукам. Ничего, только вода громко лилась. Некромант или сильно злился, не желая говорить, или просто меня не слышал. Потоптавшись немного, махнула рукой и пошла к себе, подумав, что он и сам легко догадается, куда я делась.
Утром все страхи, навеянные ночью, развеялись, как и не бывало. Теперь вчерашний образ из прошлого казался слишком смутным, а опасность – надуманной. И лишь открыв собственный номер, я поняла, что слишком недооценила случившееся.
Первое, на что наткнулся взгляд, был мой чемодан с одеждой. Он оказался открытым, подкладка была изрезана на лоскуты, а вещи вокруг – хаотично разбросаны. Кто-то, пришедший ко мне без спроса, явно не стремился оставить свое посещение в тайне.
Быстро развернувшись, я хотела уже рвануть назад, но столкнулась с мужской грудью, одетой в синюю рубашку. Взвизгнув, подскочила на месте и собиралась ударить мужчину, только он предупредил мои действия, схватив за плечи и отодвинув от себя на расстояние вытянутой руки:
– Уймись уже, буйная! – Боннер прошел мимо, деловито осматриваясь в моем номере. – Значит, вскрыли?
– Да, – ответила я, следуя за ним по пятам.
Мы вместе дошли до кровати, где были в беспорядке раскиданы одеяло и подушки.
– Он что же, спал здесь? – прошептала я.
– Кто?
– Вор.
– Почему вор? Что, есть пропажа? – Адам обернулся.
Я задумалась, покачала головой:
– Не знаю. Зачем иначе кому-то вламываться в мой номер?
– Может быть, горничная сережку потеряла? – Боннер шутил, но вид у него был весьма серьезный, даже злой. Обойдя меня, он подошел к столу, где все еще лежали сахили. В целости и сохранности, на том же месте. Взяв их в руки, он смотал бинты и убрал во внутренний карман своего пиджака. Тот остался плоским, словно в нем ничего не лежало.
– Грабитель забрал бы все ценное, – попыталась вслух поразмышлять я. – А твои сахили на месте.
– Их невозможно взять чужому, – покачал головой Боннер. – Тебя они сами позвали, потому ты легко держала их и работала с ними. Остальных людей они обожгут.
– Что за?..
Слова застряли в горле. Я увидела под столом раскрытый набор артефактора. Кто-то изрядно поковырялся в инструментах.
Бросившись к своему набору, начала раскладывать все по местам, причитая про себя, что сделаю с тем, кто влез в святая святых, если удастся его найти. И оторванные конечности были самым легким из наказаний.
Пока я разбиралась с инструментами, Боннер как попало запихнул разбросанные вещи в чемодан, сказав, что тот еще послужит. Только он закрыл замочек, как дверь распахнулась, и мы оба резко обернулись на звук.
В номер, пританцовывая, вошла горничная. Увидев нас, она вынула наушник из уха и уставилась с недоумением сначала на меня, потом на Адама, а потом обвела взглядом хаос вокруг.
– Ого, вы мириться… – потрясенно выдала она, а затем неуверенно добавила: – Ничего, я все убирать. Я же обещал.
– Она не женщина – тигрица, – пожаловался Боннер, поднимаясь на ноги и удерживая в руках мой чемодан.
– Понимайт, – щербато заулыбалась женщина, пригибаясь и вытаскивая из своей тележки робот-пылесос. Опустив его на пол, она нажала на кнопку, и тот сразу принялся за работу, беззастенчиво сообщая: «Прошу покинуть помещение, через минуту будет активирована ультрафиолетовая лампа».
– Есть еще что-то ценное здесь? – Адам повернулся ко мне.
– Нет. – Я собрала так и не разложенные по местам инструменты, поднялась и подошла к шкафу, вынимая оттуда единственное, что успела убрать, – пару туфель. – Только это.
– Тогда идем. – Тут он посмотрел на горничную и с невероятно серьезным видом добавил: – Теперь в мой номер!
Та поджала губы и молча проводила нас не самым довольным взглядом.
Стоило нам выйти, я подошла к некроманту и спросила, преграждая ему путь:
– Возможно, правильнее было бы вызвать охрану? Ведь кто-то проник…